Двойная ложь - Джей Ти Эллисон

– Вообще-то, ты можешь понадобиться мне здесь, чтобы допросить Монклера, – сказал Морено. – Зависит от того, как он отреагирует, когда мы придем, чтобы перевернуть весь дом вверх тормашками и увести его на допрос. Ты определенно нашла с ним общий язык. Возможно, как только мы приведем его в комнату для допросов, он сразу признается.

– Только если его адвокат позволит с ним говорить, – сказал Уолт. – Джоэл Робинсон уж точно не дурак.

Морено пожал плечами:

– А вдруг нам повезет, и Монклер убежден, будто мы никогда не вычислим, что за всем этим стоит он, будет изображать из себя паиньку и не вызовет Робинсона.

Холли внимательно все слушала, кивала, делала заметки и размышляла. Когда они закончили посвящать ее в план действий, она убрала блокнот в карман и скрестила руки на груди.

– Сэр, понимаю, что я новичок в расследовании, но должна сказать, что-то здесь не складывается. Либо у мистера Монклера раздвоение личности, либо он не знает о том, что творится в его компьютере. Он никогда не отдал бы нам улики, которые помогли бы его арестовать. Для этого он слишком умен.

– Ты так думаешь? У нас есть множество доказательств, что этот человек долго и всерьез разыгрывает спектакль, сначала с женой, а теперь и с нами. Его друзья покидают корабль. Как только мы назовем его подозреваемым, все они развяжут языки, уж поверь. Я видел это много раз, – сказал Морено.

– Да, я знаю, и поверьте, я ценю ваш опыт. Но… зачем ему вызывать нас? С какой целью? Если он хотел избавиться от жены, почему просто не убить ее, выкинуть тело где-нибудь подальше, и никакой полиции?

– Мальчик решил поиграть, – сказал Джим.

– Да брось. Я на это не куплюсь. Согласна, все указывает на то, что это намеренное убийство, и для мистера Монклера факты выглядят очень паршиво. Но есть тут нечто странное. Например, видеозапись с камеры наблюдения у дома читательницы. И Эллен Джонс, и мистер Монклер утверждают, что это не Саттон.

– Разве сложно нанять актрису, чтобы она сделала какую-то дичь? – сказал Джим.

– Дай угадаю. Есть чек с оплатой актрисе в нужную дату? – Она посмотрела на Морено. – Во всем этом есть что-то странное, сэр. Все слишком гладко. Меня это не убеждает.

– Нет здесь ничего гладкого. Я обещал разъяснить все по-простому, Грэм, но поверь, взломать всю структуру было нелегко. Тот, кто это сделал, точно знал, что к чему и где спрятать файлы.

– Зачем хранить улики, которые могут использовать против тебя? Монклер писатель. Я долго с ним разговаривала, изучила все, что нашла о нем в интернете. Не стану утверждать, что знаю, как он мыслит, но из наших разговоров ясно, что он продумывает все варианты. Не могу поверить, что он так глупо оставил след из хлебных крошек, ведущий к собственной двери.

Морено улыбнулся:

– И все же, Грэм, именно на это все и указывает. Скажу тебе вот что. Преступники глупы. Они считают себя гениями. Думают, что все сойдет им с рук. Некоторым, подлинным социопатам, это удается, но подавляющее большинство – эгоистичные психопаты, которые получают удовольствие, пытаясь нас переиграть. Но мы учились своему делу. Мы знаем, о чем они думают, как притворяются. В конце концов оказывается достаточно лишь небольшой улики – волоска, отпечатка пальца, капельки крови, – чтобы уличить их во лжи. А теперь мне нужно время, чтобы все устроить. Ты занималась этим делом два дня без перерыва. Прими душ, поешь, отдохни. Очень скоро мы начнем действовать, и у тебя не будет возможности отдышаться.

– Но сэр…

– Никаких «но». Ты заслужила пару часов отдыха. Иди. И вот еще что, Грэм.

– Что, сэр?

– Мы докопаемся до правды, которую Монклер так тщательно скрывает. Уж поверь.

Он сказал это так решительно и буднично, что Холли почти поверила. Почти.

Крик, но не о помощи

Еще одно мерзкое, пустое утро. Итан решил, что, возможно, он все еще пьян. Он определенно страдал от похмелья. Болели ладони и запястья. Он лег в постель часа в три, написав почти восемьдесят страниц. Никогда еще он так не выкладывался. Его предыдущий рекорд за день составлял пятьдесят страниц, и на это ушло шестнадцать часов с постоянными перерывами, тогда он был молод и глуп.

За один присест он написал почти треть романа. И хорошо написал. Получилась крепкая, правдивая история.

Он сделал легкую растяжку, закинул в рот несколько таблеток ибупрофена, выпил литр воды, заварил чай, с трудом запихнул в себя хлопья и снова открыл рукопись.

Мысли метались между романом и Саттон. В памяти Итана тут же появились образы жены. Но ее черты были размыты. Чью историю он пишет? Свою? Ее? Общую?

Итан не мог сбежать от нее, ни когда бодрствовал, ни когда спал, ни когда писал. Да он, купаясь в воспоминаниях, и не хотел этого. Когда требовалась передышка, смотрел на старые фотографии. А потом снова возвращался к своим страницам и писал. Итан не понимал, что с этим делать. Жена пропала, жизнь пошла кувырком, но творческий кризис закончился.

Тон и ткань книги менялись под влиянием процессов, кипящих в подсознании Итана. Он писал и размышлял, писал и размышлял.

Они были так счастливы. По крайней мере, Итан так считал. Вылазки по субботам на ужин в ресторан, дорогое вино, прогулки по воскресеньям по улицам Франклина рука об руку; они то и дело уворачивались от детских колясок и молодых мам в бейсболках, а потом у них появилась собственная трехколесная коляска, самая лучшая из тех, что он мог купить. Вечеринки, на которые их приглашали, фотографии в глянцевых журналах. Они были такой замечательной парой, все так говорили. Такая очаровательная семья.

А он все портил, снова, снова и снова.

Ведь он просто человек. Просто мужчина. Даже почти знаменитость, многими любим.

Где же теперь все эти поклонники?

Его мир сжался до трех составляющих: еда, сон и тревога за Саттон, вылившаяся в написание лучшей в его жизни истории.

Необходимость поесть снова дала о себе знать. Итан приготовил запоздалый обед из остатков продуктов. Жестянка с чаем почти опустела, на тост он наскреб остатки масла. Он добавил продукты в список на встроенном в холодильник айпаде и кликнул «Заказать». Сервис доставки продуктов автоматически привезет нужное в течение двух часов. Самые передовые технологии.

Пока Итан жевал, в голове снова и снова крутились все те же вопросы. Куда она ушла?