Искатель, 1998 №6 - Сергей Трубин

— С Дедом, похоже, уже поработали… специалисты, — помолчав, подавленно добавил он.

Ближе к вечеру Вадик надрался, благо в баре гостиницы оказались солидные запасы его любимого коньяка «Кизляр». А что оставалось делать, раз Лика объявила в любви перерыв, а от совместной прогулки по городу отказалась!

Он поначалу обиделся, но потом заставил себя внять ее объяснениям: Лике надо было дождаться Аркадия Семеновича, с которым уладить какие-то дела, к тому же она вскользь упомянула о месячных. Какие тут могут быть вопросы!..

Вадик, развалившись в кресле, нет-нет да прикладывался к бутылке, глотая мягкую, но с хорошим градусом, ароматную жидкость прямо из горла. По «ящику» кабельное телевидение показывало какой-то импортный эротический фильм. Вадик, наблюдая за телодвижениями обнаженных героев и слушая характерные охи-вздохи, живо вспоминал, как хорошо было ему с Ликой там, в спальном вагоне, и позже — в южнороссийской гостинице… Ликочка!.. Сладкая!.. Неужели же ты четверти часа не найдешь?!.. Ведь способы удовлетворить любимого человека столь разнообразны!..

Он поднялся с кресла и только сейчас понял, что изрядно пьян. Пройдя в ванную, включил холодную воду и сунул голову под кран. Сполоснулся под мышками, взбрызнулся «Олд спайсом», затем натянул на торс свежую футболку. Безуспешно попытался причесать непослушные жесткие кудри.

— Ладно, — пробормотал, — все нормально… все… Она должна понять… Должна…

Вадик вышел в коридор и, выписывая синусоиду, двинулся по мягкой ковровой дорожке к лифтам: Ликин номер находился двумя этажами выше.

В 620-м царила тишина. На стук в дверь ответа не последовало.

«Значит, ушла, — подумал Вадик. — Значит, дела с Аркадием Семеновичем…»

Ему стало безумно жалко себя. Но поднимающуюся из глубины души обиду на Лику он постарался придержать.

— Ладно, — прошептал, прислонившись лбом к двери ее номера. — Подождем… Мы же любим друг друга!.. Все прочее — ерунда… Подождем!

Когда он проходил мимо номера Аркадия Семеновича, его внимание привлекли странные звуки, доносившиеся из-за двери. Он застыл на месте, вслушался… Нет, тишина. Видно, спьяну померещилось.

Вадим хотел было продолжить путь в собственный номер, как вдруг явственно услышал женский вскрик. Это неконтролируемое, животное, сладостно-вожделенное «А-а-а!!!..» было ему слишком хорошо знакомо!

Не отдавая отчета в собственных действиях, Вадим нажал на ручку двери. Она оказалась незапертой!

Просторная гостиная «люкса» была пуста. Зато из-за гофрширмы, точнее, внутренней раздвижной стены, которая, напоминая меха гигантской гармони, отгораживала гостиную от спальни, неслась дышаще-хлюпающе-стонущая звуковая гамма.

Вадим, сделав несколько шагов по комнате, осторожно заглянул в оставленную щель.

Поперек широкой кровати стояла на четвереньках обнаженная Лика. С ней одновременно «были» Аркадий Семенович и хорошо сложенный молодой человек кавказской наружности, видимо, армянин, которого Вадим несколько раз видел со Швером.

Вадик Барский словно зачарованный смотрел на эту картину, испытывая адскую смесь ощущений — от дикой, разрывающей сердце тоски, душевной боли до сильнейшего сексуального возбуждения.

Неожиданно скрипнула входная дверь. Вадим отпрянул от ширмы. В гостиную заглянул рыхловатый молодой человек в бейсболке. Он, вслушавшись в звуки, с удивлением посмотрел на Барского, затем обшарил глазами интерьер комнаты. Окончив обзор, помрачнел, затем подмигнул оператору (из чего Вадим заключил, что неожиданный визитер в курсе происходящего в спальне) и вновь ретировался в коридор, притворив за собой дверь.

Вадик тоже поспешил покинуть этот гнусный номер и, хлопнув дверью, чуть ли не бегом направился на свой этаж. С размаху плюхнувшись на кровать, он дал волю слезам отчаяния. Когда истерика, сопровождаемая абсолютно невыполнимыми угрозами в адрес Аркадия Семеновича и армянина «взорвать», «пристрелить», «уничтожить», прошла, оператор окончательно протрезвел и понял, что все равно отомстит. Он, Вадим Барский, найдет возможность пусть не смертельно, но ощутимо навредить этому старому кобелю!

В это время Мурыжный, спускаясь в холл к телефонному автомату, от души материл хозяина с его срочным заданием, Швера, который оставил-таки заветный (но — мать его так! — оказавшийся недоступным!) чемоданчик в гостиной, и молодого кучерявого хмыря, помешавшего осуществить задуманное своим идиотским присутствием и наблюдением через щель (извращенец поганый!) за групповухой в спальне.

Отматерившись, Борис набрал номер Джафара. Номер этот хозяин просил запомнить наизусть. «Дядя Боря» догадывался, почему. Похоже, хозяин был связан с людьми Дадаева на побережье. В свете активизации местных кагэбэшников такие контакты конспирировались.

Причал остался за кормой. «Элина» на малом ходу пересекала бухту Жемчужного. Курортный город, гигантской подковой обрамлявший ее акваторию, мерцал россыпью огней и напоминал наблюдаемый в сильный телескоп участок звездного неба.

«Один из этих огоньков — ее окно… — подумал Горюнов, глядя на Жемчужное с моря. — Интересно, что она

делает сейчас? Смотрит телевизор?.. Разгадывает вместе с Ладой очередной кроссворд?.. А может, стоит у окна и смотрит на море?.. Хотя и не знает, что посреди бухты нахожусь я…»

Да, для Ксении он, по согласованию с Ладой Евгеньевной, был в этот вечер просто «на очередном задании».

«Сережа, поаккуратнее там! — сказала, провожая его, Ксюша. — Я буду ждать тебя, слышишь? Живым и здоровым!»

Ее глаза находились близко-близко. Они были наполнены нежностью и тревогой. Сергей бережно взял ее голову в ладони и стал целовать веки, щеки, нос. Дойдя до губ, замер в нерешительности.

Ксюша прошептала что-то еле слышно.

«Смелее!..» — скорее догадался, чем услышал Горюнов…

Он стоял на корме и смотрел на городские огни. Они отражались в прибрежной воде расплывчатым частоколом золотистых столбиков.

«Скоро мы все закончим, милая моя девочка… И я вернусь. И если ты не против, сделаю все для того, чтобы мы были вместе…»

— Красиво, правда? — прервал лирические мысли Сергея подошедший с двумя фужерами шампанского Джамалян. Он кивнул на панораму вечернего города. — Жемчужное имеет неповторимое обаяние! Вы как, освоились?

— Вполне, спасибо, — улыбнулся Горюнов, принимая из рук Завена фужер. — Не скажу, что общался со всеми, хоть и познакомился, но яхту обошел. Высший класс!

На палубе зазвучала музыка. Мощные динамики выплескивали небыстрый, с оттяжечкой, рок в исполнении Джо Коккера. «Низы» молотили свежий морской воздух, а заодно барабанные перепонки пассажиров.

— Скоро поближе посмотрите на наше общество, — сказал Джамалян. — Выйдем в открытое море — соберемся в кают-компании. Девочки с матросами там как раз соображают на стол. Мефодий!

Мефодий Лафаки, этнический грек, капитан «Элины», белозубо улыбнувшись, подошел к ним.

— Слушаю, Завен!

— Как с ветром?

— Немного есть. В открытом пойдем на парусах. Будь он посильнее, я бы и из бухты эту посудину вывел без мотора, причем под одним кливером.

— Старый морской волк! — Джамалян фамильярно похлопал капитана по плечу. — Рекомендую, Сергей