Маленькая невинная ложь - Дженнифер Линн Барнс

– Ты украла ожерелье.

– Зачем мне это? – снисходительно спросила Кэмпбелл. – Какой у меня мотив? Мне не нужны деньги, а это ожерелье даже не фамильная ценность моей семьи.

Это фамильная ценность моей семьи.

– Ника выпустят уже в понедельник, Сойер. Я позабочусь об этом. А пока мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.

– Что? – резко спросила я.

Кэмпбелл явно улыбалась.

– Ничего.

Она попросила меня не вмешиваться и ничего не предпринимать, чтобы все шло своим чередом, и по какой-то непонятной причине я подчинилась. Я заслужила дюжину подобных примерок – даже хуже, чем эта. Я заслужила, чтобы мне сделали восковую депиляцию, идеальный маникюр и выщипали брови. Я заслужила самого худшего из всего, что могло предложить высшее общество.

Как и обещала Кэмпбелл, Ника выпустили спустя сорок восемь часов. Против него не выдвинули никаких обвинений. Казалось, я должна быть счастлива.

Да, Ника уволили из клуба. Он потерял работу, но ведь все закончилось хорошо – мне должно было полегчать.

Черта с два.

Стук в дверь примерочной вернул меня в реальность и напомнил, что я по-прежнему стою полуодетая.

– Сойер! – позвала Лили через дверь. – Если ты не поторопишься, мы опоздаем на встречу с Кэмпбелл.

Глава 38

Любое занятие, связанное с Кэмпбелл, стояло в моем списке где-то между удалением зубного нерва без наркоза и депиляцией зоны бикини, но ноябрьское мероприятие Бала Симфонии организовывали матери Дебютанток Риджуэй-холла. Поскольку мачеха Сэди-Грэйс была распорядителем самого Бала, оставалось только два реальных претендента за главенство в подкомитете: тетя Оливия и Шарлотта Эймс.

Недаром тетя и жена сенатора также были лидерами двух противоборствующих лагерей феномена платья23. Когда тетя Оливия выиграла эту битву, мать Кэмпбелл настояла на том, чтобы взять на себя основную часть работы по подготовке к ноябрьскому мероприятию.

Тетя Оливия, конечно же, настояла на том, чтобы помочь.

Нас с Лили призвали против нашей воли.

– Еда, одежда, приятные мелочи и хорошая компания. – Кэмпбелл встретила нас у дверей «Костко»24 с тележкой и насмешливым выражением лица. – Конечно, это не сравнится с «Жемчужинами мудрости», но благотворительность есть благотворительность.

Мы с Лили впервые после ареста Ника – и его освобождения – оказались наедине с Кэмпбелл. Дочь сенатора, конечно, намеревалась делать вид, будто ничего не случилось. Я бы не согласилась участвовать в этом спектакле, если бы к нам не присоединился еще один человек.

– Носильщик прибыл. – Уокер появился нечесаный, а его обычно загорелое лицо имело сероватый оттенок, и я сразу подумала, что ему пора бы уже найти какое-нибудь эффективное средство от похмелья.

– Не знала, что ты тоже придешь, – сказала Лили опасно ровным голосом. Я ждала, что она вот-вот поправит волосы, и кузина меня не разочаровала.

– Я и сам не знал, – ответил Уокер и посмотрел на Кэмпбелл. – Но мама вышла на тропу войны. Если она спросит, ты позвонила мне в панике, что тебе придется самой таскать тяжести, и мне ничего не оставалось, как покинуть дом и прийти тебе на помощь.

– Ты же знаешь, я не впадаю в панику. – Кэмпбелл выгнула бровь. – А вот с истериками у меня куда лучше.

– Может, нам стоит разделить список? – вмешалась Лили. Она не могла прямо заявить, что не подписывалась на это, но я знала, что ей хотелось бы, чтобы ее случайные встречи с Уокером заканчивались как можно скорее.

– Давайте. – Кэмпбелл махнула рукой. – Кто хочет забрать себе консервы? Кто за теплую одежду? Кому мелочь?

– Разве Бал Симфонии не организовывает акцию по доставке бесплатных консервов на День благодарения? – не удержалась я.

Лили несколько раз моргнула.

– Так и есть.

– Потому-то мы и здесь, – объяснила Кэмпбелл таким тоном, словно разговаривала с маленьким неразумным ребенком. – Чтобы купить консервы.

Я хотела заметить, что во время подобных акций ты делишься с нуждающимися своими лишними продуктами, но решила, что оно того не стоит.

– Теплую одежду мы тоже покупаем?

Лили, видимо, решила, что это риторический вопрос, и перешла сразу к делу:

– Я возьму на себя еду.

– Консервы довольно тяжелые, – заметил Уокер. – Я могу…

– Уверена, что справлюсь, – перебила Лили. – Не беспокойся.

Уокер, похоже, собирался возразить, но Кэмпбелл его опередила:

– Учитывая оригинальное чувство стиля Сойер, я займусь одеждой. Уокер, поможешь Сойер с приятными мелочами?

Были способы провести день и похуже, чем закупать книги, одеяла, мягкие игрушки, лосьоны, пену для ванн и шоколад за чужие деньги. Нас не ограничивали в тратах, но дали четкие инструкции: пять тележек еды, пять одежды и две с приятными мелочами.

Мы с Уокером загрузили в наши тележки столько вещей, сколько смогли. Он раза три пытался помочь Лили, но она упорно отвергала его предложения и обращалась за подмогой к складским рабочим.

– Должно быть, это больно, – не удержалась я от комментария, когда Лили отшила его в третий раз. За три месяца, которые мы с Уокером провели за разбором почты, я поняла, что у него все еще есть чувства к Лили. Так что причина их расставания была за гранью моего понимания.

– Это твой способ наказать меня? – Уокер наклонился над тележкой, положив локти на ручку.

– Я называла тебя словами и похуже. – Я посмотрела на прилавок за его спиной. – Как думаешь, у меня получится закрыть бока тележки коробками с «Монополией» и впихнуть туда еще что-нибудь?

Он взял пару коробок и бросил мне.

– Будь смелой в своих мечтах, Сойер Тафт.

Я начала экспериментировать с коробками.

– Интересный совет от человека, который бросил колледж и девушку и начал усиленно готовиться занять первое место среди тех, кто быстрее и лучше просрет свое будущее.

Между нами установилось соглашение. Я вываливала на него дерьмо, а он, похоже, этим наслаждался. Мне казалось, ему особенно нравилось, что я не была знакома с прежним Уокером. Я ничего от него не ждала, а взамен он прекратил попытки очаровать меня.

– Это было жестоко, Сойер Тафт. Очень жестоко. – Уокер взял плюшевого мишку и бросил в меня.

Я проверила на прочность конструкцию из коробок и водрузила игрушку поверх груды товаров.

– Как бы мне ни нравился наш разговор по душам, – сказал Уокер, – я осмелюсь сменить тему. Хочу попросить тебя об одолжении.

Я продолжала наполнять тележку.

– Слушаю.

– Будь подружелюбнее с Кэмпбелл.

Я оглянулась и посмотрела на него, не веря своим ушам.

– Я знаю свою сестру, – продолжил Уокер. – Если ты, Лили и Сэди-Грэйс сторонитесь ее как чумы, она наверняка это чем-то заслужила. Но эти последние несколько недель были трудными для нее. – Он помолчал. – Ей не помешает дружеская поддержка.

У Кэмпбелл были трудные времена?