Искатель, 1996 №3 - Игорь Данилович Козлов

и волны Времени сейчас унесут Юнию в открытое море Будущего… Федор, в тоске и ярости, начал бить по линолеуму кулаками и что-то кричать. От этого крика и проснулся.

Юнии рядом не было. Одеяло съехало, кожа покрылась пупырышками. Федор укутался чуть ли не с головой и начал прислушиваться, не гремит ли на кухне посуда и не скворчит ли яичница — на большее рассчитывать не приходилось. Но, прислушиваясь, он уже понимал, что делает это напрасно и что в квартире, кроме него, никого нет.

Подушка слабо пахла духами. Чувство невосполнимой утраты, испытанное во сне, снова захлестнуло Федора. И, прижав к груди подушку, он вдруг застонал, завыл, заскулил как пес, брошенный хозяином. Когда к глазам подступила влага, Федор, стиснув зубы, замолчал.

Не хватало еще разреветься. Подумаешь, ушла…

Отыскав взглядом будильник, Федор долго вглядывался в циферблат. Стрелки «Севани» вытянулись в прямую, почти вертикальную линию.

Полдвенадцатого или около шести? Дня или вечера? Хорошо, что сегодня суббота…

Сквозь шторы сквозил зимний холодный свет.

Значит, день.

Федор встал, с трудом оделся и, совершив почти подвиг, заправил постель. Открывая двери в туалет и ванную, он каждый раз надеялся, что они будут заперты изнутри. Хотя и понимал, это невозможно.

Контрастный душ несколько взбодрил Федора. Но его тело по-прежнему было легким, словно пушинка, и столь же немощным.

Нужно что-нибудь съесть. Глазунью соорудить.

На кухне Федор побывал только затем, чтобы окончательно убедиться: Юнии нет. Завтракать ему совершенно не хотелось.

По пути в комнату Федор задержался перед вешалкой.

Может, она за почтой поехала? Взяла ключик от ящика…

Но шубки Юнии на вешалке, конечно же, не было.

Уехала. Умчалась, улетела в свою Будетлянию. И никогда уже не вернется. Надо бы прибрать в квартире. Хотя бы разбитую рюмку выбросить. Замести следы ночного кутежа…

Раздвинув шторы, Федор стянул с тарелки засохшую, заплаканную корочку сыра. Она заскрипела на зубах, и он вдруг понял, что страшно голоден.

Что-то еще надо было сделать. Ах да, рюмка…

Ко многим пятнам на половике, заменявшем Федору палас, добавилось еще одно, но осколков на полу не было.

Ишь ты, и это успела… Лучше бы завтрак догадалась приготовить. И не уходить…

На глаза Фотьеву попался хрустящий конверт, грубо склеенный из желтой почтовой бумаги. Бесконечно давно, целую жизнь назад он получил послание товарища Победимского. И не внял ему…

Федор перечитал письмо раз, потом другой.

Значит, одно из распространенных лекарств. В виде крупинок белого цвета. Два-три дня не помнят или навсегда забывают, что с ними произошло в эти два-три дня? Неоднозначность тут у вас, товарищ Победимский! И название лекарства вы не приводите. Мнемофаг оно называется, мнемофаг! А еще в нем тонизатор…

Федор нервно рассмеялся.

А может, будетлянка не так уж и далека? Сидит сейчас на коленях у своего пахана, рассматривает картину, и оба они смеются. А на полу — раскрытый кейс. Картина очень хорошо в него вмещалась…

Нужно было встать, открыть шкаф и сразу же заявить в органы милиции. По указанному телефону. Хотя можно звонить и так, не проверяя наличие отсутствия.

Федор представил Юнию на скамье подсудимых, между двумя милиционерами… в дымчатом полупрозрачном платье… И себя, стоящего за конторкой… или где там стоят свидетели… И вместо того, чтобы открыть шкаф, подошел к журнальному столику и налил себе коньяку.

В ее рюмку, между прочим. Древний порочный напиток. А рюмочка-то… тщательно протерта. И полотенце на спинке кресла оставлено. Я его с кухни не приносил.

В дверь позвонили — длинно, требовательно, резко.

Федор поперхнулся, но коньяк допил и даже закусил размяг-шей и потускневшей долькой лимона.

«А может, это Юния?» — мелькнула на мгновение сумасшедшая мысль и тут же угасла.

Ключ в замке не поворачивался.

Да не заперто же, балбес! Иначе как бы она ушла? Через форточку?

— Разрешите войти? — вежливо спросил молоденький лейтенант милиции. На его серой шапке бисером блестели крохотные капельки.

Значит, на улице по-прежнему идет снег.

— Пожалуйста.

Пропуская лейтенанта в комнату, Федор на мгновение увидел себя в зеркале. Всклокоченные пряди волос вокруг лысины, щетина на подбородке, мешки под глазами… Б-р-р-р!

— Присаживайтесь, пожалуйста, — вежливо указал он на стул. Сажать гостя в кресло, в котором сидела Юния, ему не хотелось.

Кажется, говорить «садитесь» у них не принято? Или это у рецидивистов такое табу?

— У вас вчера были гости? — спросил лейтенант протокольным, без тени любопытства, голосом.

— Это имеет какое-то отношение к делу, по которому вы пришли?

— Самое прямое. Мы могли бы, конечно, вызвать вас к себе, но это долго, и чтобы зря людей не пугать… Позвольте представиться: участковый инспектор, лейтенант милиции Новиков. Вы получили письмо службы обеспечения охраны?

— Какое письмо?

— Ну как же, как же… Его всем абонентам разослали, — укоризненно покачал головой лейтенант, и Фотьеву стало стыдно.

— Письмо, письмо… Что-то было такое. Это насчет лекарства и дорогого коньяка?

— Вот-вот, — обрадовался инспектор и покосился на бутылку.

— И какое же лекарство они добавляют в спиртной напиток владельцу-нанимателю?

— Зачем вам это знать? Что, есть квартирка на примете? — осклабился участковый.

— Да нет, я так, из любопытства.

— Скажите… Вы помните, что вчера с вами произошло?

— До конца жизни не забуду.

Инспектор разочарованно вздохнул и откровенно уставился на журнальный столик.

— Так все-таки… У вас были гости? — спросил он с ударением на слове «были».

— Это мое личное дело, — резко ответил Фотьев. — Я по чужим квартирам не шастаю, но и гостей своих не закладываю.

— Вы, конечно, вне подозрений, — спокойно сказал участковый. — Дело в том, что эта преступная группа… В общем, по имеющимся данным они пытались вчера ограбить квартиру в вашем подъезде. Мы пытались взять их «на горячем», но был сильный снегопад, и их «тойота»…

— Как, как вы сказали?

— «Тойота». Последняя модель. Она как сквозь землю провалилась!

— Очень обтекаемая, каплевидной формы и с таинственно мерцающими окнами?

— Вот-вот! — оживился участковый. — Вы что, видели ее?

— Да… По телевизору. Репортаж с автомобильной выставки недавно показывали. На прошлой неделе.

Лейтенант усмехнулся.

— Очень содержательная у нас с вами беседа получается, товарищ Фотьев. И все-таки… Проверьте, пожалуйста, все ли ваши ценные вещи на месте. Золото, драгоценности, деньги? Антиквариат, меха, импортная аппаратура?

Федор медленно обвел взглядом комнату — продавленный диван, обшарпанный платяной шкаф, полки с книгами — и красноречиво посмотрел на инспектора.

Лейтенант, пройдя глазами тот же маршрут, спокойно сказал:

— Ну, ради чего-то ставили же вы охранную сигнализацию! Единственную, кстати, в подъезде. Проверьте, пожалуйста, я вас очень прошу. Может, мне лучше пока на кухню выйти?

Ишь ты,