Замороженный страх - Валерий Георгиевич Шарапов

— А что условия? Намекаешь на то, что в детских домах до детей никому нет дела? — Бабичев все еще хмурился.

— Ни на что я не намекаю! — Юдин начинал сердиться. — Просто ситуация такова, какова она есть. Директор детского дома пользуется неограниченной властью. Работники не пойдут против нее, Наталья в этом не сомневается. Она пыталась прозондировать почву, когда у нее только появились первые подозрения, что в детском доме что-то неладно. Ее коллеги лишь отнекиваются, мол, не их это дело, а одна коллега прямо сказала: хочешь сохранить место — с директором лучше не связывайся. И еще добавила: ничего страшного, если директор проучит пару-тройку хулиганов, остальные покладистее будут.

— Теперь ты предлагаешь вместо улик собирать сплетни? Мало ли что ляпнет недовольная жизнью учительница, или кто она там? Люди в сердцах и не на такое способны. — Бабичев явно не собирался сдавать позиции. — И вообще, откуда ты знаешь, что этой Наталье можно доверять? Вполне возможно, что она имеет зуб на директора, вот и старается ее очернить.

— Не думаю, что Наталья из таких, — уверенно проговорил Юдин. — Я общался с ней лично, а ты знаешь, в людях я редко ошибаюсь. Пойми, Иван, это наш шанс спасти детей, и даже если этот шанс ничтожен, мы просто обязаны им воспользоваться! Знаешь, что сказал мне патологоанатом?

— Геннадий Спиридонович? — мимоходом уточнил Бабичев.

— Он самый. По его мнению, преступник заморозил подростков заживо. Сперва заморозил, а уж потом разрубил на части, чтобы было удобнее избавляться от тел. Заморозить заживо! Ты можешь себе такое представить, Иван?

— Нечего мне на совесть давить. — Бабичев рассердился, так как чувствовал, что в словах Юдина есть резон. — Я не бог и все проблемы нашего общества искоренить не в состоянии. Или думаешь, я чурбан бесчувственный, не хочу помочь бедным сиротам?

— Прости, Иван, не хотел тебя обидеть. — Юдин мгновенно остыл. — Я понимаю, ситуация непростая, но ведь и дело из ряда вон выходящее.

— Чего ты от меня хочешь?

— Хочу, чтобы ты назначил проверку детского дома, — просто ответил Юдин.

— Ты понимаешь, что, если мы сейчас начнем проверку, а ничего не найдем, — нас разнесут в клочья. Особенно после твоей статьи. Ты не представляешь, какой шум поднялся наверху. Начальника главка генерал-майора Шаркова полоскали на совещании, как половую тряпку! И после этого ты хочешь, чтобы я инициировал проверку детского дома только на основании смутных подозрений сопливой двадцатилетней девчонки?

— Есть и другие подозрения. Да, это не доказательства и даже не улики, но задуматься есть над чем. Вчера, когда я вел допрос рецидивиста Коли-Пилы, он с уверенностью сказал, что такого рода преступление не в мужском стиле. И я с ним согласен. Практика показывает, что мужчина действовал бы иначе. Если ты обратишься за профессиональным мнением к штатному психиатру, уверен, он скажет тебе то же самое. Здесь действовала женщина.

— Чушь собачья! Женщина, мужчина, да хоть обезьяна, доказательств у нас все равно нет! — вспылил Бабичев. — Приведи мне человека, который видел директора с сумкой у мусоропроводов, вот тогда я пойду к генерал-майору Шаркову и осмелюсь просить его подставить свою шею под удар.

— Возможно, такой человек имеется. — В глазах Юдина появился лихорадочный блеск. — А ведь верно, Иван, есть свидетель!

— Час от часу не легче. — Бабичев вздохнул. — Ты переутомился, Саша, вот и выдаешь желаемое за действительное.

— Да нет же, я не придумываю. — Юдин подался вперед. — В процессе расследования я общался с одним типом. Илья Жабрук, по прозвищу Илья Собиратель. Его задержал участковый уполномоченный в районе Теплый Стан. Он копался в мусоре на несанкционированно организованной свалке. Взяли его по подозрению в причастности к нашему делу, но он оказался чист. Во время разговора он сообщил, что встречал на городской свалке женщину. Он называл ее «мадам», сказал, что она не из их категории, не пьяница и не побирушка. При ней была сумка на двух молниях, как сказал Илья Собиратель, недешевая вещица. По словам Жабрука, сумка у дамы была набита битком. Но ведь не факт, что она набила ее барахлом на свалке. Вполне возможно, она приехала на свалку с полной сумкой, желая избавиться от ее содержимого, а встреча с Ильей Собирателем нарушила ее планы. Что, если эта «мадам» и есть наш директор?

Полковник Бабичев ответил не сразу. Он долго смотрел прямо на Юдина, анализируя сказанное, затем произнес:

— А вот это может сработать. Найди этого Собирателя и отправь к Околышеву, пусть поработает с ним. Возможно, найдутся и другие деятели из разряда собирателей, которые также видели эту женщину. Правда, на это уйдет время.

— Есть у меня один человек, который может помочь собрать сведения в определенных кругах, — заявил Юдин. — Арсений по прозвищу Гроссмейстер. Он сам пришел ко мне с предложением помощи. Думаю, с этой задачей он справится лучше оперативников.

— Хорошо, можешь привлечь этого Гроссмейстера, — разрешил Бабичев. — Если получим подтверждение, тогда и подумаем о проверке детского дома.

— Нет, Иван, сделать это нужно немедля, — возразил Юдин. — Директор Таисия Ильинична совершала преступления не один месяц и ни разу не попалась. Это говорит о том, что она не так проста. Наталья развила слишком активную деятельность, когда начала расспрашивать коллег о пропавших детях. Она и к директору ходила. Если та узнает, что Наталья обратилась в милицию, или хотя бы заподозрит, что это могло произойти, она может принять меры, и тогда нам ее не прищучить.

— Да как ты не понимаешь, Саша, никто в верхах не даст добро на проведение проверки на основании таких скудных подозрений! — вспылил Бабичев, не привыкший к тому, чтобы подчиненные давили на него.

— А если завтра исчезнет еще один ребенок? — спокойно возразил Юдин. — Или директор уничтожит улики. Не думай о том, что будет. Просто дай команду проверить этот детдом. Официально. Я тебя знаю, Иван, если ты сейчас спустишь все на тормозах, потом себе не простишь.

Бабичев откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В этот момент в комнату вошла его жена Мария, высокая статная женщина приятной внешности, с пронзительно голубыми глазами. Она бросила взгляд на мужа, потом на Юдина.

— Опять спорите? — спросила она. — Скажу тебе как другу, Саша, мой муж иногда бывает до умопомрачения упрям, но он не дурак. Он прекрасно знает, что ты еще ни разу не ошибся в своих предположениях. Согласись, Ваня, — теперь она обращалась к мужу, — Саша всегда доводит расследование до конца, чего бы ему это ни стоило. Он не отступает,