Человек, который не спал по ночам - Дэвид Хэндлер

такие молоденькие-молоденькие и ужасно надменные. На обратной стороне рукой Тьюлип подписано: «клуб „Эд-Либ“, окт. 1965 г.». А вот еще одна, с надписью «Борнмут, авг. 1966 г.». Трис и Рори стоят на пляже голые по пояс и, дурачась, демонстрируют бицепсы. Еще одна карточка, датированная июлем 1966 года, — Трис, Рори и Дерек кормят медведей в копенгагенском парке Тиволи. А вот еще одна, и на ней… Вот! Именно это фото я и искал! Пазл сложился. Все сходится. Боже мой, какой ужас! Я никак не мог поверить в реальность происходящего. Но фотография — вот она, у меня в руках. Ключик к правде. Кошмарной правде.

Теперь остается только доказать это.

Глава 11

Вынужден отдать должное Ти-Эс: на мероприятие он не поскупился.

Несколько дней до намеченной вечеринки к особняку то и дело подъезжали машины из службы доставки. Чего там только не было. И мясо, и выпивка, и сыры, и прочей снеди без счета — навезли столько, что хватило бы забить подвалы королевского дворца. Руководила процессом Памела — регулировала движение, подписывала накладные, рявкающим тоном отдавала приказы, торговалась. В самую последнюю очередь в особняк доставили пышную елку в два этажа высотой. Чтобы затащить эту великаншу внутрь и установить в просторном бальном зале, потребовались усилия семерых грузчиков. Украшали ее телохранители Триса, изгибаясь на стремянках, насколько им позволяли плечевые кобуры.

Приехали все. Ринго прибыл со своей супругой Барбарой Бах. Пол Маккартни с Линдой. Пол отрастил такие пухлые розовые щеки, что запросто сыграл бы Санта-Клауса. А вот Джордж Харрисон теперь напоминал звезду британских фильмов ужасов Кристофера Ли — бледного, тощего и страшного как мертвец. Кстати, коли зашла речь о фильмах ужасов, должен сказать, что Кит Ричардс прибыл в обществе Патти Хансен. Роджер Долтри приехал с короткой стрижкой. Вечеринку почтили своим присутствием Род Стьюарт и Келли Эмберг, равно как и супруги Стив и Евгения Уинвуд, Джон Макинрой с Татум О’Нил, Эрик Клэптон, Джимми Пейдж, Рон Вуд, Стиви Никс, Дэвид Боуи, Майкл Кейн, Джоан Коллинз, Пеле. Мик Джагер и Джерри Холл не приехали, в отличие от Энди и Ферджи. Прессу в поместье не пустили.

Все было очень прилично. Женщины красовались в вечерних платьях, мужчины — в изысканных костюмах для званых обедов. Девушки-оторвы и юноши-хулиганы стали взрослыми. По крайней мере, внешне. В дверях гостей встречали хозяин с хозяйкой — Ти-Эс и Вайолет. Трис был само обаяние и бодрость. Таким я его видел впервые — скорее всего, не обошлось без химии. Вайолет пребывала в игривом настроении и напропалую флиртовала с мужчинами, что не сулило Джеку ничего хорошего. Нарядилась она вызывающе — в черную кожаную мини-юбку, кожаную жилетку такого же цвета и черные сапожки. Жилетка была расстегнута, а под ней — ничего, если не считать переводной татуировки змеи на животе. Ти-Эс, наоборот, оделся во все белое: белый костюм, белая рубака, белый галстук и белые туфли.

Я предпочел нарядиться в свой обычный смокинг, решив, что от добра добра не ищут.

— А вы меня впечатлили, — сказал я Ти-Эс, улучив свободную минутку.

— Спасибо, Хогарт, — ответил он весело. — Эх, как же здорово снова потусить. Я ведь рокер, не могу подолгу жить в тишине.

— Вы были правы. Вам стоило снять трубку, сделать пару звонков, и сразу столько людей…

Трис растянул губы в улыбке. Зрачки его были не больше булавочной головки. Спид? Очень похоже.

— Ну да, — покивал он. — Ну да.

В бальной зале колоссальных размеров рядом с елкой установили сцену, на которой исполнителей ждали гитары, барабаны, фортепиано и небольшой орган. На длинных столах громоздились блюда с холодными мясными закусками, индейками, жареным мясом, салатами и пудингами. Под одним из столов, на котором стояло блюдо с гигантскими креветками, я заметил знакомый силуэт. Лулу охраняла лакомство и тихо рычала на каждого, кто осмеливался к нему приблизиться. Очередной гость хмурился, настороженно оглядывался по сторонам и спешил прочь. Пока не нашлось ни одного смельчака, рискнувшего прикоснуться к креветкам. Джек в красной жилетке и красно-зеленом галстуке-бабочке дежурил за барной стойкой. Он разливал шампанское и пунш, приглядывая одним глазком за своей своенравной возлюбленной.

Дерек Грегг и его спутник Джеффри прибыли в темно-бардовых бархатных смокингах. Джеффри отправился за пуншем, оставив бывшего басиста группы «Мы» со мной наедине.

— Очаровательный способ прервать затворничество, — сухо заметил Дерек. — Здесь очень уютно.

— У меня сложилось впечатление, что подобное ему несвойственно.

— Это все благодаря вам, — отозвался Дерек.

— Мне?

— Именно. Это все ваше влияние. Трис больше не боится появляться на людях. Вам следует подумать о карьере психиатра, мистер Хог. У вас несомненные задатки. Лично я просто потрясен. — Дерек кинул взгляд на другой конец залы. — Боже, мой Джеффри начинает ревновать. Прошу меня извинить.

Человек-чайник Марко Бартуччи явился в компании двух джентльменов ближневосточной наружности, ни один из которых не соизволил представиться.

— Что, мистер Хог, удивлены, что я здесь? — спросил он, пожимая мне руку влажной от пота лапой.

— Немного.

— Я же вам говорил — мы теперь все друзья. Жизнь продолжается.

— Но не у всех.

— Вы правы. У везунчиков. — Марко отер лоб платком.

— Вы о тех, кого не поймали с поличным?

— Вынужден вам сказать, что вы, мистер Хог, мне не нравитесь.

— Не торопитесь. Время покажет. Устрицы, к примеру, поначалу тоже многим не по вкусу.

— От устриц мне дурно. Они скользкие.

— Занятно, мне показалось, это свойство вас с ними роднит.

Рассвирепев, Марко развернулся и поспешил прочь. Я проводил его взглядом, подумав, что следует еще поработать над мастерством ведения светской беседы.

Развлекательную часть вечера гости сами взяли на себя. Ничего заранее никто не готовил, и я стал свидетелем череды импровизаций. Друзья играли для друзей. Сперва на сцену забрались Уинвуд, Клэптон, Дерек Грегг и Ринго, исполнившие Louie, Louie, а затем занятную версию старого хита Уинвуда из тех времен, когда он играл у Спенсера Дэвиса — Gimme Some Lovin’. Затем на сцену забрался Маккартни, которому Дерек уступил место за контрабасом. Потом за гитару взялся Джордж Харрисон. Я уставился на сцену и дважды пересчитал исполнителей по головам. Нет, я не ошибся — все трое из ныне живущих «Битлов» исполняли в особняке у Тристама Скарра Twist and Shout.

Мерили приехала на машине с подругой. Они прибыли поздно, поскольку обе в тот вечер участвовали в спектакле. Мерили нарядилась в черное платье и надела жемчуга. Волосы она собрала в узел на голове в викторианском стиле. Подобная прическа особенно сильно подчеркивала красоту ее шеи и обнаженных