Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

пьяным море по колено — да, пожалуй, той вялой брезгливости, которую питал к этому рано полысевшему сморщенному пьянчужке уголовный мир. В глазах братвы Яуза был настолько люмпен, что его просто никто всерьез не принимал.

Его даже не остерегались — вес равно, мол, в отключке, пузыри пускает.

Но даже на пороге отключки Яуза слышал, видел и чувствовал то, что должен слышать, видеть и чувствовать агент средней руки. А большего от него и не требовалось.

— Трудно будет, начальник, — заныл Яуза. — Да потом он, по слухам, вроде завязал уже, ну не так чтобы совсем, но…

— Кто завязал? Клиника? — искренне удивился Колосов.

— Ну, как зенки-то ему вышибло, как окривел…

Тут и любой оголтелый с катушек тронется, а уж этот… И опять небось все срочно?

Нытье Лильнякова было пресечено в корне легким намеком на камеру ИВС. И когда они расставались, в глазах Яузы застыла такая собачья тоска…

— Связь по-обычному? — хмуро спросил он и, кивнув на прощанье, заспешил к подземному переходу.

Колосов пошел к машине, оставленной в переулке. Воспоминанием от Яузы остался лишь призрак перегара. Странно, но даже потом, когда все получилось так глупо и трагически, Колосов не испытывал к Лильнякову ни жалости, ни сострадания, одну лишь досаду и раздражение. Но этими жестокими чувствами, лукавя сам с собой, он просто пытался подавить в себе острое чувство вины. Потому что у обменного пункта они виделись в последний раз. Это было последнее задание агента Яузы. Колосов не хотел сам себе признаваться в том, что было чистой правдой: это он брезгливо и раздраженно послал тогда этого беспутного пьянчужку на верную смерть.

Но в тот жаркий июльский полдень на Арбате ни чувством вины, ни угрызениями совести Колосов пока еще не мучился. После встречи с конфидентом он вернулся в главк, пообедал в столовке. В тихий знойный послеобеденный час родной Никитский переулок точно вымер — не то что прохожие, даже голуби под застрехами Зоомузея попрятались от солнца.

Самое время было помедитировать над рабочим столом при включенном на всю катушку вентиляторе.

Но предварительно следовало вызвать к себе подчиненного — какого-нибудь зеленого лейтенантика и озадачить его поездкой в Стрельню, на место работы потерпевшего Севастьянова, для сбора… Да, вот на оперативке фамилия Воронова упоминалась, да хоть его…

Никита, уже взявшись за телефонную трубку, вдруг положил ее назад. Вот сейф, вот крышка стола, стул у двери, электрический чайник на подоконнике, компьютер, плотно задвинутые от солнца шторы на окне и…

Он вдруг понял: сегодня, всю вторую половину дня, ему совершенно нечем заняться. Полистал еженедельник, записную книжку, перекидной календарь.

Ощущение было настолько непривычным… Всю жизнь ни на что не хватало времени. Дела, важные, срочные, едва он переступал порог главка, обрушивались на него, как волны. И не обязательно то были лихие выезды на места кровавых происшествий, нет, гораздо больше как раз было проклятой бумажной волокиты — отчетов, материалов коллегии, справок для министерства, графиков, оперативных планов.

А то вдруг…

Он смотрел на пустой стол, на сейф. Можно тихо-тихо сидеть вот так в кабинете, отвечая только на телефонные звонки. А потом в шесть (это так безбожно рано!) уехать домой, на свою холостяцкую квартиру, и там…

Колосов медленно выпил стакан противной теплой воды из чайника. Подошел к окну, захлопнул его, запер. Через минуту он уже спускался к машине.

Сам себе при этом удивляясь: ведь в цирк, в Стрельню, он лично сегодня точно не собирался!

Однако в цирке, в этом крайне несерьезном заведении, на представление, как он втайне надеялся, он не попал. На кассе висело объявление, что все представления на этой неделе отменены.

Вместо клоунов и мартышек на манеже его ожидала беседа с каким-то другим клоуном в темном фургончике с табличкой «Администратор». Старичок этот. Пал Палыч Воробьев, сразу же утомил Колосова своей говорливостью и «энтузиазмом». Когда Никита честь по чести представился и предъявил удостоверение, администратор секунд пять смотрел на его «корку», секунд пятнадцать разглядывал самого начальника отдела убийств, затем вскочил, точно его пружиной подбросило, и… Поток, ливень, град слов! Колосов с ходу утонул в его восклицаниях: «Неудачный сезон, финансовые трудности, цирк простаивает, срыв номеров, отмена представлений, а тут еще это несчастье — ужас! Мне уже звонили. Такой молодой, энергичный, деятельный… Кто бы мог подумать — и убит! Как, за что, кем? А вы уже ищете убийцу? А, понимаю, никаких расспросов. Все понимаю… Но мы сами тут в цирке… И так у нас тут несчастье за несчастьем, сплошные неудачи, черная полоса, скоро докатимся до того, что животных станет нечем кормить. Вот оно как сейчас, молодой человек, вот она у меня где, демократия-то ваша, свобода… Эх, да что говорить! А тут еще криминал! Ах, как жаль Аркадия, такой дельный, такой перспективный! Мы при нем прямо вздохнули, крылья расправили. А сейчас… Да вы понимаете, молодой человек, цирк сейчас — это не то что раньше. Это чисто коммерческое предприятие. Акционированное. И каждый из артистов старается вносить посильный вклад…»

— Извините, — перебил его Колосов. — Но все же будет, наверное, лучше, если я задам вам несколько вопросов. Это не займет так много времени.

Администратор поперхнулся. Только сейчас он заметил, что они все еще стоят друг против друга.

— Садитесь, пожалуйста, — он кивнул на плетеный пластмассовый стул у своего походного стола. — Только могу ли я спросить — что же все-таки случилось с Аркадием? Как его убили?

Колосов рассказал только то, что все равно перестанет быть тайной.

— Сумасшедший дом. — Администратор достал из кармана брюк мятый платок и шумно высморкался. — Цельный день тут у меня сегодня настоящий сумасшедший дом!

— Может быть, Вы расскажете коротко о Севастьянове — когда он начал работать, что был за человек?

— Дельный. Современный. Очень энергичный.

Где-то после Нового года был я по делам в Киеве.

Встретил там одного своего старинного приятеля. Он — бывший сотрудник Управления Госцирка, а ныне на пенсии бедствует, на эти свои гривны-карбованцы…

Он мне и предложил встретиться с Севастьяновым — тот, оказывается, его родственник какой-то дальний.

Очень его хвалил, говорил, возьмешь к себе — не пожалеешь. Все может, луну с неба достанет, потому что у парня жилка коммерческая, а сейчас новые времена, и нам, старикам, порой трудно сориентироваться и…

— Значит, вы встретились с Севастьяновым в Киеве. Что же, он так рвался в цирке у вас работать?

— Ну да… Потом он к нам в Самару приехал, мы там гастролировали. Я свел его с нашим коммерческим директором Сергеем