Заклинатель - Лейтон Грин

Ей есть что еще сказать, почувствовал Грей и молчал, пока она не заговорила снова.

– Я была совсем маленькой, когда Зимбабве завоевало независимость. В мои подростковые годы тут был рай. Мы жили надеждой. Надеждой на свободу, на союз между разными расами, надеждой для Африки, для всего человечества. Это был наркотик. Даже бедные увидели свет, восход чего-то особенного, будущее своих детей, причину, чтобы справляться со страданиями повседневной жизни.

Грей молча слушал.

– А потом все это было уничтожено. – Она показала на газету. – Он это уничтожил. Он вырос во времена апартеида, и я уверена, вначале у него были добрые намерения. Он был нашим лидером, он обладал умом и отвагой. Этого у него не отнимешь. Но с ним происходили ужасные вещи. Во время войны его пытали, а когда он был в изгнании, его единственный сын умер, и ему даже не разрешили приехать на похороны. Я не оправдываю его, просто объясняю, что, может быть, все не настолько просто, как кажется.

– Всегда так и бывает, – мягко согласился Грей.

– Но потом его искалечили злость и паранойя, и он стал избавляться от политических оппонентов. Международное сообщество узнало об этом и ввело санкции, которые отразились только на простых людях. Экономика ушла в штопор, он принимал всё более гнусные решения, чтобы удержаться у власти, и вот что мы имеем теперь. – Она развела руками. – Ты знаешь. Ты это видишь.

– Вижу.

Нья взяла пакет с молоком, которое добавляла в чай.

– Ты знаешь, что означает инфляция в четыре миллиона процентов? Двадцать лет назад отец заплатил за этом дом тридцать пять тысяч долларов Зимбабве. Сейчас пинта молока стоит три миллиарда зим-долларов. Три миллиарда! И кто знает, что будет завтра. Найджел прав. Экономики больше нет. – Она с отвращением отвела взгляд. – Я люблю свою страну. И вначале считала честью работать на правительство. Теперь сказать, что я разочарована, было бы гротескным преуменьшением.

– Почему же тогда ты это делаешь?

– Потому что кто-то должен. И разве не лучше, если это будет тот, кому действительно есть дело до народа? Останусь, пока смогу делать что-то полезное, а потом уволюсь.

– А после этого?

Она испустила долгий медленный вздох и не ответила.

36

Отец Кауден удивленно смотрел на Нью.

– Не ожидал, что вы так скоро вернетесь.

– Я была поблизости и захотела еще кое-что у вас спросить.

– Конечно.

Она поколебалась, а потом очертя голову спросила:

– Вы верите в злых духов, отче?

– Сложный вопрос, – отвел глаза отец Кауден.

– Почему?

– Разные люди придают этим словам разные значения. Почему вы хотите это знать?

– Помните, что мы обсуждали в последний раз? Веру.

– Да.

Она отвернулась, постукивая туфлей, а потом снова посмотрела на отца Каудена.

– Недавно я кое-что видела. И не нахожу этому объяснения.

– Хотите обсудить то, что увидели?

– Это ничего не изменит. Но, как я говорила раньше, мне нужно быть готовой.

– Да, вы это упоминали. Вы боитесь, что это нечто такое, чего я не одобрю?

– Прошу прошения, я не собиралась говорить загадками. Я не могу это обсуждать. Мне просто надо знать – вы верите в существование духов? По-вашему, дьявол реален? Он может как-то влиять на этот мир?

– Дьявол обладает лишь той властью, которую вы позволяете ему забрать.

– В смысле?

– Нужно отречься от него и уповать на Христа.

Нья зажмурилась.

– Это ответ из учебника. Даже если он точен, нужна вера. Просто твердить такие слова недостаточно.

– От слов тоже вреда не будет.

– Значит, вы верите в злых духов.

Отец Кауден шевельнулся.

– Рассуждать в таких терминах я не решаюсь. Духовный мир не так легко классифицировать…

– Но вы верите.

– С моей стороны было бы опрометчиво не придерживаться определенных убеждений. Однако церковь не одобряет обсуждение подобных вопросов.

– Дьявол реален, да?

Отец Кауден долго молчал, прежде чем ответить.

– Он очень реален.

– А если кому-то будет нужна помощь в связанных с этим делах? От церкви.

– Он ее получит. Но нужно будет сначала обсудить то, что его тревожит.

– Понимаю.

– Зачем переживать из-за таких вопросов? Когда мы встречались в последний раз, вы боролись за свою веру. Вам удалось преодолеть это препятствие?

Нья ненадолго замолчала.

– Нет.

Отец Кауден не давил на нее, и она воспользовалась паузой в разговоре, чтобы поразмыслить. Здесь она чувствовала себя в такой безопасности! Мягкое обращение отца Каудена, медленный ритм часов, аромат ладана… она понимала, почему отец приходил сюда почти каждый день. Нья открыла глаза и уставилась в стену слева от отца Каудена.

– Отче?

– Да, дочь моя.

– Я бы хотела исповедоваться.

* * *

– Мне нужно поговорить с послом, – сказал Грей.

Харрис продолжал перекладывать бумаги.

– Зачем?

– Потому что он, возможно, последний, кто разговаривал с Эддисоном. Может, ему известно что-то полезное, о чем он и сам не обязательно догадывается.

– Я бы охотнее провел ближайшие выходные в монастыре, чем позволил тебе беседовать с послом.

Грей собрался сказать гадость, но прикусил язык, подумав об Эддисоне, о других жертвах – и о Нье.

– Я по-прежнему думаю, что главное – выяснить, как Эддисон узнал про обряд. Очень поможет узнать, кто его туда направил, даже если это не имеет никакого отношения к джуджу.

– И чем нам с этим поможет посол? Если бы он что-то знал, то сказал бы мне.

– Наверное. Но он единственный из знакомых Эддисона, с кем я не беседовал.

– Я сам с ним поговорю.

– И что ты скажешь, если он начнет уточнять детали расследования? Он же сразу поймет, что ты совершенно не в курсе дел.

Харрис пробормотал что-то и добавил:

– Ладно, но я пойду с тобой. Ни за что не допущу, чтобы ты встретился с ним наедине.

– Спасибо.

– Ты, Грей, со мной не шути. Посол сегодня оставил мне сообщение, спрашивал, как наши дела. Думаю, ему одиноко, скучает он по этому старому пердуну. Может, ему больше не с кем выпить и потолковать, скольких женщин он завалил перед тем, как жениться на этой своей троглодитке. Так что да, я могу устроить нам аудиенцию.

– Когда?

– Сейчас. Он наверху, и сегодня спокойно. – Харрис хмыкнул. – Ты встречался с послом раньше?

– Обменялся рукопожатиями, когда приехал, и на этом всё.

– Будь начеку. Он из тех ребят, которые настолько умны, что спотыкаются об собственный член. Придем, зададим наши вопросы и уйдем.

* * *

Мистер Грегори, печально известный своей непробиваемостью секретарь посла, встретил их в приемной, на нем были очки в тонкой металлической оправе и отутюженный темно-синий костюм. Харрис объяснил цель их визита,