Мы — из уголовного розыска - Игорь Дмитриевич Скорин

class="p1">— Постоянно, — вздохнула мать. — У него минус четыре. Очки он надел еще во втором классе. Дети в таком возрасте иногда бывают жестоки: «Очкарик да очкарик». Олег самолюбив. Тогда у него и появилось желание стать сильным. С тринадцати лет начал заниматься самбо. Два года его не принимали в секцию, но потом уступили его упорству.

Дорохов внимательно слушал и одновременно старался решить новую задачу. Если Олег плохо видит, то мог ли он рассмотреть нож? При плохом зрении он мог принять за него что-то другое. Не тут ли разгадка?

Калерия Викторовна рассказывала, с каким упорством сын «вырабатывал характер».

— Терпеть не мог домашнюю работу: «ни уму, ни сердцу», а делал.

Она понимала, что увлекается подробностями, но не могла остановиться и говорила о друзьях сына, о недавно возникшей привязанности. Рассказала, что Олег дружит с Зиной Мальцевой, что она часто бывает у них, а когда случилось это несчастье, взяла отпуск и почти все дни проводила здесь. Хорошая девушка: добрая, ласковая, отзывчивая.

— Лера, может быть, мы предложим нашим гостям чаю?

Дорохов сумел отговорить хозяйку:

— Уже скоро одиннадцать, нам пора идти, а хотелось бы еще поговорить... Скажите, Калерия Викторовна, какой у Олега характер — мягкий, уравновешенный, вспыльчивый?

— Трудно определить человека однозначно. Добрый? Да. Когда нужно быть добрым, но не без разбора, не слюнтяй. Честный? Я уверена, что да.

— Он действительно никогда нам не лгал, — подтвердил отец Олега.

— У меня еще вопрос. Часто ли Олег возвращался домой поздно? И всегда ли трезвым?

— Олег не пьет. Один окулист сказал ему, что от алкоголя ухудшается зрение. Потом самбо — спорт не любит пьяниц.

— Ясно. Вы, конечно, понимаете, что сказать что-нибудь о деле я просто еще не в состоянии, но истину мы все-таки отыщем, — Дорохов улыбнулся. — Вы мне обязательно звоните.

Дорохов знал, что вещи иногда могут рассказать о своем хозяине очень много. Прежде чем уйти, он попросил разрешения взглянуть на комнату Олега.

Узкая комната показалась Дорохову почти пустой. Здесь не было ни картин, ни дорогих портьер, как в других комнатах. Небольшая тахта, письменный стол, над ним — книжные полки. Рядом с дверью — секция шведской стенки, на деревянной платформе — боксерская груша, на полу — несколько пар гантелей разного веса. На столе лежало несколько общих тетрадей, технический справочник, две авторучки. Казалось, хозяин комнаты только что вышел, скоро вернется и снова сядет за конспекты. Дорохов посмотрел книги: «Философия», учебник по сопротивлению материалов, англо-русский словарь. На другой полке выстроились книги по спорту: учебник по дзю-до, выпущенный в тридцатых годах, толстый современный учебник по самбо, книги по боксу, гимнастике и даже по стендовой стрельбе. Художественной литературы не было. Калерия Викторовна, наблюдавшая за Дороховым, объяснила:

— Здесь у Олега только учебники и книги по спорту. Вся наша библиотека помещается в коридоре. Он много читал, но говорил, что хорошая книга на полке мешает ему заниматься, отвлекает.

«Серьезный парень», — подумал Дорохов об Олеге, выходя из квартиры Лавровых.

— Обратили внимание, Александр Дмитриевич, что Лавров немного прихрамывает? — спросил Рогов.

— Да, заметил.

— У Николая Федоровича нет левой ступни. Его ранили под Берлином, за несколько дней до конца войны. Хороший он человек, и она славная. В прошлом году ей заслуженного врача РСФСР присвоили. Тяжко им, тяжко потому, что уж очень верят сыну.

— Да, верят, — согласился Дорохов. — Слушайте, Женя, я отнял у вас целый вечер, а мне хочется побывать на месте происшествия. Понадобится еще час. Мы с Козленковым на службе, а вот вы — другое дело. Вы не торопитесь?

— Да что вы, — обиделся Рогов, — но, может быть, я лишний?

— Нет, конечно, пойдемте, — улыбнулся Дорохов.

Втроем они направились к дому, где был убит Славин. Козленков и Рогов вели полковника проходными дворами, и поэтому пришли быстро. Дорохов взглянул на часы. Двадцать три часа тридцать минут. Почти то же самое время. Арка была ярко освещена, во дворе горели люминесцентные лампы. Дорохов припомнил, что в тот вечер шел дождь. Сегодня дождя не было. Они прошлись по двору, подошли к подъезду, где жил Степан Крючков, а потом направились к арке. Дорохов попросил Козленкова снова вернуться к подъезду, немного постоять там, а потом идти к Рогову. Рогова он послал в арку. Сам отстал, вошел в беседку, потом направился к клумбе. Зачем-то пробрался в кусты жасмина, росшие в центре двора, подождал, пока Козленков подошел к Рогову, и, крадучись, приблизился к ним. Под аркой спросил Рогова, видел ли тот, где он шел. Рогов не понял и извиняющимся тоном ответил, что наблюдал за Козленковым, а Дорохова не заметил. Полковник еще раз вернулся в центр двора, что-то поискал на земле, но потом, безнадежно махнув рукой, возвратился к своим спутникам.

Нужно сказать, что у Александра Дмитриевича была своя особенность, свой пунктик. Начиная работать по какому-то новому делу, он обычно по нескольку раз бывал на месте, где совершилось преступление. Сообразуясь с обстановкой, пытался мысленно воспроизвести картину случившегося. Понять и разобраться в действиях человека, решившего совершить преступление, а потом представить все его дальнейшие поступки. На месте всегда лучше думалось. Вот и сейчас он пытался найти то, чего не заметил днем. Искал, ничего не находил, но кое-какие предположения у него появились...

Обратно возвращались молча. Шли через сквер. Около опустевшей беседки, той самой, в которой собирались хулиганы, остановились. Дорохов предложил:

— Посидим, покурим?

Первое, что бросилось в глаза, — чисто выметенный пол. Ни окурков, ни пыли. Рогов заметил удивление Дорохова и улыбнулся.

— У них тут свой порядок. Где-то в кустах прячут веник, ведро, тряпку, стаканы, а то и закуску. Когда расходятся, по очереди, но, конечно, не те, кто верховодят, убирают.

— А Славин бывал здесь? — вдруг спросил Дорохов.

— Бывал, — ему ответил Козленков. — Здесь многие бывают. Соберутся выпить — и сюда. Беседка у них называется «подожди немного».

— Оригинально, — усмехнулся Александр Дмитриевич. — Ну, так вот, дорогие мои коллеги, о Лаврове. Все, что есть в уголовном деле, удивительно четко работает против него. Вот посудите. Лавров говорит, что парикмахер был пьян. По заключению биологической экспертизы, в организме Славина алкоголь полностью отсутствует. Лавров говорит, что был нож, а его никто не видел. Есть и третье, не менее важное обстоятельство. Лавров говорит, что Славин хотел его убить. Но за