Мы — из уголовного розыска - Игорь Дмитриевич Скорин

— Ну и что же ты им, Кудрявцев, ответил? — спросил Рогов.

— А я им сказал: пусть не надеются. Дружина как была, так и будет, и это мы ихнюю компанию разгоним, а если нужно будет, то и беседку разберем.

Другой дружинник подхватил:

— Правильно сказал Кудрявцев, дружина была и будет. Но нам нужно что-то срочно предпринять. Тебе бы, Евгений, в городском штабе посоветоваться. Может, в партком сходить. Наша дружина вот уже который год первенство в городе по общественному порядку держит, а тут такой случай... Я считаю, что ослаблять работу мы не имеем права.

— Да! Как же дальше? — к столу протиснулась худенькая девушка невысокого роста. — Нет, ты скажи, Женя, — спросила она Рогова, — как нам быть дальше? Позавчера вечером иду через сквер мимо беседки, там человек десять ребят, пьют водку и под гитары орут песни. Увидели меня и зовут: «Зинуха, заходи, выпей с нами за упокой души Сереги-парикмахера, а заодно и за упокой своего приятеля — его ведь все равно расстреляют». А потом спрашивают: «Правда, что скоро дружину разгонят?»

Все зашумели. Кто-то предложил всем вместе всыпать хулиганам по первое число. Кто-то посоветовал посылать в обход дружинников не как обычно, парами, а пятерками. Одна из девушек сказала, что двое из ее группы — Лида Ермилина и Жора Старков — решили уйти из дружины.

Рогов встал.

— Пусть уходят Старков и Ермилина, пусть и другие испугавшиеся бегут из дружины — держать не будем. Был я сегодня в городском комитете партии, был и в штабе города. Там сказали, что коллектив завода доверил нам охрану общественного порядка в микрорайоне и никто нас этого доверия не лишал. — Он хотел добавить еще что-то, но заметил Дорохова и с недовольством спросил: — Что вам, товарищ?

— Вы начальник штаба? — осведомился Дорохов.

— Да.

— Я к вам.

— У вас что-нибудь срочное? Может быть, зайдете в другой раз?

Полковник достал из бумажника сложенный вчетверо листок и протянул Рогову. Тот взял его, развернул, быстро прочитал и подошел к Дорохову. Бегло взглянул на протянутое удостоверение личности, сильно пожал полковнику руку и повернулся к дружинникам.

— Ребята! Полковник милиции Дорохов приехал из Москвы, чтобы разобраться с делом Олега.

Дружинники обступили их.

Зина Мальцева тоже было хотела подойти к ним, но, заметив на столе оставленный Роговым листок, остановилась, взяла его в руки и стала читать. Это была телеграмма: «Москва. Начальнику уголовного розыска Советского Союза. Лучший дружинник комсомолец Лавров, защищаясь, убил нападавшего. Его арестовали, ему не верят. Просим затребовать дело, объективно разобраться. Секретарь комитета комсомола завода Зверев. Начальник штаба дружины Рогов». Наискосок на бланке была наложена резолюция: «Дорохову А. Д. Немедленно вылетайте. Изучите все на месте. Исполнение доложите».

Зина решительно растолкала ребят, подошла к Дорохову и с надеждой спросила:

— Олега освободят?

Он предложил:

— Давайте поговорим, ребята, только по очереди. Несколько слов скажу я, а потом — вы.

В комнате воцарилась тишина. Дорохов коротко рассказал, что ознакомился с делом, разговаривал с Олегом, был на месте происшествия, но сделать выводы еще не может и не знает, можно ли верить Лаврову.

Заговорило сразу несколько человек:

— Лаврова мы знаем давно. Некоторые даже учились с ним в школе. Вместе работаем на заводе, занимаемся спортом, ходим в институт. Вот уже три года в одной дружине. Лаврову мы верим. Если он говорит, что у парикмахера был нож, значит, нож был на самом деле.

— Тогда у меня просьба, — Дорохов окинул взглядом внимательно слушавших дружинников. — Помогите отыскать этот нож, — и обратился к Рогову: — Если у вас есть минут тридцать-сорок, проводите меня, пожалуйста.

Когда Дорохов попрощался с ребятами, к нему подошел молодой человек, который в отличие от остальных не принимал участия в общем споре, и доложил:

— Я — инспектор уголовного розыска городского отдела лейтенант Козленков. Прикреплен к заводской дружине, а сейчас работаю по делу Лаврова. Слышал о вашем приезде, но представиться не успел.

— Отлично, — Дорохов пожал инспектору руку и предложил: — Пойдемте вместе с нами, нужно поговорить.

Уже выходя из комнаты, Дорохов почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд.

— Вас, кажется, зовут Зина?

— Да.

— Когда вы завтра освободитесь?

Девушка смутилась.

— Я в отпуске, часов в двенадцать буду свободна.

— Ну и прекрасно. Как освободитесь, приходите ко мне в городской отдел.

Дорохов и его спутники подошли к жилому дому, стоявшему рядом с кинотеатром.

— Может быть, товарищ полковник, вам лучше без меня зайти к Лавровым? Думаю, что нас с Киселевым им видеть не очень приятно. Я подожду вас внизу.

Дорохов согласился с Козленковым. Вдвоем с Роговым они поднялись на лифте на пятый этаж и остановились у двери, обитой черным дерматином. На маленькой медной табличке было выгравировано: «Лавровы». Рогов позвонил и, услышав за дверью женский голос, попросил:

— Калерия Викторовна, это я, Рогов. Можно к вам на минутку?

Дверь открылась. При виде Рогова и незнакомого мужчины женщина непроизвольно запахнула ворот домашнего халата.

— Есть что-нибудь новое? — ее голос дрогнул.

— Полковник Дорохов приехал из Москвы, хочет побеседовать с вами, — объяснил Рогов.

— Коля, к нам Рогов с товарищем, прими, — сказала женщина кому-то в глубину квартиры, а сама скрылась за одной из дверей.

В прихожую вышел высокий, худой мужчина. Поздоровался с Роговым, лаконично представился Дорохову и провел их в просторную комнату. Подошел к столу, заваленному бумагами, и остановился, словно не зная, занимать ли ему гостей разговором или продолжать работать. Молчание явно затягивалось, но вскоре появилась переодевшаяся хозяйка. Она непринужденно протянула Дорохову руку. «Какое хорошее лицо, — подумалось ему. — А Олег очень похож на мать».

Дорохов дал прочесть Лавровым телеграмму, посланную Роговым, и рассказал о цели своего приезда.

— Так вы хотите найти истину... — иронично протянула Калерия Викторовна. — А вот местные товарищи считают, что она у них в кармане...

Дорохов несколько изменил направление разговора:

— Расскажите мне об Олеге. Как он рос, чем увлекался. В общем, какой он?

— Олег у нас самый младший, — тихо начала она. — В детстве был болезненным, к тому же у него плохо со зрением — сильная близорукость...

Дорохов вспомнил прищуренные глаза парня. Осторожно спросил:

— А он постоянно носит очки?