Возьми моё сердце - Нина Стожкова

вывели из глубокой медицинской комы. Главное – что он недаром согласился на тяжелую и рискованную операцию. Хуснулину останется только спросить, узнаёт ли его пациент. Если получит утвердительный кивок или даже знак глазами (с дыхательной трубкой во рту не поговоришь, а без сил не кивнешь) – операцию можно считать успешно завершенной. Хуснулин всегда приходил в реанимацию, чтобы поставить эту финальную точку. Пробуждение пациента и то, что он понимает обращенные к нему слова, каждый раз доставляло профессору ни с чем не сравнимую радость.

В кабинете Хуснулин включил телефон, увидел номер Вари и сразу же вспомнил девушку. Это та самая пациентка, которая… ну та, первая у него с донорским сердцем. Недавно приходил ее парень и сказал, что его девушка Варя после операции изменилась до неузнаваемости. Надо бы поразмышлять над загадками организма необычной пациентки, выяснить, почему он стал химерой, получив чужое сердце. Все это пока выглядело фантастикой – память клеток сердца связана с памятью клеток мозга и так далее… Нет, этим пускай займутся его ученики. Даже хорошо, что он скоро уйдет навсегда, пора дать им дорогу. Главный закон жизни, смену поколений, никто не отменял. Боже, как он устал! Хорошо, что смог довести очередную операцию до конца. Надо бы прилечь и подремать, но всё же сначала придется сделать внеплановый звонок, чтобы узнать, почему его разыскивает эта необычная пациентка, Варя, что у нее опять случилось.

Профессор уселся поудобнее в кресло, стоявшее возле окна, и почувствовал, что боль вернулась. Может, за разговором она станет немного тише. Он принял очередную дозу обезболивающего и набрал номер Вари.

– Профессор Хуснулин, – представился доктор по многолетней привычке, хотя знал, что смартфон всегда сообщает фамилию абонента, включенного в список.

– Ой, здравствуйте! – обрадовалась Варя. – Спасибо, что перезвонили. Я знаю, как вы заняты на работе. Пожалуйста простите за беспокойство.

– Как вы себя чувствуете? – спросил профессор с привычной докторской интонацией заботы и тревоги.

– Спасибо, неплохо, – сказала Варя, и профессор почувствовал, что она через силу улыбнулась.

– А почему голос такой грустный, Варенька? Опять жениха отшила?

Хуснулин привык угадывать состояние пациента не только по внешнему облику, но даже по голосу и дыханию в телефонной трубке.

– Извините, профессор, что побеспокоила. Возможно, из-за пустяка…

– Ничего, у меня есть сейчас несколько минут, чтобы поговорить с тобой. Пустяков после той операции, какую ты, Варя, перенесла, быть не может.

– Знаете, профессор, мне постоянно снятся странные сны. Я словно проживаю по ночам чью-то чужую жизнь. Одновременно в этих снах появляется мой новый друг – тот, о котором я вам рассказывала.

– Но ведь ты, Варенька, как раз и проживаешь другую жизнь. Живешь за себя и за девушку, чье сердце я тебе поставил. Ты должна жить и радоваться каждому дню

– Разве к чужой жизни прилагаются чужие сны? Чужие кошмары? – спросила Варя со слезами в голосе.

– Человеческий мозг, Варенька, штука не до конца разгаданная. Возможно, ты переживаешь разрыв с бойфрендом, из-за этого беспокоишься о своем будущем, а мозг переплавляет твои страхи и тревоги в ночные кошмары. Как говорят психологи, «прорабатывает их». Может быть, дело обстоит еще проще: ты до конца пока не восстановилась, вот организм и напоминает тебе во сне о проблемах с дыханием или о тянущих швах. Может быть, даже об ожогах на спине, полученных во время операции. Ты тогда лежала на металлической подложке, у тебя прижигали сосуды и, видимо, какой-то контакт отошел. Не волнуйся, это скоро пройдет. Старайся днем концентрироваться на чем-то позитивном и приятном, тогда и сны будут приходить к тебе новые – яркие и счастливые.

– Спасибо, доктор! Вы действуете на меня, как валерьянка или корвалол. Профессор Корвалол! Буду отныне заказывать себе приятные сны. Хочу, чтобы мне приснились парки с фонтанами, розы, море, лесное прозрачное озеро…

– Хорошо, Варвара Петровна, я вас понял. Остаемся на связи, мне пора идти. Надо возвращаться в операционную, – прервал ее фантазии профессор. – Операция идёт полным ходом.

Хуснулин вошел в операционную, когда сердце пациента уже было открыто. Он дал несколько дельных советов коллегам, потом качнулся … Профессор упал так внезапно, что врачи не сразу поняли, что случилось. Наконец два ассистента, которые могли ненадолго отойти от больного, и кардиохирург Тишков, подбежали к упавшему. Три других хирурга остались работать у операционного стола. Операцию прервать было невозможно. Нельзя дольше положенного держать пациента на наркозе и искусственном кровообращении.

– Всё кончено.

Доктор Тишков, приложил два пальца к сонной артерии шефа и резюмировал:

– Реанимация бесполезна. Профессор ушел от нас.

Кто-то тихо сказал:

– Знаменитые артисты мечтают умереть на сцене, а наш профессор умер в операционной. Видимо, его запрос во Вселенную был услышан. Хорошо, что успел оставить учеников.

Вызвали медсестру из отделения. Она повезла тело в морг, и бригада вернулась к работе, привычной и одновременно полной сюрпризов.

Ничего не ясно

Варя не могла понять, что случилось. Они ведь не ссорились с Сергеем. Из-за чего он внезапно исчез из ее жизни, а если сказать по правде – удрал с концами? Между ними ведь не случилось пока ничего из того, что нынче принято называть «отношениями». Подумаешь, попили несколько раз вместе кофейку, прошлись по парку с Бусинкой, выгуляли приютскую собаку… И это – всё! Ерунда в общем-то. Детский сад, а не кино «детям до 18»!

Словом, Варе мучительно хотелось выяснить, почему Серый так поспешно и трусливо сбежал. Думать об этом было обидно и неприятно. Между тем, здравый смысл и даже ее небольшой жизненный опыт подсказывали: лучше этого не делать. Разбитую чашку не склеишь, все равно будет вода сочиться. Самое разумное – оставить все, как есть. Светлые воспоминания лучше горького послевкусия. Сбежал – значит чего-то испугался. Может быть, того, что у неё в груди бьется донорское сердце? Для неподготовленного человека это звучит жутковато. Кто знает… Какая все-таки странная и жестокая штука жизнь! Макс ее обожал столько лет, поддерживал до и после операции, таскал в больницу цветы и фрукты охапками… К чему теперь все это, если любовь ушла? Она не умеет, да и не хочет притворяться. Даже новое сердце в груди протестует, болит, когда Макс рядом, словно сердце хочет, чтобы он ушел. При встрече с Сергеем оно, сердце, наоборот, радостно замирает и начинает биться чаще. Чудеса! Нет, все понятно. Надо быть честной хотя бы с собой: она влюбилась. Вот только ее новая любовь бежит прочь, не сказав ни слова. Встреча с ним, скорее всего, ничего не даст. Мужчины