Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

точно не покажете мне живой труп, потому что это просто невозможно. По крайней мере, пока я еще не сошел с ума. Знаете, сэр Генри, мне все это надоело. Я и раньше считал, что иногда вы переходите всякие границы, но такого мне еще не приходилось слышать. Так что забирайте-ка ваши астральные проекции, зеленые свечи, садовые фонтаны и живые трупы и просто…

– Ого! Вам страшно?

– Сэр Генри, я могу спросить вас, кого вы сейчас назвали трусом?

– Вас, Мастерс. Вот теперь-то вы по-настоящему испугались! Вы начали бояться этого дома и всего, что в нем находится. Разве я не прав?

– Нет, сэр. Это не так. Я отрицаю…

– Смотрите, как вы подскочили от какого-то удара грома! Скажите честно, разве вам теперь не стыдно?

– Перестаньте! – с нескрываемой тревогой вмешался доктор Сандерс. – Еще немного, и вы заставите его кусать от стыда ковер.

– Послушайте меня. – Г. М. внезапно заговорил таким резким и тихим голосом, что они все замерли. Сандерсу даже показалось, что он видит в темноте, как злорадно блестят его глаза. – Вот, уже лучше. Теперь ответьте, вы хотите поймать убийцу?

– Конечно, я хочу поймать убийцу.

– Славно! Если хотите услышать научные факты, я дам вам пожевать кое-что более полезное, чем ковер. А теперь послушайте, какой у нас будет план атаки. Мы начнем ее завтра. Возможно, потребуется много чего сделать и потратить на это достаточно времени, но у нас есть шанс, и это главное. Начнем на дознании. Пенник думает, что сможет разыграть там свой нечестивый спектакль. Ничего у него не выйдет. Или, по крайней мере, мы его в этом убедим. Придется получить разрешение, но, думаю, я смогу все устроить. Мы сделаем заявление, что…

Часть IV

Утро

Финал

Пресса

«Дейли нон-стоп», 4 мая, среда, 1938 (заголовок на первой полосе)

Пенника не допускают к дознанию по делу его предполагаемой жертвы. Сегодня он испытает телесилу в действии.

«Дейли трампетер»

Зрители не допущены на дознание по делу Констебля. Чехарда в правительстве. Сегодня в Париже – телесила!

«Ньюз рекорд»

Пенник обещает новую жертву – сегодня он ответит на вызов, однако самоназванного убийцу не допустили к дознанию по делу его жертвы.

«Дейли уайелес»

Сэр Генри Мерривейл

Эксклюзивное интервью

Телесила, телесила, телесила

…мы можем сколько угодно посмеиваться над какими-то из заявлений, которые нам так усиленно навязывали в последнее время, но человек думающий не может не принимать во внимание куда более серьезные обстоятельства, возникшие перед нами сегодня. Речь идет об угрозе столь дорогим нам личным свободам. Дознание, проводимое за закрытыми дверями, без допуска широкой общественности – это смелый шаг, безусловно требующий дополнительных объяснений. Правительство всегда поступало разумно и правильно, так позвольте ему установить личность тех, кто принял столь незаурядные меры, и отреагировать на случившееся должным образом, поскольку нельзя возлагать всю ответственность на одного коронера – мистера Фридайса…

…миссис Топэм, хотите посмотреть, что там происходит? Боже ты мой, я ничего не понимаю!

Глава семнадцатая

Ратуша Гроувтопа, где проводилось дознание, представляла собой претенциозный образец пышной и витиеватой викторианской архитектуры, совершенно не соответствовавший масштабам этого маленького городка. Однако в той части ратуши, где проходило дознание, не было ничего помпезного. Длинная комната с низким потолком располагалась на цокольном этаже. Сквозь зарешеченные окна виднелись ноги прохожих на лужайке перед ратушей. Пахло мелом, как в классе. Внутри стоял полумрак и всегда было прохладно, несмотря на ржавые, покрытые асбестом печные трубы под потолком, а стук шагов по каменному полу разносился гулким эхом.

Над столом коронера висела лампа с белым плафоном, напротив стола стоял стул для свидетеля. Присяжные разместились на некоем подобии помоста. Остальную часть этой сумрачной комнаты занимали ряды простых деревянных стульев, в самом первом сидело несколько человек. Атмосфера в помещении казалась холодной и официальной и сильно контрастировала с веселыми криками, доносившимися снаружи. Через окна виднелись многочисленные ноги (и даже лица) людей, собравшихся у ратуши.

– Прошу тишины! – сказал коронер, раскладывая на столе бумаги. – Это просто невыносимо! Сержант!

– Да, сэр?

– Будете любезны, закройте окна. Иначе мы просто не услышим показаний свидетеля.

– Есть, сэр.

– Я не могу это терпеть! Что все эти люди здесь делают? Почему вы их не разогнали?

– Видите ли, сэр, толпа очень большая. Она собралась от перекрестка на Хай-стрит и до главного шоссе. Никогда не видел тут толкучки с тех пор, как во время войны сбили дирижабль над фермой Хайдеггера!

– Сержант, даже если все население Лондона решило почтить нас своим визитом, меня это не волнует. Я строго следую инструкции. Идите и скажите им, пусть уходят. Неужели блюстители порядка совершенно бессильны? Бог мой, это еще что?

– Похоже на аккордеон, сэр.

– Да неужели?

– Да, сэр. Джо Кроули играет «Кто знает Бобби Пила?». Он…

– Мне все равно, пусть хоть сам Рахманинов исполнит здесь свою «Прелюдию». Никто не имеет права играть перед зданием суда! Вы прогоните их?

– Да, сэр.

– Итак, господа присяжные. Мне очень жаль, что нам с вами приходится иметь дело с этим досадным недоразумением. Постарайтесь не обращать на них внимания, и давайте перейдем к допросу последнего свидетеля. Доктор Сандерс!

Сандерс, сидевший на стуле для свидетеля, обернулся. Он подумал, что никогда еще в своей жизни не видел более мрачного места. Из полумрака на него смотрели каменные лица Г. М., Мастерса, суперинтенданта Белчера, доктора Эджа и Лоуренса Чейза, которые участвовали в официальном опознании тела. Все держались очень тихо.

Но Сандерсу показалось, что присяжные сидят как на иголках.

– Итак, доктор! Вы очень ясно и точно сформулировали результаты осмотра, который провели сразу после смерти покойного, а также во время вскрытия. Считаете ли вы свои исследования исчерпывающими?

– Да.

– Значит, как я понимаю, вы согласны с мнением, высказанным доктором Эджем?

– Да, согласен.

– Успокойтесь! Разойдитесь! Разойдитесь!