Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов

– Нет, Мадлен, здесь требуется другое волшебное слово, и даже не одно. Ты – мне, я – тебе, знаешь такой принцип? Но это не интим, я на работе. Так что догадайся с трех раз. И кто, кстати, этот злодей, что гонит тебя из столицы нашей Родины?

– Да этот, как его… – Мадлен задумалась. – Из ваших он, ты должен его знать… Цаплин, кажется, его фамилия. А с ним еще двое были…

– Серьезно? – удивился Алексей. – Ну что ж, Мадлен, сегодня твой день, дерзай. Но отработать придется – на всю катушку. Ты кочуешь по гостиницам и ресторанам, и не где-нибудь, а в центре Москвы, снимаешь иностранцев и, чего уж греха таить, советских чиновников и партийных деятелей. Ты успешна, Мадлен, и большинство людей, пользующихся твоими услугами, не подозревают, что ты стучишь в КГБ. У тебя репутация… гм. Так что давай, Мадлен, напряги головку – у тебя там много чего накопилось. И память у тебя отличная. Спешить нам некуда. Все, что может иметь интерес для меня лично, – и при этом то, о чем ты не делилась с сотрудниками нашей организации…

– Алексей Петрович, как можно! – вскричала путана. – Чтобы я, да не сообщила о чем-то важном!

– Перестань, – поморщился Алексей. – Об одном ты забыла, другое посчитала несущественным, третье держишь в заначке. Сегодня забудь про уголовный кодекс, я тебя не привлеку. Мое слово ты знаешь. Но будь честна и откровенна.

– Да что же я тебе расскажу? – упиралась путана. – Все, что знаю, – какие-то отрывки из обрывков…

– Плохо, Мадлен, очень плохо, – посетовал Костров. – Обрывки знаний хуже невежества. И все же напрягись, включи память. Ты же не хочешь грандиозный спортивный праздник провести где-нибудь на доильном участке в селе Гадюкине? Аргентинский кофе, говоришь? Устроит. И халатик запахни. У тебя все прелести наружу, а я на работе.

– Да ты уже говорил, – отмахнулась Мадлен и стала делать вид, будто завязывает халат.

Кофе она варила отменный. Поставила вазочку с печеньем в шоколадной глазури, бросила на стол пачку сигарет с изображением верблюда – мол, кури, не жалко.

– Даже не знаю, что тебе рассказать, Алексей Петрович… – Мадлен задумалась. – Иностранцы сейчас предпочитают гостиницу «Космос» рядом с ВДНХ – ее только построили, но уже заселяют. Там вообще все по высшему разряду, пока боюсь подступиться… Немцы предпочитают «Берлин» – ну, знаешь, это пятиэтажка в центре – модная такая, стильная, там мило…

– А в гостинице «Советской» поселился мирный грек, – перебил майор. – Думай, Мадлен, думай. Даю вводную – меня не интересуют текущие события. Месяц, два, три назад. Думай, Мадлен, вспоминай. Будем сидеть весь день. И не вздумай хамить, а то осерчаю – и точно поедешь по путевке обмена между городом и деревней…

– В «Праге» в июне мужика сняла, – вспомнила Мадлен. – Ну, в той, что на Арбате. В баре сидел, надирался в одиночку. По-нашему ни бум-бум, поэтому общались по-английски. Ну, ты же должен знать про мое темное прошлое, как меня турнули с третьего курса филологического… Нормальный мужик оказался, то ли испанец, то ли кубинец, правда в постели оказался с причудами… Но чего не бывает? Не помню, что он у нас забыл, но мужик оказался богатый. Когда уснул, я к нему в кошелек заглянула – там деньжищ… И все зеленые, зеленые… Прикинь, Алексей Петрович, ни копейки не взяла, я же не полная идиотка, верно? Мне в этом городе еще жить и работать, да и вообще я девушка честная… Мужик не жадный оказался, утром звал к себе на ПМЖ, но что-то не решилась. Вы же меня все равно не выпустите? А еще случай был – вот буквально недавно, пару недель назад. Но я тут точно не при делах. Две телки в «Арагви» сняли американца – веселого такого, щедрого, привезли к себе домой, опоили паленой водкой, так он там, бедный, чуть копыта не откинул. Обчистили, раздели, на улицу вынесли и бросили. Хорошо, люди добрые подобрали, скорую вызвали. С того света беднягу вытащили. А главное, ни хрена не помнит – ни номер дома, ни квартиры. Девок – и то смутно. Даже ваши приезжали – подозреваю, они пасли того американца, да только в этот день сплоховали. Я слышала, он потом домой в свою Америку улетел. Или нет, дело мутное. Девчонок не нашли, но я знаю, кто они такие. Могу рассказать, но чтобы про меня молчок – сам понимаешь… И не стукачества ради, Алексей Петрович, я бы этих баб своими руками задушила, позорят профессию… Ты записывай, записывай, всю правду скажу…

Путана заводилась, ее память набирала обороты. Далекий месяц май, как раз отметили День Победы. Ресторан «Арбат» на проспекте Калинина – в баре подсела к военнослужащему Советской армии. Как бы даже не генерал, только не в форме. Интеллигентный был, шутил, не кричал, изъяснялся куртуазно. Только беспокоило что-то человека – она умеет читать физиономии. Потом поехали в гостиницу «Украина» на Кутузовском проспекте, где у генерала имелись свои подвязки. Номер дали без вопросов, там и продолжили. Изысканные яства подавали прямо в номер, пили шампанское и водку. В постели генерал был просто богатырь. И денег в итоге не пожалел. Есть что вспомнить. Только ночью на цыпочках вышел в коридор, зашел в соседний номер. Полы там мягкие, ковры повсюду. Мадлен та еще разведчица, любопытно стало, вышла за ним. Ухо к двери приложила, слышала, как генерал с кем-то разговаривал. Собеседник был иностранцем, но русский понимал. Мадлен различала отдельные слова, смысл фраз не доходил. Общались долго, минут десять. Мадлен на цыпочках вернулась в номер, вскоре и генерал подтянулся. Утром смотрел на нее как-то странно. Видимо, не зря они оказались в этой гостинице. Не по себе стало, никому не говорила об этом случае. А сейчас говорит. И даже фамилию генерала, если что, знает – паспорт лежал в пиджаке, а пиджак висел на спинке стула… Все это было интересно, Алексей записывал. Проститутку несло. Ресторан при Центральном доме литераторов, познакомилась с модным писателем, которого за день до этого жена из дома выгнала. Какой махровый оказался антисоветчик! Слышала, как во время перекура он с товарищем разговаривал. Обливал грязью родную партию, социалистический строй, хвалебно отзывался о загнивающем западном мире…

– Не поверишь, Алексей Петрович, – щебетала Мадлен, – даже меня это возмутило. Какая двуличная скотина! Он везде издается – в «Юности», в «Новом мире», в «Роман-газете». Такой идейный, правильный, даешь коммунизм и все такое, а главное, пишет-то неплохо, владеет, тварь, литературным словом.