Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов

– Ну что еще? – расстроилась Мадлен. – Я так и знала, что все непросто, что мне готовится коварная ловушка! Выкладывай, гражданин майор, какого хрена от меня надо?

– Нужно поработать, солнце мое, – сменил тон Костров. – Разовая акция – и от тебя все дружно отстанут. Обретешь почет и уважение. А на пенсию пойдешь – так мы еще и приплачивать тебе будем. Работа недолгая, творческая, увлекательная. Пройдешь инструктаж – и вперед.

– Вашу мать, меня уже колотит, – призналась проститутка. – Ну, выкладывай, с чем пришел.

Выслушав, постучала пальцем по голове.

– Ты того, товарищ майор? УО – умственно отсталый?

– А будешь грубить, Юлия Владимировна, превращусь в гражданина майора. Понимаешь намек? Да ты не переживай, все под контролем, мы будем рядом. Но подойти к делу следует с душой. Ты же отличная актриса больших и малых театров. Не появится объект сегодня – появится завтра. Или послезавтра. Ты только жди, но глаза там особенно не мозоль. Надеюсь, Фил Аткинсон вспомнит тебя – и былое вожделение вспыхнет с новой силой. Но клювом не щелкай, чтобы другая не увела, быстро хватай быка за рога и садись на него верхом.

– Боже, на что я подписываюсь… – схватилась за голову Мадлен. – Ну подожди, Алексей Петрович, отольются кошке мышкины слезки…

В этот вечер господин Аткинсон не соизволил появиться. Но появился на следующий вечер – вошел в ресторан, весь такой элегантный, спортивный, невзирая на солидный возраст. Как утверждали источники, ему недавно исполнилось сорок девять. Отдыхающих в ресторане было прилично. Люди веселились, настроение у публики было приподнятое. Аткинсон отправился к барной стойке. Шла трансляция футбольного матча в записи. Сборная СССР выиграла у Замбии – 3:1. Но пока показывали второй тайм, Аткинсон демонстрировал полное безразличие к матчу. Насторожилась проститутка в «модном» кокошнике, стала приподниматься. Подошел бесцветный товарищ, что-то бросил ей на ухо. Путана вздохнула, села на место. Аткинсон заказал выпить, медленно тянул виски из бокала. Удивился – рядом сидела женщина «очумительной» внешности и не обращала на него внимания. Американец окликнул ее. Дама вышла из задумчивости, повернула голову. Заулыбалась – вспомнила клиента. Аткинсон был польщен, пересел ближе. Пара любезно общалась, выпивала, потом пересела за столик, американец сделал заказ. Официанты принесли украинский борщ, курицу гриль, которую здесь готовили в специально закупленных автоматах. Американец дико извинялся: простите, мэм, страшно проголодался за день. Дама снисходительно улыбалась, тянула мелкими глоточками шампанское. Мадлен была сегодня просто неотразимой. Переливались блестки на безупречном платье. Примерно через час пара покинула ресторан, поднялась на пятый этаж. В уютном номере продолжилось празднование: вино, фрукты. Оба приняли душ. Пока «дипломат» смывал с себя грязь, дама что-то подсыпала ему в бокал. Смесь оказалась убойной…

Утро было не самым безмятежным в жизни агента ЦРУ. Он разлепил глаза только в одиннадцать утра. Дико трещала голова, тошнило, картинка в глазах рябила и двоилась. Память отказывалась что-то вспоминать. Он просто ничего не помнил. Последнее – как с обнаженной женщиной упали в кровать… Пошарил рукой, не оборачиваясь. Обнаженная женщина была на месте. Но на руке осталось что-то липкое, это не понравилось. Мужчина повернулся, сначала ничего не понял, прищурился. И вдруг подлетел, в ужасе уставился на лежащее рядом тело, растерянно завертел головой. Все вокруг было забрызгано кровью. Кровь была на полу, на мебели, на шторах, даже на люстре. Под ногами валялся окровавленный кухонный нож. В номере имелась небольшая кухонная зона – видимо, нож оттуда. Аткинсон шарахнулся от ножа. Окровавленное тело приковывало взор. Раздетая догола Мадлен лежала на животе, вывернув конечности. Растрепанные волосы закрывали лицо. Ее кромсали ножом, нанесли не меньше двадцати ударов, били в полном исступлении. Кровь застыла, зияли раны, свисали лепешки оторванной кожи. Картина была ужасной, хотя и имелась в ней какая-то извращенная садистская эстетика. Любителем подобных зрелищ Аткинсон не был. Его вырвало, схватился за горло, отдышался. Потянулся, взяв женщину за плечо, перевернул. Безвольно раскинулись руки. Грудь и живот были вспороты в нескольких местах, волосы слиплись от крови, приклеились к лицу, оскалился рот. Американец в ужасе отшатнулся. Прошедшей ночью здесь работала целая команда – в основном гримеры. Лошадиная доза препарата на основе клофелина подействовала безотказно – Аткинсон просто отключился и работать не мешал. Давясь от смеха, специалисты разбрызгивали «кровь», придавали Мадлен нужный облик. Работа доставляла удовольствие – Мадлен все время была раздетой. Но чего не сделаешь ради родного государства? Потом спецы на цыпочках удалились, нагая Мадлен осталась одна. Остаток ночи и все утро она просидела в одиночестве, таращась на спящего цэрэушника, а когда он начал подавать признаки жизни, пристроилась рядом, приняв нужную позу…

Аткинсон вылетел из номера, как из чумного барака. Одевался на ходу, был бледен как смерть. На него оборачивались горничные и постояльцы «Интуриста». В лифте отдышался, завязал шнурки. Что произошло в номере? Почему он ни черта не помнил? Что ему устроили эти проклятые русские?! Будут доказывать, что это он убил ту проститутку? А если действительно… он? Обычно хладнокровный, здраво мыслящий, сегодня он сам не узнавал себя. Трясло, тошнило. Еще и опоили непонятно чем. Добраться бы до посольства, а уж оттуда его никто не вытащит…

Повезло, что в лифте не было посторонних. А вот в холле людей хватало. Сновали какие-то делегации, бегали люди с бирками на лацканах. Он устремился к выходу, стараясь не смотреть по сторонам, то и дело натыкался на кого-то, машинально бормотал: «Сорри, сорри». На него посматривали с удивлением. На выходе произошла заминка, пришлось ждать, пока войдет крупная организованная группа. Она тянулась невыносимо медленно! Фил подпрыгивал от нетерпения. Целую минуту потерял! Наконец выбежал наружу. Опомнился, заставил себя идти пешком, но страх подгонял в спину. Он невольно убыстрял движение.

– Вот он, остановите его! Это он убил женщину! – истошно закричали за спиной. Аткинсон втянул голову в плечи, обернулся. Из гостиницы выбежала взволнованная горничная, которая тыкала в него пальцем. Оборачивались люди. Фил ускорил шаг, побежал. Спектакль играли экспромтом, но старались сохранять максимальную достоверность. Из ближайшего переулка вывернул милицейский «уазик». Крики за спиной усилились. Машина затормозила рядом, вышли двое в форме, повертели головами, удостоверяясь, что именно в этого человека тычут пальцами.

– Гражданин, можно вас на минутку?

Аткинсон не останавливался. Нашли гражданина! Сержант для порядка еще раз его окликнул. Потом с товарищем устремились вдогонку.

– Гражданин, остановитесь! – американца схватили за плечо, он резко развернулся, ударил милиционера в лицо!

Это было совсем не нужно, но он уже так плохо соображал!