Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

болезненная Саломея, а то кадры не будут сходиться. Но сегодняшний дубль был просто блестящим. Игра от бога… Неужели придется отправить его в мусорную корзину? Что думаешь, Ричард?

– Это решать не мне, а тебе и шишкам из «Парамаунта». Ничего говорить я не буду, и такую ответственность на себя ни за что не взвалю. Надеюсь, ты больше не будешь задавать мне вопросов по этой части.

– Ну что за человек! Может, тебе залечь на дно Мертвого моря, пока фильм не выйдет?.. Кто еще-то поделится мнением?

– Эрвин, вот тебе мой дружеский совет, – снова заговорил Уокиншоу. – Мы не первый год знаем друг друга, и я хорошо понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Тебе хочется сохранить этот чудесный дубль, и ты прикидываешь, нельзя ли ради этого сказать, что Мирандо исчез при загадочных обстоятельствах, равно как и продюсеры…

– Ричард, ты же не хочешь принимать на себя ответственность? Так будь добр, придержи язык.

– Хорошо, Эрвин, успокойся. С самого начала с «Саломеей» все шло наперекосяк. Исчезает актриса первого плана, ее труп находят в воде. Одного за другим похищают детей и внуков членов съемочной группы, странным образом погибает популярный писатель, приложивший руку к сценарию… А сегодня столь же загадочно погибает исполнитель роли Иоанна. Возможно, ты, как видавший виды человек, думаешь, что все это сделает фильму хорошую рекламу. Однако «Саломея» проклята.

– На одних только хороших новостях кассу не соберешь.

– Ничего из этого не выйдет, Эрвин. Сам же роешь себе могилу.

– Ну, продюсеры уже в любом случае исчезли…

– Эрвин… – Глаза Уокиншоу стали суровее.

– Ладно, Ричард, но позволь вопрос: кто главный на съемках?

После недолгого молчания Уокиншоу развел руками:

– Не я.

– Хорошо, что ты понял. Так что этот разговор окончен. Я еще ничего не решил. Однако если это произойдет, то и тебе придется меня слушаться.

Повисло всеобщее молчание. Свистел ветер, у ног лениво кружились песчинки, но бури пока не намечалось.

– Я проголодался, – внезапно сказал Винсент Монтгомери.

– Хорошо, ваше величество. Ллойд, сходи в трейлер и скажи Рикардо, чтобы поскорее приготовил трапезу для царя. А затем собери тех, кто свободен, – пусть накроют на стол.

– Будем есть здесь? – спросил Монтгомери.

– Двери нашего вчерашнего ресторана закрылись.

– Там было тесно, так что невелика потеря. Но кто их закрыл-то?

Тофлер развел руками.

– Может, Аллах?

– Завязывай уже с такими шутками, Эрвин! – вмешался Берт, стоявший у него за спиной. – Здесь опасно. На каждом шагу происходят странности. Мы без разрешения обустроились в здании, не зная, кому оно принадлежит, а теперь как ни в чем не бывало собираемся здесь пообедать…

– Ведущая актриса слегла, ее экранный партнер мертв. Что-то у меня совсем нет аппетита, в отличие от царя, – сказал режиссер.

– Раз мы не заметили, как двери заперли, то, стало быть, это сделал наш хозяин-невидимка, – сказал Ларри.

– Хозяин-невидимка? А сам-то он откуда взялся? Здесь единственное жилое пространство в округе. Подземного этажа у мечети нет. Так где же он живет? – сказал Тофлер.

– Ну а кто же еще, по-твоему, мог закрыть двери? Не думаешь, что мы разозлили его своей невежливостью? – предположил Оливер.

– Теперь здесь есть помещение, про которое мы ничего не можем сказать наверняка. Возможно, там хозяин и скрывается, – вставил Уокиншоу.

– Где?

– Там, внизу.

Некоторое время все молчали.

– Так что же, наш невидимый хозяин сейчас заперся в одиночку в мрачном подземелье? – недоумевал Оливер.

– Там ведь странный запах и жуткая темень. Ни единого окошечка, через которое проникал бы свет.

– Тогда какие еще есть варианты?

– Ладно, мы все порядком устали. Нужно разрядить обстановку, прежде чем мы начнем указывать пальцем друг на друга и обвинять друг друга в убийстве, – сказал режиссер.

– Но перед тем как разряжать остановку, нужно ответить на самый важный вопрос, – сказал Берт. – Куда делось тело Мирандо? И где бутафорская голова?

– Вопрос не из простых, – пробормотал Тофлер. – Сначала сменилась Иродиада, а теперь нам еще и нового Иоанна искать… Опять придется возвращаться к самому началу и переснимать материал. Такими темпами на складах «Парамаунта» не останется пленки.

– Да что там… Если все будет продолжаться в таком же духе, то у нас сменится вся съемочная группа. Кто знает, может, следующим будет режиссер…

– Не самая удачная шутка.

– Стойте, я кое-что понял! Дайте-ка подумать… – воскликнул Тофлер и схватился рукой за голову. Наконец он немного успокоился и раскрыл блокнот. – Вернемся к распределению комнат. Винс, расскажи-ка нам, как вы обустроились в Красном флигеле. Кто живет в первой?

– Я.

– А кто это решил?

– Не знаю. А что, мне нельзя жить в первой?

– Да нет, почему же…

– Когда я прибыл, Леона уже обосновалась во второй, а Кэрол – в третьей. Оставшиеся комнаты мы поделили с Мирандо. Так что в первой мог вполне оказаться и он.

– Ясно. Значит, ты в первой, Леона во второй, Кэрол в третьей, а бедняга Джером был в четвертой… Кстати, не знаешь, что он делал вчера вечером?

– Мне известно не больше вашего.

– После ужина он просто вернулся к себе в комнату? Мирно спал у себя?

– То, что он вернулся к себе, я могу подтвердить. По крайней мере, он одновременно с нами удалился к себе после еды.

– Вы сидели за одним столом?

– Да. Ты ведь и сам видел, Эрвин. Мы с ним трепались о том о сем. Он сказал, что исполнял разные роли, но именно Иоанна ему играть не хотелось. Как видно, дурное предчувствие его не обманывало. Еще вчера вечером он был таким живым, прямо излучал юношеский задор… Не могу поверить, что его больше нет с нами.

– Славный был малый, – согласился Тофлер. – Прямо созданный для роли Иоанна. Будет непросто подыскать ему замену… А после ужина вы сразу разошлись?

– Мы вместе сходили в уборную, но в итоге решили возвращаться к себе и сразу же отходить ко сну, поскольку на следующий день надо было рано вставать. Мы вместе прошли по коридору до Красного флигеля, пожелали друг другу спокойной ночи и расстались. Направились к своим дверям и зашли внутрь. Что было дальше, я не знаю. В следующий раз я уже увидел его – вернее, его голову – на утренних съемках.

– Сегодня утром он не попадался нам на глаза. Но почему-то никому это не показалось странным, – сказал Оливер.

– Выходит, его и на катере не было…

– Ну так сегодня у него не было сцен. Поэтому никто и не поднял тревогу. Обычно в таких случаях актера начинают разыскивать линейные продюсеры, но мы не стали брать их с собой из Штатов, чтобы не раздражать израильтян… Винс, а ты не заходил сегодня к нему в комнату? – спросил Тофлер.

– Нет.

– Может, заглянем туда сейчас? – Режиссер поднялся с места.

– Сейчас? Перед обедом?! – ужаснулся Винсент.

– А что, перед обедом нельзя?

– А вдруг в комнате лежит искалеченное тело Джерома? Если увидим такое, то аппетит как рукой смахнет.

– Мне уже не хочется есть. Можешь оставаться здесь, – сказал Тофлер и вместе с остальными направился к мечети.

Глава 7

В коридор, ведущий в Красный флигель, можно было попасть через вторую слева дверь главного входа. К этому времени они стали и коридоры обозначать по цвету их стен.

Красный коридор был единственным, по которому можно было ходить без фонарика в дневное время. На втором этаже он проходил через круглый зал прямо под куполом, откуда внутрь поступало достаточно света. Поэтому, хоть актерам и выдали фонарики, обычно они не брали их с собой. Леона говорила Тофлеру, что в последнее время им стало уже не так страшно, поэтому она и ее соседи даже по ночам перемещались по коридору наощупь.

– Думаю, Берт был прав вчера. Я слишком уж неосмотрителен. Подумать только, кто-то даже ночью постоянно ходил по этому темному коридору без фонаря… В таком-то странном доме, – сказал Тофлер, придерживая Берта, пока тот медленно поднимался по лестнице. Старику явно было тяжело.

– Что, если поставить керосиновые лампы через каждые несколько футов? – предложил Берт.

– Даже не знаю… – неодобрительно сказал Уокиншоу. – Это опасно. Может случиться пожар.

– Да это же здание из камней и грязи. Чему тут гореть? – возразил Ларри.

– Само здание,