Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

довольно бледного. В десяти ярдах от него стоял Ллойд Фарлоу и на таком же удалении – Джойс Изнер. Трое помощников Тофлера выстроились так, словно передавали друг другу эстафету. Режиссер не сдержал улыбки – слишком уж комично выглядела эта сцена. Казалось, его помощники встали вдоль невидимой прямой линии, конец которой упирался в террасу дворца в море.

– Что такое, Джон? Надеюсь, ты не будешь нести белиберду про небесный гнев, который снизойдет на меня, – улыбнулся режиссер. Однако улыбка быстро исчезла с его лица – помощники, стоявшие под палящим солнцем, смотрели на него как никогда серьезно.

– Да что с вами такое? Выглядите неважно, – присоединился Оливер.

– Подойдите на минутку. Тут кое-что странное… – Голос Джона слегка подрагивал.

Тофлер, поднявшись, небрежно бросил салфетку с коленей на стол. Уокиншоу тоже поднялся, за ним неохотно последовал и Оливер.

Выйдя из тени Парфенона, они последовали за Джоном и дошли до места, где стоял Ллойд. Затем впятером направились к Джойсу. Дальше был только морской берег, где они пришвартовали два катера.

Когда все они собрались в одном месте, то Джойс наконец объяснил, зачем позвал их. Было в его выражении лица нечто, с трудом поддающееся описанию. Он как будто был чем-то подавлен, а с другой стороны – будто только что услышал шутку и не знал, смеяться над ней или нет.

– Мистер Тофлер… – виновато заговорил старший помощник.

– Ну что такое? – Режиссер все еще улыбался.

– Мы заметили кое-что странное… – Джойс замялся.

– Ну и что же?

– На террасе дворца…

– Что на террасе?

– Тут в двух словах не объяснишь. Лучше пойдемте вместе посмотрим.

Ускорив шаг, Джойс направился в сторону моря. Остальные быстро последовали за ним. До края воды они шли где-то с минуту, и за это время никто не проронил ни слова. Но особой необходимости в этом и не было. Плавучая декорация становилась все ближе. Джойс продолжал указывать на нее пальцем, поэтому они и на ходу не сводили с нее глаз.

– Что это там? – наконец спросил Тофлер. Некоторое время он продолжал смотреть на дворец, а затем повернулся к своим компаньонам, как бы спрашивая их мнения. У их ног уже плескалась соленая вода, и больше они не могли ступить ни шагу вперед. Однако никто не был уверен, на что они сейчас смотрели.

Над широкой террасой дворца нависала пирамидальная крыша, напоминающая айсберг. Меч на ее верхушке, который должен был вобрать в себя молнию божьего гнева, всегда ярко блестел под сильным солнцем. До вчерашнего дня…

Сам дворец представлял собой остроконечную гору. У него были крутые склоны без строительных лесов, поэтому забраться наверх по внешней стороне совершенно не представлялось возможным. На верхушке горы было водружено что-то наподобие кольца или какого-то свисающего предмета. С берега было невозможно понять, что это такое, но в любом случае объект был немаленький.

Все наконец поняли, отчего у Джойса было столь ошеломленное лицо. Они тоже не знали, что сказать и как реагировать, поэтому лишь молча переглядывались. Ветра почти не было, пропеллеры на крышах мечети едва слышно шелестели. У воды лицо ласково обдувал бриз, в котором время от времени угадывался запах горячего песка.

Позже, вспоминая об этом, они признавались друг другу, что боялись момента, когда кто-нибудь из них проронит хоть слово. Все понимали, что если будут так и дальше стоять, то ситуация никак не разрешится, – и все равно не решались сдвинуться с места.

За их спинами послышались шаги. Закончив завтракать, актеры и члены съемочной команды почуяли что-то неладное и все вместе пришли посмотреть, в чем дело. Тофлер и остальные слушали, как они испуганно переговариваются, но сами продолжали молчать.

Когда все собрались у воды, режиссер почувствовал за своей спиной нарастающее безмолвное давление. Какое-то время он еще держался, но тянуться вечно это не могло. Все ждали и одновременно боялись слов, произнести которые предстояло именно ему.

– Что-то декорацию отнесло немного в сторону… – начал он.

– Точно, веревка развязалась! – подал голос Джойс.

Все перевели взгляд на мечеть. Веревка, протянутая между Желтым флигелем и дворцом, исчезла и, вероятно, уплыла в море.

– Может, ветер ее развязал… Ну ладно, бог с ней, – вздохнул Тофлер и удрученно произнес то, что все ждали: – Все садимся на катер. Плывем проверять, что там.

Когда двигатель взревел и катер отошел от берега, Тофлер сказал Уокиншоу, стоявшему возле него:

– Будь у меня возможность, я предпочел бы не садиться на этот катер, а собрать багаж и сломя голову вернуться в Лос-Анджелес. Ужасно себя чувствую. Не хочу даже выяснять, что там.

Ричард Уокиншоу, редкие волосы которого развевал ветер, морщился от солнца. Солнцезащитные очки он предпочитал не надевать. Внимательно выслушав признание Тофлера, ничего не сказал, лишь кратко кивнул.

Разрезая волны, катер приближался к сверкающей декорации, окутанной зловещей, давящей атмосферой. Ее архитектору Оливеру Баррету казалось, что кто-то незримый сейчас глядел на них сверху. Теперь в этом белом огромном объекте было нечто большее, чем он изначально закладывал в него.

Катер подплывал все ближе и ближе к дворцу. Впереди сидели Леона и Кэрол, за ними расположились исполнители ролей Ирода, солдат и палачей, прямо в костюмах. Актрисы вскрикнули. Сцена была необыкновенная. Если б на носу катера закрепили камеру, снимающую их по мере приближения к дворцу, то получились бы кадры с такими экспрессивными выражениями лиц, каких не было даже в самом фильме. Глаза и рты у них раскрывались все шире, как при сильном потрясении от созерцания чего-то невероятного. Некоторые реагировали сильнее других, но у всех на лицах начинал читаться ужас. Актрисы продолжали ахать; Кэрол даже пригнулась, не желая смотреть вверх.

– Боже помилуй… Как же это так?.. – сдавленно простонал Винсент Монтгомери. Их взгляду предстало зрелище, какое никто никогда не видел за всю историю человечества.

Верхушка дворца возвышалась над водой примерно на шестьдесят футов. Казалось, прямо сейчас она взмывала все выше и выше. Пока катер приближался к причалу позади террасы, все, кроме Кэрол, смотрели на нее, задрав голову.

На ней лицом вверх лежал человек в купальных шортах и белых кроссовках на босу ногу. Однако слово «лежал» было не самым подходящим, поскольку его тело выгнулось в дугу, так что живот располагался выше всего.

Верхушка дворца, представлявшего собой огромное скопление соляных кристаллов, была гораздо острее, чем у любой настоящей горы. Поэтому ничто не поддерживало спину человека, повисшего лицом вверх на головокружительной высоте. Он изогнулся настолько сильно, что смотревшие на него ощутили боль в собственных спинах.

Голова и лодыжки человека безвольно свесились вниз, поэтому его макушка и подошвы кроссовок едва не соприкасались друг с другом. Руки тоже беспомощно повисли, отчего тело приобрело форму огромного овала.

Лицо Тофлера перекосилось. Желания смотреть наверх у него больше не было. Дурное предчувствие его не обмануло. Что-либо говорить тоже не хотелось. Единственное, о чем он думал, – это судьба фильма, в который уже вложили уйму денег.

– Почему именно там? И как, черт возьми?.. – Художник-постановщик, досконально знавший строение декорации, был поражен больше остальных и продолжал таращиться вверх. Да такого никак не могло произойти!

Теперь они хорошо видели, за счет чего тело держалось на такой огромной высоте. Из живота торчал окровавленный меч, в который должна была бить молния. Висящего посреди лазурного неба человека насадили прямо на него.

– Волосы седые… – произнесла Леона. Все в унисон кивнули. В следующий момент все повернулись к Берту Эстину, ближайшему другу предполагаемой жертвы.

Сняв солнцезащитные очки, Берт сощурил морщинистые веки и пристально посмотрел вверх. Казалось, они разыгрывали постановку по сценарию, и следующая реплика принадлежала ему. Теперь ему предстояло вынести вердикт, пока остальные герои молча ждали его слов, затаив дыхание.

И вот наконец прозвучали слова, которые требовались от Берта:

– Это Ларри.

Личность жертвы в этой невообразимой трагедии была установлена. Вокруг поднялась суматоха.

Сбавляя скорость, катер подошел к причалу позади. За рулем был Ллойд Фарлоу. Они с Оливером уже усиленно думали о дальнейших действиях, а именно – как они будут спускать