Грязный город - Хэйли Скривенор

– Значит, они… – начала Сара, но не договорила, услышав шум в дежурной части. В дверях кухни появился Льюис Кеннард, следом вошли его мать и высокий парень. «Должно быть, старший брат Льюиса», – догадалась Сара.

Она поспешно сгребла в кучу материалы дела и убрала их со стола. Увидев лицо Льюиса, его вздернутый нос, Сара вспомнила, что в этом мальчике изначально ее что-то смущало. Записи с его опроса она пометила треугольником, но ничего конкретного для дальнейшей проработки не запланировала и после к этим записям не возвращалась, решила, что он просто сам по себе нервный ребенок.

Его мать говорила с британским акцентом. У нее были красивые руки, длинные пальцы, изысканные манеры. «Как такую даму занесло в Дертон?» – удивилась про себя Сара.

Другие школьники во время опросов говорили, что Льюис и Эстер обеденный перерыв проводили вместе. «А сам он, кстати, об этом не упоминал», – отметила вдруг Сара. Правда, основываясь на показаниях остальных детей, она была уверена, что после занятий Льюис и Эстер разошлись в разные стороны. «Возможно, – рассудила Сара, – он просто не хотел говорить при маме, что сидит с девочками, а сама она не стала заострять на этом внимание».

Во время второй беседы с Льюисом по позе Смити, по его вопросам Сара поняла, что ее напарник считает этот разговор пустой тратой времени. А потом Льюис сообщил, что видел Эстер с незнакомым мужчиной. Зачем бы ему лгать?

Но тут появился Клинт Кеннард. Наблюдая за его поведением, Сара сразу распознала в нем домашнего насильника. Было видно, что он привык командовать женой и детьми. Не просто мерзкий, отвратительный тип – гнусный подонок. Сара знала, что Льюис – его сын, но все равно была шокирована, снова увидев в полицейском участке этого лысеющего громилу с красными прыщами на шее и подбородке. Льюис, была уверена Сара, не успел рассказать все, что хотел, до того, как отец утащил его домой. Памятуя о своем разговоре с Эвелин Томпсон, Сара начинала подозревать, что Клинту есть что скрывать. Если бы не дальнейшие события, она стала бы разрабатывать эту версию, решив, что это и есть то новое обстоятельство, которое она искала. Позвонила бы Кинуаку, объяснила бы, что им необходимо задержаться. Что впервые за все время расследования у них появилась реальная зацепка. Что, возможно, они ошиблись, подозревая Стивена Бьянки. Она нашла бы способ поговорить с Льюисом в школе на следующий день и поставила бы перед собой задачу выяснить, чем занимается Клинт. Но получилось так, что она встретилась с ним раньше, чем ожидала.

Мы

Некоторое время спустя

Итак, Эстер пропала; скоро в беду попадет Ронни. Но, надо сказать, в нашем городе трагедии не обходили стороной и других детей. У кого-то умерли родители. У кого-то старший брат покончил с собой, у кого-то – разбился на мотоцикле и стал инвалидом. Как-то раз в Ночь костров кто-то из мальчишек бросил раскаленный уголек и попал в Мисси Хендерсон. А на ней были носки с рюшами – подарок от тети по случаю первого причастия. Так вот, уголек чиркнул ей по ноге чуть выше носка, синтетическое кружево загорелось, и в результате у Мисси остался плотный розовый шрам от ожога во всю ногу, с которым она ходила до конца жизни. В праздничной суматохе нельзя было разобрать, кто бросил тот уголек. Мы убедили сами себя, что это мог быть любой из нас. Став постарше, Мисси носила длинные крестьянские юбки. Порой, если хотела, демонстрировала свой ожог: чуть задирала подол, закидывая ногу на ногу.

Для нас все это важно. Эти события живут в памяти каждого из нас, как, например, и воспоминания о разбавленном ликере, который мы пили из высоких охлажденных бокалов. Правда, мы не знали, что ликер разбавлен, потому как в юные годы пили только такой ликер – тот, что готовили нам мамы. Почему мы теперь такие, какие есть? Трудно сказать. Может, на наше становление повлияли события нашего детства. Или потому, что у нас вообще было детство. Каждая девочка боялась встретить лысеющего дядьку с безжизненным взглядом. Он подъедет на машине, остановится, предложит ее подвезти. А у самого – дурные намерения, нож и лопата. Сами ли мы выдумали этого злодея силой своего воображения или он действительно сидел где-то в машине, поджидая девочек? А как не выдумать, когда с первых полос всех газет нам улыбались милые лица похищенных белокурых девочек-двойняшек, а сами мы строили догадки о том, куда подевалась Эстер Бьянки?

Уже тогда мы понимали, что плохое случается. Понимали и то, что порой плохое случается по воле людей – кого-то из тех, кто живет рядом с нами, или даже нас самих. Все мы в детстве прихлопывали несчастных насекомых – хотели узнать, что мы при этом почувствуем. Один из нас даже ударил большой палкой котенка. Это был ничейный котенок, мы нашли его на улице. От удара котенка подбросило в воздух, а потом он с жалобным писком плюхнулся на землю и замер. Тех, кто это видел, затошнило. Мы кинулись прочь. Пробежали целых два квартала, прежде чем сообразили бросить ту палку. Жалобный писк котенка похож на многие другие звуки. На визг тормозов в отдалении или скрежет ножек стула по кафельному полу. Этот писк мы помним и сейчас, много лет спустя.

Ронни

3 декабря 2001 года, понедельник

Я вышла из ворот школы и пустилась бежать. Ранец на спине подпрыгивал и бился о поясницу. В ушах звенели слова Льюиса. Как же он зол был на меня! Мне хотелось расплакаться, но я сдержалась. Мама ждет, что я приду домой с минуты на минуту. Я опять вспомнила, какое у Эстер было лицо, когда она в боулинге сбила кегли на соседней дорожке. Подумала о том, что скажу полицейским.

Я пробежала мимо огромных эвкалиптов, росших чуть в стороне от дороги; миновала церковь, восседавшую на широкой бетонной площадке, на фоне которой ее здание из красного кирпича казалось крохотным. В пятницу после обеда Льюис видел Эстер с каким-то мужчиной, но это был не ее отец. Мне он проболтался, но заявил, что в полицию не пойдет. Как же объяснить все это полицейским? Очень важно, чтобы ко мне прислушались. Я должна убедить их поговорить с Льюисом. Его обидные слова до сих пор жалили в самое сердце, и мне больше всего на свете хотелось пожаловаться Эстер.

Кроссовки начинали натирать