Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

— Я бы хотел поближе посмотреть на клиники доктора Праскова.

— И это все?

— Пока да.

— И никакого трах-тарараха?

— Пока нет.

— Ну, хорошо. Куда вы хотите вначале?

— А где лучше?

— В Подебради, конечно. Это же курорт. В Млада Болеслав есть только завод «Шкода», много старых домов и много вони.

— Тогда поехали в Подебради.

* * *

Маленькая спортивная «тойота» была не самым удобным автомобилем, но зато проворным, как ласка. Милена с видимым удовольствием гнала его по автобану.

— Это не опасно? — сдержанно спросил Гропиус, когда стрелка спидометра приблизилась к отметке сто пятьдесят миль в час.

— Ах, ну что вы! — Милена покачала головой. — В этой стране все покупается. За пару долларов или евро любой полицейский закроет на это глаза.

Грегор смолк. Смерть Левезова не выходила у него из головы. Правда, она образцово вписывалась в картину всех произошедших событий, касавшихся мафии. Но детектив был слишком незначительной фигурой, чтобы так быстро и безжалостно убрать его с пути. Гропиус, конечно, не знал, что удалось выяснить Левезову в последние дни. Может быть, он тоже стал слишком активно наступать на пятки этим людям и тем самым подписал себе смертный приговор?

В своей шкуре Гропиус чувствовал себя как угодно, только не хорошо. Внезапно ему стало ясно, что он сам идет по такому же опасному пути.

— Сколько месяцев тебе еще осталось жить? — спросила Милена, нарушив затянувшееся молчание, в котором они проехали уже больше двадцати километров.

Этот вопрос как будто ударил Гропиуса по голове.

— Что-что? — промямлил он.

Милена сжала губы и вымолвила:

— Извини, это был вопрос из тех, которые не принято задавать.

Гропиус промолчал.

— Я потому спрашиваю, — снова начала Милена, — что чем быстрее нужно достать орган, тем дороже он стоит.

— Откуда вы это знаете? — Такая осведомленность шокировала Гропиуса.

— Ну, хорошо! — Милена сбавила скорость и ответила: — Ты мне нравишься, тигр. Я хочу сказать тебе правду. Но ты должен поклясться, что никому не скажешь, что услышал это от меня. Я довольно хорошо знаю Праскова и представляю себе, что происходит в его клиниках.

Гропиус взволнованно посмотрел на нее:

— От меня никто ничего не узнает. Клянусь.

Милена смотрела на дорогу застывшим взглядом. Потом она начала говорить, сначала сбивчиво, но потом все увереннее и быстрее:

— Я была любовницей Праскова. Не то чтобы я его любила, он совершенно не в моем вкусе. Ему хотелось отвязного секса, и он щедро за это платил. Через полгода он начал ко мне придираться. Ему не нравилось то одно, то другое. Мои губы были для него слишком тонкими, грудь слишком плоской, а задница слишком толстой. Он сказал: «Я сделаю из тебя красавицу». Ты видишь, что из этого получилось. Самое смешное в том, что, когда я была готова, губы стали полными, грудь тоже, а попа похудела, Праскову я надоела окончательно, в одночасье. Теперь ты понимаешь, что я его ненавижу!

Гропиус кивнул:

— Да, прекрасно понимаю. Но что вы знаете о нем?

Милена набрала в легкие побольше воздуха, как будто брала разбег перед дистанцией:

— Прасков хороший пластический хирург. Но это только одна сторона. Еще он глава мафии, владелец нескольких клиник с самым современным оборудованием и оплачивает целый штат хирургов-трансплантологов, в основном из Германии. Они подпольно делают операции.

— А где он берет органы? — Гропиус в нетерпении ерзал на сиденье автомобиля.

— Есть много стран, где каждый день на улицах умирают сотни людей и никто не спрашивает, есть ли внутри у покойника во время похорон печень или сердце.

— То есть это означает, что родные вообще не знают…

Милена молча покачала головой.

— Врачи скорой помощи, врачи в больнице, их всех покупает Прасков. Они все заодно.

Милена съехала с автобана и направила машину в центр города Подебради.

Гропиус решился спросить:

— И сколько Прасков просит за орган?

— По-разному. Минимум сто тысяч евро. Если дело срочное, это стоит в несколько раз больше. Насколько я знаю, они даже устраивают несчастные случаи и аварии на дорогах, чтобы получить органы.

— Я слышал об этом.

— Это так же верно, как и то, что меня зовут Милена Плечникова. Но ты обещал молчать! — Она снова стала серьезной.

— Слово чести! — ответил Гропиус.

Небо затянулось, сквозь молочную дымку не проникал ни один лучик солнца. Милена свернула на аллею рядом с курортным парком, где находилась клиника Праскова, и решила припарковать машину чуть поодаль.

— Не хочу, чтобы меня видели, — заявила она, — на случай если вдруг Прасков здесь.

Похожий на парк участок, располагавшийся вокруг виллы, был ярко освещен, как и само здание. Вдалеке показался автомобиль, и Милена, схватив Гропиуса за руку, потянула его под деревья аллеи. На какое-то мгновение они оказались в объятиях друг друга, и Гропиус ощутил, что в этом нет ничего неприятного, совсем наоборот! Но чтобы получше разглядеть черную машину, ему пришлось освободиться из объятий Милены и подглядывать за въездными воротами клиники из их зеленого укрытия. Железные ворота отъехали, освободив проезд на территорию. Гропиус успел разглядеть на передних сиденьях Праскова и Фихте, мужчину на заднем сиденье он тоже узнал: это был Томас Бертрам.

В одно мгновение разрозненные детали, которые он смог собрать за последние несколько недель, сложились в логичное целое.

— Фихте, какая свинья! — прошипел Гропиус сквозь зубы. — Я должен был это знать! — проклинал он себя.

Наконец, у него есть доказательство: Фихте метил на его место, поскольку боялся, что его деятельность вне университетской клиники рано или поздно будет раскрыта Гропиусом. Он легко устроил смерть Шлезингера, провел все с дьявольской хитростью и при этом все тонко рассчитал с точки зрения психологии. Фихте знал его, Гропиуса. Знал прекрасно, что Гропиус не сможет примириться со смертью пациента после проведенной им операции, что он приложит все усилия, чтобы найти причину. Никто, кроме Фихте, не имел доступа во все двери клиники, чтобы сделать ставшую смертельной инъекцию. И ни у кого, кроме Фихте, не было столько возможностей замести все следы или вообще не оставить никаких следов! Как показало время, его план отлично сработал. По крайней мере так было до сегодняшнего дня.

— Эй, тигр! — Милена подхватила Гропиуса под руку и потащила к своей машине. — С тобой что-то не в порядке, — неуверенно сказала она, — твое состояние беспокоит меня все больше и больше.

— Ерунда! — отмахнулся Гропиус и попытался улыбнуться. — Просто мне в голову одновременно пришло слишком много мыслей.

— Хорошо, тигр! Что теперь, в Млада Болеслав?

Гропиус