Метод чекиста - Валерий Георгиевич Шарапов

Глава 43

Мы с Добрыниным и куратором лаборатории Валеевым сидели в автобусе с занавешенными окнами. Целое искусство — выбрать такую точку наблюдения, чтобы не лезть в глаза, не вызывать подозрений и при этом все видеть самому.

Я уже битый час упорно пялился на окна лаборатории. Ждал с нетерпением. И все равно вздрогнул, когда дождался — слабый свет мелькнул в нужном окошке.

Навел бинокль. И заметил, как закрываются шторы.

Отлично! Пока все идет по плану.

Потянулись минуты ожидания. Но это уже финишная прямая. Скоро все разрешится…

И вот штору отодвинули. Мигнул зеленый луч. Как говорят в армии — три зеленых свистка. У нас все поприличнее — три зеленых импульса специального сигнального фонарика.

— Ну что, пошли, — сказал я. — Вроде клюнула рыбка.

Мы выскочили из автобуса и двинули к проходной лаборатории.

Все продумано, все просчитано. На вахте наш человек — ввели в охрану еще два дня назад, как нового старшего поста охраны. И теперь он нам только козырнул, пропуская внутрь.

— Жди указаний, — велел Валеев.

— Есть, — отчеканил старший поста.

Мы быстро прошли на второй этаж.

В кабинете уже горел свет. Так что я мог рассмотреть картину во всей ее красе и завершенности. Лежащий на полу фигурант с завернутыми за спину руками. Доклад на столе. И прочие приятные взору детали вроде фонарика и шпионского фотоаппарата.

Ну что, могу себя поздравить. Мой расчет полностью оправдался.

Наших противников жгла просто маниакальная идея завладеть материалами по урановой проблеме. Это давало им возможность оценить перспективы нашего возможного рывка по боеголовкам. И выработать свою оптимальную стратегию наращивания ядерного потенциала. А у янки наверху, с учетом их сложной государственной системы — конгресс, комиссии, президент, — такие вопросы решаются сложно.

И если агент до сих пор в лаборатории, он сделает все для завладения документом. Ну так подкинем наживку. Новый заместитель начальника лаборатории пишет обзорный доклад, где есть все. Сотрудник авторитетный, по мелочам не разменивается, и доклад будет очень серьезным и исчерпывающим. И аж слюнки текут у шпиона. Близок виноград, да не укусишь.

Или укусишь?

И тут начинается чехарда с ремонтом. С переносами сейфов туда-сюда. С мельтешением на объекте посторонних людей.

Как мы и рассчитывали, вражеский агент не удержался и сделал слепки с ключа сейфа. Ключ фигурный. Думаю, к мастерам этот слепок он не таскал — сам рукастый, имел доступ к слесарному инвентарю. Вот и сделал ключик.

С мебелью вообще придумка на грани анекдота, сочетаемого с личным героизмом. В ящиках, которые притащили в кабинет, на ночь, когда ожидалось проникновение, мы под шумок и суету оставили двоих наших бойцов — из тех, что поздоровее да пошустрее. Тяжко им пришлось в скрюченном положении, да еще дышать через раз. Но тут уж никуда не денешься. Такая служба. Сказали — сиди в ящике, будешь сидеть. И ждать. Терпеливо и тихо.

И дождались негодяя. Слава богу, долго он кота за хвост не тянул.

На этот раз мы не стали заморачиваться с процессуальным оформлением, следователем, понятыми. Не тот случай. Изъятие надо провести тихо, никого не насторожив. Мало ли какую игру нужно будет вести.

Так что упаковали мы наспех вещественные доказательства. Подняли на ноги задержанного. И двинули в сторону ждавшего нас автобуса.

Когда автобус тронулся, я, сидя напротив задержанного, спросил:

— Ну что, Евгений Гаврилович. Будешь оправдываться? Мол, случайно забрел, а фотоаппаратик нашел.

— Не буду, — буркнул завхоз.

На меня он смотрел мрачно. В свете слабенькой лампочки под потолком салона можно было рассмотреть, насколько он бледен. Сидит согнувшись. Часто дышит.

— Попался на простой хитрости, — не удержался я. — И не стыдно старому партизану… И агенту СД.

— Уже и в СД записали? — криво улыбнулся он.

— А что тебя записывать? Ты сам туда записался. Операция «Пляска». Вербовка. Оперативный псевдоним Балык. Гибель первомайского партизанского отряда. Потом потеря связи с немецким куратором. И возобновление, когда пришли гонцы от новых кураторов. Уже американских. Так все было?

— Да помню я. Помню. Все помню.

— Говорить будешь?

— Буду… А пока что-то поплохело мне. Доктора бы!

И он стал заваливаться набок на сиденье.

Старший лейтенант Валеев, врач по первой специальности, велел, чтобы водитель притормозил. Осмотрел наскоро и сделал вывод:

— Действительно сердечный приступ! В ближайшую больницу его в трех километрах! До Москвы не довезем!

Вот только этого не хватало. Если Волынчук сейчас сдохнет — меня это совершенно не устроит. Он еще столько нам не рассказал.

— В больницу! — принял я решение…

Глава 44

Комната для допросов на Лубянке. Страшно представить, сколько я тут времени провел. На приличную отсидку хватит.

Допрашивал шпионов, вредителей, идиотов, от которых порой вреда больше, чем от закоренелых диверсантов. Разговоры, разговоры, разговоры.

Были допрашиваемые матерые, были запутавшиеся. Были просто слизняки. А кто Волынчук, сидящий сейчас передо мной? Хамелеон, сумевший идеально мимикрировать под окружающую обстановку. Человек без принципов и привязанностей. Даже ненависти в нем не было особой ни к кому — ни к людям, ни к властям, лишь одно желание — выжить. В других условиях, в спокойные исторические времена, когда не стоит постоянно страшный выбор между долгом и жизнью, так и протянул бы он — в своих мелких заботах, достижениях. Но страшные времена сделали из него безжалостного и беспощадного зверя.

Сердечной приступ у него оказался не слишком серьезным. В районной больнице ему вкатали какие-то уколы. После этого тюремная больничка. И наконец врачи дали добро на допрос, заверив, что выживет при любых переживаниях.

Вообще, конечно, сквозь землю мне провалиться. Столько времени мало того, что нас морочил наш же информатор. Так он еще умудрялся и получать от нас значимую информацию и выстраивать противодействие. Как с отравлением своего верного помощника и соратника.

Мог бы я его вычислить раньше? Мастера мимикрии? Ну не знаю. Были же тревожные звоночки с самого начала.

Поведение Бельша, которое слабо укладывалось в поведение иностранного агента, — слишком обиженное, упрямое и амбициозное. А тот случай с убийством Лехи Пятака и найденной в его кармане бумажкой с планом рудника. Когда Волынчук понял, что вокруг шайки сужается кольцо, возникла простая мысль — исполнителей ликвидировать руками Сапсана, а Бельша подставить, засунув в карман жуликам эту бумажку. И такой случай, как по заказу, представился, когда мы пришли брать Пятака. Но ведь меня должно было смутить одно. Бумажка была такая аккуратненькая, вчетверо сложенная. Между тем извлекли ее из