Снежная ловушка мистера Куина - Бенедикт Браун

молодой инспектор замолчал с немного разочарованным видом. Моя подруга рылась в коробке рядом с постером вестерна под названием «Темная граница», а теперь упала на колени и заглянула под кровать.

Судя по всему, стоять в тишине Лавбруку было некомфортно, так что он попытался еще раз:

– Я подъехал так близко, как смог, и припарковался в конце подъездной дороги. Снега слишком много, дальше было не проехать. Теперь он, правда, превращается в слякоть, так что, думаю, днем вы сможете уехать отсюда. У меня в этих краях живет тетушка, она говорит, что в Эверхэме иногда идет снег, но задерживается он редко.

Явно расстроенный нашей неспособностью поддержать беседу, инспектор подошел ко мне и требовательно спросил:

– Скажите хотя бы, что пытаетесь найти, и я помогу.

– Завещание Сесила Синклера, – наконец ответил я.

Он кивнул и нахмурился одновременно:

– Хорошая цель поисков. С чего мне начать?

С помощью инспектора мы перевернули вверх дном всю комнату. Не осталось ни книги, ни листка бумаги на своем месте, Белла даже проверила карманы нескольких пальто, что висели у лестницы. Но это было бесполезно, так что я встал там, где стоял, чтобы обдумать дальнейшие действия.

И тут мне пришла в голову идея.

– Инспектор, вам придется мне помочь. – Я указал на другую сторону комнаты, где Белла рылась в куче чего-то похожего на квитанции.

Там, над кроватью, висел самый большой постер из всех. Он был таким же, как снаружи кинотеатров, на нем рекламировался американский фильм про пиратов, который, как я помню, нравился моей маме.

Сесил не был главной звездой «Плача злого моряка». Его персонаж виднелся в нижнем углу постера, но, должно быть, это подтолкнуло его к новым свершениям, раз он посчитал его достойным такого места над изголовьем.

– Вы готовы? – спросил я, когда мы взялись за обе стороны тяжелой рамы, а Белла подняла голову посмотреть, что мы делаем.

– Готов! – подтвердил Лавбрук, и мы сняли постер со стены.

Конечно, все это приходилось делать над телом мертвого актера, поэтому положить на кровать свою ношу мы не могли. Пришлось пятиться назад к лестнице и класть раму на свободную часть ковра.

Но зато постер раскрыл свои секреты.

– Откуда ты узнал? – Белла была впечатлена, а Лавбрук при виде нашей находки похлопал меня по спине.

К задней стороне рамы скотчем был прикреплен большой конверт из манильской бумаги, а также несколько других сокровищ: фотография Сесила с его пожилой невестой в день их свадьбы, очень старый билет в кино, который, как я предположил, мог быть его первым билетом в детстве, и паспорт – видимо, для сохранности. Я взглянул на фотографию, сравнивая с той, что мы нашли на кровати, но больше всего меня заинтересовал конверт.

– Это было легко, – ответил я, хотя и сомневался, что объяснение будет звучать логично. – Сесила Синклера преследовали призраки прошлого. Ему приходилось бороться с демонами, оплакивать потери, поэтому я подумал, что он мог ассоциировать себя с этим постером, под которым просыпался каждое утро. «Плач злого моряка» как раз его описывает. Он, может, и не был пиратом, но его изображали злодеем некоторые его близкие люди. Не сомневаюсь, он сожалел о многом в своей жизни. И ты, и Росс упоминали о чувстве вины Сесила, поэтому я подумал, что стоит заглянуть за этот постер.

– Вижу, в мое отсутствие расследование было в надежных руках. – Инспектор провел большим пальцем по слегка заметной щетине на подбородке.

– И кроме того, – добавила Белла с такой знакомой озорной улыбкой, – именно позади картин часто что-то прячут в детективах, верно?

– И это тоже, – признал я, а потом указал на другой постер. – А еще это явно был лучший выбор, чем «Разбитое сердце Бетти».

– Умно́, умно́. — Инспектор Лавбрук говорил на удивление хорошо для полицейского. Мне стало любопытно, что он за человек.

– Простите, инспектор, что я вел себя так загадочно. – Учитывая мою работу, мне редко приходилось приносить такие извинения.

Он лишь покачал головой, все еще удивляясь оказавшемуся перед нами сокровищу.

– Все в порядке. Лакей внизу рассказал, что вы двое неплохо справлялись с расследованием. Я не хотел прерывать вас на середине новой задумки.

– Мы делали что могли, – пожал плечами я, но Белла не согласилась:

– Мой друг Мариус Куин связал вместе все разрозненные улики, что и привело нас обратно к месту преступления.

– Но моя подруга леди Изабелла Монтегю не уточняет, что бо́льшую часть работы сделала она сама.

– Уверен, вы оба потрудились, – прервал наши радостные препирательства детектив-инспектор. – И я невероятно благодарен, что вы оказались здесь и смогли докопаться до сути вещей. А теперь, пожалуй, стоит взглянуть на вашу находку.

– Полагаю, Сесил Синклер изменил свое завещание всего за несколько недель до убийства. – Глаза сами метнулись к телу. Так странно было говорить о нем так близко к месту его упокоения. – Если окажете честь, инспектор, мы сейчас и выясним, прав ли я.

Лавбрук опустился на колени, собираясь сделать как я предложил. Он очень аккуратно забрал конверт и открыл его кончиками пальцев в перчатках, а потом так же бережно извлек документ.

– Вы правы, мистер Куин. – Мужчина встал, держа листы в руках, и мы все собрались вокруг него. – Здесь указана дата – двенадцатое декабря, свидетели – мистер Гилберт Бэйнс и миссис Глэдис Митчелл.

Инспектор перелистывал страницы, обращаясь с документом так, будто это был бесценный артефакт какой-то древней цивилизации.

– Вот! – воскликнул я, ткнув пальцем в лист и тут же пожалев о собственной неуклюжести. – О-ой, простите. Но посмотрите сюда.

Мы все уставились на этот отрывок, и, добравшись до ключевой строки, я зачитал его вслух:

– «Настоящим я передаю, завещаю и оставляю в наследство все свое имущество, как движимое, так и недвижимое, любого рода и где бы оно ни находилось, мисс Пенелопе Олкотт».

Белла ахнула. Я проклинал Гилберта за то, что он не дал нам жизненно важную информацию, которая могла бы решить дело до того, как пострадали еще две невинные жертвы. И тут Лавбрук спросил:

– Кто такая Пенелопа Олкотт?

Глава 27

Я жулик. Извините, но другого слова тут не найти. Мы так старались выследить преступника – и тут нашли ее имя на листе бумаги. Едва ли такое бы сработало в великих детективных романах. Сомневаюсь, что миссис Кристи могла вдруг устать писать книгу и спустя три четверти повествования заставила бы Эркюля Пуаро заявить своему помощнику капитану Гастингсу: «Забудьте все, что мы обсуждали, а также все улики, собранные в ходе расследования. Завещание покойного укажет нам имя