Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

– И что? – Мишка почесал голову и скривился – у него до сих пор постреливал затылок, заживало долго.

– А теперь Коля в квартире один и его дядя – прокурор – в воспитательных целях мучает его голодом.

– За то, что отца застрелил? – Мишка был непреклонен.

– Он его не убивал. Коля ведь сознался уже, что наврал.

– А зачем наврал? Он же – пионер.

– Когда тебе смертью грозят, будь ты пионером, тысячу раз подумаешь и жизнь выберешь, – не выдержала Майка. – Все это пионерство яйца выеденного не стоит, если оно не будет стоять на справедливости. Вот так вот! А ты, – она ткнула его пальцем, да так больно, что Мишка отскочил. – Чего ломаешься, как девчонка! Неужели с первого раза нельзя было понять, что Коля ни в жизнь тебя бы и пальцем не тронул, если бы не обстоятельства.

Миша посторонился, стараясь не глядеть на мать, которая уже готовилась вступиться за Майку.

– Ладно, идем, посмотрим, что можно сделать, – сказал Мишка. – Комната, где спят маленькие у нас, – как раз над его гостиной. У него форточка открыта?

– Да, – Майка проскочила в переднюю, стянула на ходу за пятки ботики, сбросила сумку и пальто на пол и исчезла в дверях комнаты. Она быстро сориентировалась, поняв, какое окно совпадает с тем Колиным, у которого осталась открытая фрамуга. Забралась на подоконник и, смешно прижавшись к стеклу, расплющив о него нос, глянула вниз. Заходящее солнце косо светило в комнату, делая окна фасада матовыми, непрозрачными, почти черными.

– Ого, высоковато. А простыни у вас найдутся?

– А ты сама спустишься? – Мишка тоже, прижавшись лбом к стеклу, пристреливался взглядом.

– За кого ты меня принимаешь? Конечно, сама! – она бросила на худого и нескладного юношу оценивающий взгляд. – У тебя еще сотрясение не прошло. Так что и не мечтай.

– Да, но ведь это очень опасно, Майя, – подошла к окну и мать Мишки.

– Нет, теть Бела, не опасно, если все сделать математически точно. Подоконники не скользкие. Хорошо, дождя нет. Так что надо прямо сейчас и действовать.

Женщина смотрела на Майку с недоверием, сузив глаза.

– Ох, и влетит мне потом от твоей мачехи, если я позволю из моих окон к соседу лазать.

– От Аси-то? – дернула бровью Майка. – От нее уж точно не влетит. Она добрая да к тому же сейчас в больнице лежит. Так что не вижу препятствий.

Тетя Бела пожала плечами и стала снимать простыни с детских кроваток, под нос бормоча, что делает это, только чтобы не дать Коле умереть с голоду. Сбросила их у окна, отправилась в другую комнату. И Майка с Мишкой сели за дело – связывали простыни концами, затягивая тугие узлы. Мать его принесла еще партию, некоторые были новыми, хранимыми дочерям в приданое. В общем, ушло простыней довольно много – почти все, что были в квартире, придется младшим братьям и сестренкам Мишки поспать денек на голых матрасах. Один конец длинной веревки Майка привязала к железной кровати, на которую сверху уселся сам Мишка, чтобы та не покатилась по полу и не вылетела вслед за Майкой в окно.

– Когда я залезу внутрь – дерну веревку, ты ее отвяжи, – давала она указания. – Я ее сразу втяну за собой, потому что неизвестно, сколько там пробуду. Может, Коля умирает и его надо возвращать к жизни. Такие вещи обычно затягиваются, сам знаешь, – она деловито почесала за ухом. – Нехорошо, если из ваших окон будет свисать веревка, люди заподозрят неладное, вызовут милицию. Я бы давно уже милицию вызвала, это будет нашим запасным планом, но Коля очень просил этого не делать. Поэтому прежде уж разберемся, что там с ним.

– А если тебе уходить надо будет? – спросил Мишка.

– Легче же вниз. Привяжу у них к столу и… вжик, – она присвистнула, изображая ладонью быстрый полет аэроплана.

– Ты, Майка, в инженерный институт поступать должна, – заметил Мишка, и глаза его улыбались. – Мыслишь как инженер.

– Нет, я математиком хочу стать. Это мне нервы успокаивает. В мире корней, логарифмов, интегралов все нормально, понимаешь? Просто и логично! Если плюс – то плюс, если минус – то минус. Не то что… – она кивнула в сторону распахнутого окна, делая намек на Колю и его семью. – Ладно. Разговоры в сторону.

Майка критически оглядела свой сарафан в клетку, вздохнула, что нет на ней ее штанов с манжетами под коленками, и перевесилась через подоконник, оглядывая улицу. Дождавшись момента, когда внизу не стало никого из соседей и прохожих, влезла на подоконник, встала спиной к улице, обеими руками крепко взявшись за скрученные в жгут простыни и, как скалолаз, принялась спускаться по стене. Она рассчитывала толкнуть фрамугу внутрь коленями и, оказавшись обеими ногами в помещении, скользнуть на подоконник в Колину гостиную.

Но на деле все вышло гораздо сложнее.

По стене она протопала бодрым пионерским шагом, но вот обеими ногами попасть во фрамугу ей никак не удавалось – только одной. Почему-то оказалась страшно отпустить обе ноги в воздухе. К тому же простыни сразу натерли ладони, надо было взять хоть митенки или варежки, но не догадалась. Пытаясь отпустить вторую ногу, она едва не разбила стекла, скользнула ниже, чем рассчитывала, тело болтало туда-сюда, стекло поскрипывало под ней и трещало. Замешкавшись, она оказалась ниже фрамуги. И единственным выходом оставалось – перенести руки на раму и подтянуть себя к ней. Пальцы дрожали, плечи и шею ломило от тяжести собственного тела. Майка с усилием разжала пальцы сначала одной руки, бросив ее к фрамуге, точно та весила полтонны, потом подтянулась к окну и перенесла вторую руку, при этом лбом сильно влетела в стекло – еще чуть-чуть, и оно бы треснуло. Как большой таракан, Майка вползла в узкое отверстие фрамуги и полетела в комнату головой вниз, попутно столкнув с маленького столика патефон. Грохот раздался оглушительный. Она вскочила на ноги, приготовившись к схватке с невидимым врагом. Но в квартире словно никого не было. Вообще-то там должен был находиться Коля, но он на шум не вышел.

С досады Майка поджала губы – она тут совершила геройский поступок, подвиг, можно сказать, влезла на башню друга спасать, а он не соизволил и глянуть на ее усилия хоть одним глазом. Нагнувшись Майка подняла патефон и поставила его, как тот стоял раньше. Хорошо, что такая большая труба, слишком узкая в основании, не переломилась. Немного странно, из стороны в сторону,