Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

– Неприятности?

Гуров сказал, мол, все наоборот, одни приятности, полковник махнул на него рукой.

Лева уходил из управления потому, что не хотел видеть задержанного, тем более разговаривать с ним. Сашенька, он имел в виду следователя прокуратуры, все рвалась в бой, вот пусть и командует. Станислав, оперативник настоящий, Светлов опытный, Боря на подхвате, а Гуров отдохнет малость. А то от этих редко встречающихся аномалий совсем больной стал.

В коридоре Лева остановился поговорить с одним товарищем, потом с другим, а когда выходил из здания, столкнулся с Крячко и Светловым, которые вели задержанного.

Гуров посмотрел на его измазанные землей туфли, поднял взгляд на уровень груди, протянул руку и сунул пальцы в верхний карман рубашки. Там ничего не было. Гуров потер пальцы, заметил слабые следы мела и скривился в улыбке.

– Веди, Василий Иванович, – он посторонился. – Значит, мы бы его все равно нашли. Рубашку на экспертизу.

– Так задержали, иначе ли… – Крячко поднял перевязанную носовым платком руку и почему-то радостно сообщил: – Укусил меня!

– Будешь колоться от бешенства, – ответил Лева. – Сто уколов в живот. Кошмар!

– Чем недоволен?

– Еще одну кучу дерьма убрали, – Лева поднял голову, посмотрел товарищу в глаза.

– А ты знаешь?

– Я знаю, Станислав! Я тебя поздравляю! – перебил Лева. – Иди, зачищай до блеска!

Крячко смотрел растерянно. Лева постарался улыбнуться как можно мягче и открыл тяжелую дверь.

Идти Гурову было совершенно некуда. Рита вернется домой лишь вечером. Ольга в школе. Он словно спортсмен, бежавший бесконечные километры, пересек линию финиша и понял: на круг почета сил уже нет, и кончились они вчера или позавчера, возможно, раньше. И на глазах у начальства и своих товарищей он находиться не желал.

Он завоевал право на своеволие, каприз, слабость, имеет право поступать сегодня не так, как надо, а как хочется.

Лев Гуров желал побыть один. И он шел бездумно, не зная куда, не отдавая отчета, что это очень короткая прогулка и ему не выдержать даже часа. Так же, не думая, не глядя по сторонам и не обращая внимания на окружающий мир, он вернется обратно. Иначе жить он уже не может.

Еще не вечер

Накануне

Подполковник милиции Лев Иванович Гуров стоял на берегу Черного моря и швырял камешки в мутные невысокие волны, которые равнодушно и вяло взбегали на берег, шуршали галькой и отступали для нового разбега. Бросать камешки было неинтересно – и всплеска не видно, и звука не слышно, но Гуров занятие свое не прекращал и, отбросав пригоршню, наклонялся за новой порцией гальки.

– Здравствуйте, – сказала, подходя к Гурову, стройная девушка. – Наконец вы нашли себе подходящее занятие. – И опустила на землю сумку и одеяло.

– Здравствуйте, Таня, – ответил Гуров, отряхнул ладонь и присел на шершавый валун.

Они познакомились несколько дней назад, на этом же месте, когда Лева пытался загорать. Она подошла и поздоровалась, спросила, как его зовут, не скрывая насмешки, оглядела с ног до головы. Гуров, представляясь, замялся. Лев Иванович звучит претенциозно, Лев – смешно. Лева – вообще не звучит.

– Гуров, – буркнул он.

В день знакомства Гуров узнал, что Таня местная, живет с мамой в собственном доме, окончила курсы медсестер, работает в санатории, сейчас в отпуске. Слушая ее неторопливую речь, Гуров, полузакрыв глаза, разглядывал новую знакомую и думал о том, что такие девушки встречаются на Кавказе, возможно, в Ростове или Краснодаре, и очень редко в Москве и Ленинграде. Смешение рас, то самое, о чем булгаковский Воланд говорил: «Причудливо тасуется колода». Женщина, на которую любой мужчина обратит внимание. Сильное смуглое тело, она не чувствует его, не демонстрирует, как животные не ощущают свою естественную красоту: они такими родились, такими и живут.

– Странный вы, непонятный. – Таня расстелила одеяло и легла, не раздеваясь. – Вы, кажется, мужчина сильный, самостоятельный, с другой стороны потерянный какой-то, одинокий.

– Так оно и есть, – Гуров рассмеялся.

– Вы очень хорошо слушаете, с интересом, но без любопытства. А о себе ни слова… – Таня, видимо, пригрелась, стянула с себя кофточку. – А мне интересно. Можно, я вас порасспрашиваю?

– Зачем? – Гуров пожал плечами. – Я сам признаюсь. – Верный своему принципу врать лишь в крайнем случае, сообщил. – Тридцать семь, женат, дочь, юрист. Выгнали из дома, приказали отдыхать, мол, нервное истощение у меня.

– А жена не ревнует? Отпустила на юг, одного.

– Ревнует, однако, гордая, – ответил Гуров, подумал и добавил: – И умная – мужчину нельзя удержать силой. Он либо любит, либо не любит.

– А вы всегда говорите правду? – Таня лукаво улыбнулась.

– Стараюсь, – Гуров пожал плечами. – Не всегда получается.

– Потрясающе! – Таня села и уставилась на него, словно увидела что-то ей совершенно незнакомое.

– А как у вас, Таня, с правдой и ложью?

– У меня? – Таня почему-то удивилась, затем захохотала, свалилась на землю. – Умереть можно! Я же баба! Для меня правду сказать – что уксусу выпить.

Она явно валяла дурака, говорила чушь, желая отгородиться, спрятаться. Гуров невольно насторожился, придавая голосу серьезность, сказал:

– Зачем женщин обижать? Думаю, вы разные.

– Думаешь. – Таня вновь села, взглянула на Гурова уже без любопытства, оценивающе, словно прикидывая, с какого боку ударить.

Он взгляда не отвел, не улыбнулся. «Ох, и непроста ты, девушка, что-то ты мне голову морочишь».

– Я согласен, – миролюбиво заявил Гуров. – Вы врушка. Данное качество свойственно вашему очаровательному полу. Оставим это. Поговорим о вас лично. Вы ведь живете на холме? – Гуров указал направление.

– И это правда, – обрадовано согласилась Таня.

– У вас пляж лучше, галька мельче, и идти вам в два раза ближе. А вы сюда приходите. Почему? Соврите что-нибудь оригинальное.

– Вы мне нравитесь.

– Интересно. – Гуров кивнул. – Вы меня в бинокль разглядывали?

Таня два дня прогуливалась у гостиницы, поджидая Гурова, но сказать об этом по известным причинам не могла, а быстрого ответа, похожего на правду, не находила. Поэтому отделалась немудреной шуточкой.

– В программе «Время» передавали, что Лев Иванович Гуров прибыл на наш курорт, остановился в гостинице «Приморская», страдает нервным истощением, требуется