Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

– Оливер, этот плавучий остров ведь был прикреплен к берегу?

– Да.

– Веревкой?

– Верно, мы привязали его к мечети. Но сейчас веревки уже нет.

– Почему?

– Она развязалась. Однако, поскольку есть якоря, мы не стали закреплять ее обратно. Все равно съемки приостановлены.

– А где вы привязали веревку к декорации?

– Вон там. – Оливер указал пальцем на кольцо, вмонтированное в склон сзади дворца. – В него мы и продели веревку. Хотя изначально установили его на тот случай, если понадобится забраться наверх.

– Надо же, оно вмонтировано так высоко… А вдруг им можно было воспользоваться, чтобы поднять тело Ларри?

– Разумеется, я об этом думал. Но такое невозможно. Это только кажется, что кольцо находится высоко. В лучшем случае оно на высоте двадцати футов. А до верхушки более шестидесяти… Так что никакого толку от него нет.

– Ну что, тогда выйдем на площадку?

– Конечно, – ответил Оливер и направил катер к причалу.

* * *

– Колдунья в подземелье читает темное заклинание, от которого содрогается земля и даже может разрушиться весь мир. Однако воздействует оно только на Желтый и Зеленый флигели. Как вам такая теория? – фантазировал Винсент Монтгомери, сидя на первом этаже Парфенона.

– Интересно, что за окровавленные лица Леона якобы видела у себя в комнате, – задумался Сэм Ходжес.

– Да ясное дело, что это галлюцинации.

– Нет, – тут же вклинился Джим Бейнс. – Именно так мои сыновья и описали существо, похитившее нашего ребенка. Так что это не галлюцинации.

– Что, если кровь на лице у этих парней тоже наколдовала ведьма? – снова сказал Винсент.

– Очень сомневаюсь, – устало пробормотал Тофлер. – Мы насмотрелись хорроров. Вот и проиграли японцам в автомобилестроении… Но уж в киноиндустрии победа точно будет за нами.

* * *

Катер вернулся обратно. Ступив на берег, Митараи быстро направился к восточной стене мечети, возле которой стояла палатка с тремя трупами. Предполагая, что сыщик захочет их увидеть, Оливер уже взялся за молнию палатки, как вдруг Митараи сказал:

– Трупы меня не интересуют. Это не то преступление, где осмотр тел приблизит нас к истине.

– Тогда что же вы хотите увидеть?

– Кольцо для привязывания верблюдов, в которое вы продели веревку от декорации.

– Понял. Сначала мы думали, что якорей будет вполне достаточно. Но неожиданно выяснилось, что дворец порядочно относит ветром в сторону даже при спущенных якорях. Мы думали, что с этим сделать, и тут на глаза нам попалось кольцо на заднем склоне горы. Затем мы стали искать на берегу место, куда можно было бы привязать веревку. Повезло, что на стене Желтого флигеля обнаружилось идеально подходящее кольцо. С помощью веревки нам удалось развернуть декорацию так, что сцена оказалась обращена на юго-восток, откуда на нее хорошо падает свет. Сейчас покажу кольцо… Стоп, куда оно делось?

Оливер застыл на месте с широко вытаращенными глазами.

– Оно пропало! Кто вообще мог такое сделать? – Рассмеявшись, он присел на корточки: – Смотрите, вот здесь оно было. Но кто-то выдернул его. Не могло же оно отвалиться от ветра…

Митараи тоже сел на корточки возле Оливера. В стене невысоко над землей выдавался на два дюйма металлический колышек, на конце которого имелось круглое отверстие диаметром чуть менее дюйма.

– Вот сюда было вставлено кольцо. Размер у него был почти такой же, как у кольца на склоне горы, так что я без раздумий использовал его.

– И допустили тем самым чудовищную ошибку.

– В смысле?..

– Это вы отправили Ларри в небо.

Оливер озадаченно смотрел на Митараи.

– Не понимаю, о чем вы.

– Никакое это не кольцо для верблюдов. Теперь я окончательно понял, что за история здесь произошла.

Склонив голову, Митараи принялся расхаживать, размышляя на ходу:

– К сожалению, это не решает всех проблем. Страшно представить, какие трудности ждут нас впереди…

– Но мы пока ничего не поняли.

Тогда Митараи безжалостно сказал:

– Уж простите, но вы и ваши коллеги ничего не знаете. То, что произошло здесь за эти три дня, составляет меньше половины от всей загадки. Тем более что вам известно лишь то, что лежит на поверхности. Но ничего не поделаешь, не стал Господь являть вам все подсказки в этом деле… Что со временем?

– Час дня.

Митараи взглянул на небосвод, посреди которого висело жгучее солнце. С его висков струился пот.

– С ума сойти! Быстро же время течет у Мертвого моря, надо торопиться… Я вернусь к вечеру. Как будет смеркаться, ждите меня на первом этаже Парфенона. Все равно пока светло, у меня ничего не выйдет. И передайте Эрвину: даже если прибудут полицейские и наденут на Леону наручники, он любыми средствами должен помешать им увезти ее. Иначе с «Саломеей» будет покончено, и я сомневаюсь, что фильм будет когда-либо выпущен. Это все, что от него требуется, – даже если потом Леона пойдет под суд, в Лос-Анджелесе найдется немало первоклассных адвокатов. Итак, Оливер, до заката!

Прибывший с Востока сыщик стал быстро удаляться в сторону пустыни.

– Киёси, куда вы направитесь?

– К вершине той горы. – Митараи не спеша оседлал привязанную к близлежащему камню лошадь.

– Постойте, один вопрос!

Сидя верхом на лошади, Митараи обернулся.

– Вы ведь и сами понимаете, что нам с Эрвином будет очень сложно помешать следователям…

– Понимаю. Но ради великих произведений, о которых будут помнить последующие поколения, всегда приходится идти на риск.

– Неужели вы имеете в виду, что в случае чего мы должны преступить закон?

Митараи молчал.

– Вы приказываете нам удержать Леону, даже если мы сами станем преступниками? Отвечайте же!

После недолгой паузы Митараи ответил:

– Да.

Дернув за поводья, он развернул лошадь к рыжеватой горе и галопом помчался к ней.

* * *

На первом этаже Парфенона остались только Леона и Уокиншоу. Проводив Митараи взглядом, оператор-постановщик развернулся к Леоне:

– Рыцарь бросил тебя и возвращается в Токио.

– Нет. Он не бросает дело на полпути.

– Вы с Эрвином, похоже, доверяете ему… Кто он вообще для вас?

Леона не сразу ответила. Она тоже глядела на фигурку Митараи, взлетевшую на гору верхом. Ласковый ветерок трепал ее волосы.

Сейчас пропеллеров на крышах мечети было почти не слышно.

– Я не знаю, что думает о нем Эрвин.

– А что насчет тебя? – спросил Уокиншоу, глядя на профиль Леоны. Та вновь не сразу нашлась.

– Себя я понимаю еще меньше.

Они оба ненадолго замолчали.

– Но я знаю, что на той горе он обязательно найдет правду и принесет ее нам.

– Веришь в него?

– Не верю. Я знаю его. Если он велит мне ударить тебя ножом, я послушаюсь его. Раз он так просит, значит, это нужно для раскрытия дела.

– Ты бы сделала это и без чьего-либо приказа… Но, выходит, ты любишь его.

Леона внимательно посмотрела на Уокиншоу.

– Эти времена уже позади. Но ты прав. Вера – вот какое чувство он вызывает во мне. Я верю в него точно так же, как ты веришь в фильм, снятый в идеальном освещении. И не сомневаюсь в нем.

Уокиншоу ухмыльнулся:

– Только ты могла сказать такое.

– Знаю, многие считают, будто я поехала головой. Что ж, возможно, для тебя это не более чем слова сумасшедшей…

– Я не это имел в виду. Но, конечно, я слышал много разных сплетен о тебе.

– На целую книгу хватит.

– Значит, ты и сама все осознаёшь.

– Можно и пару любопытных фильмов снять, и телешоу запустить.

– Да, что о тебе только не говорят… Есть, например, слух, будто тебе нравится подчиняться.

Леона взглянула на Уокиншоу с несколько удивленным видом.

– Вот я и подумал, что только ты могла сказать такое. Ты хулиганка в Голливуде. Хищница среди изящных дам и кавалеров на вечеринках. Но вот что интересно – многие приходят к выводу, что твое поведение проистекает из желания, чтобы кто-нибудь схватил тебя и посадил в клетку. По мне, такие суждения возникли не на пустом месте. Похоже, ты таки убедила в этом какого-то плейбоя – а может, даже и женщину.

Леона резко отвернулась.

– Может, ты женская версия Лоуренса Аравийского?[366] Тогда тебе, наверное, понравилось, что я связал тебя минувшей ночью.