Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

— Вообще в цирке — хорошо. Но в вашем, где людей режут и стреляют, — дрянь. Тебе в армию скоро?

— На следующий год. — Гошка явно прибавил себе лет.

— Мой тебе искренний совет — иди лучше после армии в училище военное. Парень ты физически развитой, ловкий, крепкий. А то, знаешь, всю жизнь быть дураком расписным, как твой братец Рома, народ потешать… — Никита говорил нарочито небрежно. — Не мужское это дело. Ты вот скажи мне, сам-то ты как думаешь, все у вас в вашем заведении нормально, благополучно?

«Маска» обернулась. Колосову показалось, Гошка смотрит недоуменно и вопросительно, но…

— Генрих Кох был твой дружок закадычный, так мне ваши сказали, — продолжил он вроде бы без всякой видимой связи с предыдущим вопросом.

— За что вы его посадили? Ведь он же не убивал — это ясно.

— А что, Генрих — хороший парень, друг хороший?

— Он.., смелый.

— А ты за ним ничего странного не замечал?

— Как это? Что?

— Да так, Игорек… На сколько он тебя старше?

Лет на двенадцать? Ну и как же вы дружили с Генрихом? Кстати, не делился он с тобой… Ну, насчет баб не делился? Девушка там у него была, женщина?

Гошка дернул плечом, отвернулся к зеркалу. Зачерпнул из баночки белил. Замазал, а точнее, густо заштукатурил пятно. Заштукатурил и «слезу». Добавил мела на лоб.

— А у тебя подружка есть? — спросил Колосов.

— Ага. А как же!

— Здешняя?

— Ага. Вон с того микрорайона, — Гошка кивнул в окно.

— Школьница?

— Ага. В колледже торговом учится.

Ответы отбарабанивались быстро, четко, совсем по-военному. Но Колосов чувствовал: парень замкнулся, как улитка. Он просто не желает говорить.

Где-то в разговоре с ним допущен крупный просчет.

Где? Неужели он так реагирует на вопросы о Кохе?

Что он про него знает?

Никита решил попробовать с другого конца.

— Игорь, ладно. Извини за нетактичные вопросы, — сказал он, — не об этом, видно, надо с тобой говорить.

— А о чем?

— Вот как сам-то ты считаешь… Сам-то ты хочешь, чтобы убийцу нашли? Нашли того, кто Иру Петрову убил, а ведь она, говорят, о тебе лучше старшей сестры заботилась. Нашли того, кто Илону зарезал. Ножом в живот — женщину! — Колосов посмотрел в зеркало, на него оттуда смотрела «маска»; — А она очень красивая была, очень. Хоть и злая, мир ее праху.

— Она не злая была. — Гошка отодвинул зеркало, поднялся. — Извините, мне идти пора. Брат ждет, у нас репетиция. Он грим мой хотел посмотреть.

— Игорь, мужчины, когда к ним обращаются, от ответа не бегут.

Гошка уже стоял на пороге.

— Я не бегу, — сказал он. — И почему это я не хочу.., я хочу, чтобы его нашли? Только не знаю, как могу помочь…

Казалось, он еще собирался что-то добавить. Но тут в вагончике появился запыхавшийся Воробьев.

— Гошка.., чтоб тебя.., что за образина? Что за морду ты намалевал?!

— Да мы ж с Ромкой вам показать хотели…

— Никита Михайлович, вот вы где! А я вас по всему цирку ищу! — Воробьев уже не слушал парня, лишь сердито отмахнулся от него. — Я вас с манежа увидел. Хорошо, что вы приехали, а то я вам сам звонить собирался. На пару слов можно вас? Идемте ко мне!

Никита последовал за администратором. У Воробьева был такой вид, словно он собирался открыть распиравшую его тайну. И после откровений Геворкяна и упорного нежелания говорить Гошки Дыховичного это было более чем занятно.

Глава 27

«СТРОГО МЕЖДУ НАМИ!»

— Никита Михайлович, то, что я вам сейчас расскажу, должно остаться строго между нами! Но вы просто обязаны принять срочные меры. — Воробьев у двери администраторской проделал весьма причудливые манипуляции: сначала тихонько прикрыл дверь, подождал секунду, затем резко распахнул и выглянул наружу, словно проверяя, нет ли где возможных шпионов. Затем запер дверь на ключ. Колосов уселся на предложенный стул. Прямо перед ним на стене красовалась афиша 54-го года: "Спешите видеть — гастроли Московского цирка в Харькове!

Группа уссурийских тигров под руководством заслуженного артиста Бориса Эдера!!"

— Раритет? — полюбопытствовал Никита.

— Трепетно храню как воспоминания о юности.

Как память о великих людях, великом цирке. Эх, молодой человек, вас тогда еще и на свете-то не было! — Воробьев проделал любимый жест — взмахнул руками, словно взлетал к потолку. — Какие имена были, какие артисты, какие номера, какая публика!

А сейчас… Помирать пора, ей-богу, в гроб ложиться.

Но позвал я вас не воспоминания свои рассказывать.

А для того, чтобы… — Он остро глянул на Колосова. — Одним словом, я знаю все, молодой человек.

Баграт был у меня и во всем признался. Это дикий ужас! Я был в шоке. Лена считалась моей крестницей.

Не в прямом, конечно, смысле, в творческом. Когда шок прошел, я понял, что мой святой долг сказать вам… — Воробьев оперся о стол. — Боже мой, я же все время твердил вам, что Генрих тут ни при чем!

Что он не виноват. И я оказался прав. А вы не желали меня слушать. Вы очень самонадеянны, молодой человек. Слишком самонадеянны. Игнорируете советы тех, кто прожил жизнь и имеет кой-какой опыт, да…

Одним словом, я решил не поминать прошлого и помочь вам. Но ежели вы и сейчас отмахнетесь от меня, как от назойливой мухи, я буду вынужден обратиться в вышестоящие инстанции, к вашему начальству!

— Пал Палыч, я вас очень внимательно слушаю, — сказал Колосов тоном провинившегося ученика. А сам подумал: группа крови администратора совпала с группой крови обоих потерпевших. И пока от этого любопытного факта ни жарко ни холодно, потому что… — — Баграт приехал ко мне на квартиру прямо от вас уже под утро. На нем лица не было. Он хороший человек, одаренный артист. И я всегда относился к нему как к родному сыну. Он рассказал мне все без утайки, просил совета, горевал, плакал. Потом, когда он немного пришел в себя, мы обсудили это несчастье, эту беду, в которую попал весь наш коллектив.

И как ни странно, некоторые догадки, высказанные Багратом, только укрепили меня в моих собственных подозрениях, о которых неоднократно размышлял, но до поры до времени умалчивал.

— Почему? — наивно удивился Никита. — Почему вы умалчивали? Что вы такое скрывали от правоохранительных органов?

— Насчет смерти Аркадия я всегда думал, что тут виноваты какие-то денежные махинации. — Воробьев закурил. — Он был энергичен, полезен цирку, но он до мозга костей был развращен деньгами, якшался бог знает с кем, сидел в тюрьме. А такие редко хорошо