Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

Но вместо этого Вивасия спросила спину Чарльза:

– Что ты сделал с машиной Кей?

Он немного попыхтел, пытаясь сесть, однако бросил эту затею и просто повернул к ней лицо. Жук, опрокинутый на спину. И произнес очень усталым тоном:

– Это имеет значение?

Холодные пальцы забарабанили по спине Вивасии.

– Да, – ответила она и облизала вдруг пересохшие губы.

– Принес в жертву ради нового начала. – Он кашлянул и, откинув голову назад, прислонил ее к сложенному из древних кирпичей оголовку колодца Девы. – Ты должна понять – наверняка ты и сама знаешь, – что всегда нужно совершить приношение ради таких больших перемен.

Слова его звучали почти религиозно. Приношение. Жертва.

Вивасия поняла. В тот день, когда случилась авария, он говорил, что хочет еще раз осмотреть машину Кей перед своим отъездом. Он и раньше по их просьбе делал это. Видимо, тогда ему и пришла в голову идея испортить тормоза. Чтобы спровадить на тот свет двух женщин, не соглашавшихся продавать землю.

Однако он никак не мог предвидеть, что Серафина окажется на дороге. Она, еще одна противница перемен, добавилась в качестве бонуса. Три по цене двух.

Все прошедшее время это подозрение таилось так глубоко внутри, что его можно было не замечать. Вивасия ждала не один год – была вынуждена, потому что до настоящего момента не имела достаточно сил. Ей нужно было выздороветь, прежде чем вступать с ним в открытый конфликт.

Мысли – знание – были как сноска внизу страницы, постскриптум, бесцельно блуждающий с одной стороны ее сознания. Другая сторона горела; беспощадный жар сжигал Вивасию изнутри, пока не осталось ничего другого, только он.

Чарльз почти настороженно следил за ней, зрачки его глаз сильно расширились в лунном свете.

Рука Вивасии дернулась, словно сама по себе, и кулак с размаху угодил в щеку Чарльза. Удар получился скользящим. Чарльз как будто и не заметил его.

Жар закипал внутри и наконец вылился через край.

Вивасия пошарила вокруг себя и, уперевшись в землю, поднялась на ноги с зажатым в руке маленьким обломком фольклорной истории, выпавшим из стенки колодца Девы. Вивасия не знала, что именно у нее в руке. Она размахнулась широкой дугой – мышцы плеча почти не напряглись – и саданула Чарльза по голове сбоку.

Это был всего лишь осколок кирпича размером с половину кровельной черепицы. Не слишком тяжелый, едва ли им можно нанести человеку непоправимый урон.

«Им нельзя было убить», – размышляла Вивасия позже.

Но Чарльз умер.

30. Вивасия – сейчас

Как только Вивасия произносит правду, в ушах у нее начинает стучать. Мир кренится, коричневый ковер с какими-то завихрениями, лежащий на полу у Джеки, идет волнами. Вивасия часто моргает. Вот оно.

Это больше, чем кончина Чарльза, масштабнее, чем трагическая гибель Роба. Сильнее, чем обе эти смерти, вместе взятые.

Теперь это касается Келли.

– Что?! – Голос Джеки, чересчур громкий, впивается в уши осколками стекла.

Вивасия вздрагивает. Джеки переместилась, она уже прямо перед ней; руки с обкусанными ногтями протянуты вперед, как клешни.

Вивасия закрывает глаза. Она примет все, что обрушит на нее Джеки. Удары, пощечины, царапины, которые оставят на лице зазубренные ногти.

Она снесет все.

С радостью.

Вместо этого Джеки крепко, точно клещами, сжимает плечи Вивасии. И встряхивает ее, всего один раз.

– Что? – снова спрашивает она. – Что ты сказала?

Вивасия открывает глаза и повторяет:

– Я убила Чарльза.

Она произнесла эти слова уже дважды. И размышляет: станет ли ей немного проще извлекать их из себя по мере повторения? Может быть, когда она предстанет перед судом, после того как опишет все нескольким полицейским, голос ее будет звучать чисто, как колокольчик.

Джеки, шатаясь, отступает назад, пока не наталкивается на камин. Рука ее снова поднимается, но не для удара, а чтобы схватиться за каминную полку.

– Расскажи мне, – просит Джеки. – Расскажи, что ты сделала.

Когда Вивасия заканчивает историю, лицо у нее мокрое. Она проводит рукой по щекам, затуманенным взором смотрит вниз, на ужасный ковер Джеки.

Время тянется.

Джеки не двигается и ничего не говорит.

Наконец Вивасия встает и отваживается нарушить тишину:

– Джеки?

Та поднимает руку, жестом останавливая гостью, но не смотрит на нее.

Вивасию охватывает страх. Шок был ожидаем, но теперь он прошел, и, вероятно, разразится гроза.

Ничего страшного не происходит.

Вивасия решается подойти к Джеки.

Та снова вскидывает руку. Жест не угрожающий, но Вивасия все равно вздрагивает.

– Уходи, – говорит Джеки. Голос у нее хриплый. – Просто… уходи.

– Что ты будешь делать?

Вивасию не интересует, позвонит ли Джеки в полицию. Ей все равно. Черт, она ждет этого. Нет, тут есть что-то еще. Безразличие Джеки тревожит ее.

– Я не хочу оставлять тебя одну, – храбро произносит Вивасия. – Не сегодня.

– Уходи. – Джеки отворачивается.

Руки ее теперь сжаты в кулаки, костяшки побелели.

Значит, у Вивасии будет еще один вечер. Вечер с детьми. На такое она даже не надеялась. Хотя мечтала, что будет с ними вечно.

Она пятится от Джеки, а достигнув двери, говорит:

– Увидимся завтра. Делай, что считаешь нужным, звони кому надо, я буду готова. Я буду ждать.

Вивасия выскальзывает наружу и тихо прикрывает за собой дверь. Жадно глотая душный вечерний воздух, мчится домой.

Дожидается, когда привезут детей. Они будут уставшие и сразу захотят лечь в постели. Она уложит их, молясь, чтобы это было не в последний раз. Посидит с ними, пока они не уснут. И будет наблюдать, как Даллас, погружаясь в дрему, глядит на нее в темноте кошачьими глазами.

Интересно, чего довелось навидаться Далласу за его короткую жизнь, что он приучился спать с полузакрытыми глазами?

Вивасию передергивает.

Чарльз и Келли. Какая невероятная сила их связала? Чарльз – хитрый и умный, очаровательный и амбициозный. Келли – торнадо, вечно ерошит перья, готова вступить в схватку, никогда не отступит, не оробеет, всегда открыто выложит свои чувства и мысли.

Для Чарльза она, наверное, сперва была как вызов: а сможет ли он приручить ее, как взятую в дом дикую кошку?

Вивасия смотрит в окно на вершину холма. Неужели они жили там, в паре миль отсюда, все эти годы?

Она вспоминает последнюю встречу с Келли. Тогда, на дороге, ее подруга, одетая в юбку-карандаш с жакетом и катившая чемодан, была так не похожа на себя, что Вивасия рассмеялась. Она помнит все в мельчайших подробностях, словно это было вчера.

«У тебя собеседование по работе?» – спросила Вивасия.

«Что-то вроде того. – Келли притянула к себе Вивасию, обняла ее и сказала: – Ты