Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

Судя по тому, как Келли оделась, она явно не собиралась пройти пару миль и подняться на холм, чтобы жить там в фургоне на заброшенной свалке. Скорее всего, они и не жили там с самого начала. Наверное, сперва было какое-то другое место, пока ложь одурманивала разум и деньги не иссякли. Обещание богатства, жизни в городе, среди райских кущей.

Но умерла Келли в нищете, лишенная пищи, воды и света, в фургоне, у которого не открывались ни двери, ни окна.

Боль, острая, как осколок стекла, прорезает живот Вивасии. Она сгибается пополам, слезы тихо катятся по щекам.

С трудом подойдя к окну, она стоит и смотрит на улицу, как делала Джеки.

Раньше.

Слева от нее – окутанный вечерней тьмой дом, который сдает в аренду Рут. Вивасия вспоминает Роба. Какой ужасный конец. Однако нельзя отрицать, что он начал представлять для нее угрозу, и это смягчило удар, которым стала его внезапная смерть.

Машина подъезжает на час позже, чем обещали.

Все это время Вивасия мерит шагами комнату, кусает ногти и в тревоге размышляет: «Неужели один из детей заговорил или Джеки позвонила в полицию, и вместо возвращения домой Розы с Далласом Вивасию ждет прибытие полицейской машины?»

За ней.

Однако в приехавшей машине, глянцевито-черной, кроме водителя, только какая-то женщина, Роза и Даллас. Вивасия замечает это, едва распахнув входную дверь. Она спешит к ним по дорожке. Дети, видимо, спали, а теперь проснулись. На щеке у Розы отпечаталась складка, Даллас широко зевает.

Вивасия сгребает малышей в охапку и млеет от радости, когда маленькие руки Розы обнимают и слегка сжимают ее. Она старается как может изобразить профессионализм, пока сотрудница социальной службы трещит без умолку, выпаливая сотню слов в минуту. Вивасия в нужных местах кивает и соглашается.

Когда эта женщина – Тара, так ее, кажется, зовут – уезжает, Вивасия загоняет детей наверх.

Она предлагает им попить и перекусить, потому что никто не сказал ей, ели они или нет, однако Роза отвечает за них обоих тем, что откидывает одеяло и забирается в постель.

– Я здесь, всю ночь, просто приходите ко мне, если что, ладно? – приговаривает Вивасия, целуя детей по очереди.

Она примет душ. Вымоется и не будет ложиться, глаз не сомкнет. Чтобы быть свежей, когда на пороге появится полиция. К тому же ей не хочется тратить без толку ни одного мгновения своей последней ночи с детьми.

Закончив мытье в ванной, Вивасия бродит по дому – то проверяет, как дела у Розы и Далласа, то вглядывается в ночь сквозь оконное стекло.

Она наскоро скручивает волосы в узел, натягивает спортивные штаны и красную футболку без рисунка.

Она готова.

Еще не рассвело, но полиция не застанет ее врасплох.

Мир монохромен, раннее утро серо. Скоро яркая голубизна неба ворвется в новый день.

Вивасия останавливается на площадке лестницы и выглядывает в маленькое окошко. Лето по-настоящему настало. Только ей этого не увидеть.

Она потихоньку спускается по лестнице. Тревожное предчувствие холодным твердым комом застыло под ребрами.

Шторы раздвинуты. В поселке тихо. Небо из серого стало желтым. Восход будет красивый. Следующий она увидит не скоро.

Вивасия заставляет себя взглянуть на дом Джеки. Там полная тишь, как будто внутри вообще никого.

Как Джеки провела ночь? Спала ли? Покинула ли свой неизменный пост у окна? Смотрела ли на то место, где сидела, стояла и расхаживала взад-вперед долгие годы, понимая, что ей больше ни к чему занимать его? Приехала ли к ней сотрудница, ответственная за работу с семьями, как обещала Ола? Если приехала, Джеки наверняка отослала ее прочь.

Сломалась ли Джеки, оставшись одна в первую ночь без дочери в этом мире? Потекли ли наконец слезы из ее стальных суровых серых глаз? Показался ли ей внезапно огромным и пустым ее дом от окончательного осознания того, что у нее никого не осталось?

Дрожь сотрясает тело Вивасии; лежащий в желудке камень тяжелеет, это ощущение распространяется, пока кожа на руках и ногах не начинает зудеть.

А вдруг Джеки… сделала что-нибудь с собой этой ночью?!

Вивасия мигом выскакивает за дверь. Мчится вдоль дома в технике спортивной ходьбы, как Портия или Хлоя-Джой. Однако шаги ее замедляются по мере приближения к дому Джеки. Что она там обнаружит? То самое? Неужели ей суждено и дальше на каждом шагу спотыкаться о трупы – Чарльз, Келли, Роб?.. Странная полумысль: «Это мое наказание?»

От звука подъезжающего автомобиля Вивасия застывает на месте. Из-за угла дома выезжает машина, неизвестная, но водителя за рулем не узнать нельзя – инспектор Ола Демоски. Рядом с ней – сотрудник помоложе, тот самый, что приезжал сюда в первый день, такой весь из себя бравый, а потом блевал, увидев вылезающего из колодца Чарльза.

Полицейские не смотрят в сторону Вивасии, а направляются прямиком к дому Джеки.

Вивасия чувствует на себе чей-то взгляд, поворачивает голову и видит Рут, стоящую у дома, который сдает в аренду. Лицо – в скорбных морщинах, сигарета, зажатая в пальцах, сгорела почти до фильтра.

Они идут навстречу друг другу и встречаются на дороге рядом с полицейской машиной Олы.

– Я… я хотела проверить, как там Джеки, – говорит Вивасия.

– У тебя появились дети, – говорит Рут.

Вивасия удерживается от иронической улыбки. Что-то в Волчьей Яме никогда не меняется: новости мигом распространяются по этому закрытому поселку.

– Да, – просто отвечает Вивасия.

Здесь, на краю дороги, рядом с Рут, она ждет: то ли за Джеки приедет частная «скорая помощь», то ли Ола явится арестовывать ее, Вивасию.

Через десять минут Ола выходит из дома Джеки. На этот раз она замечает Вивасию. Другой полицейский, молодой, которого вырвало при виде выплюнутого колодцем Девы призрака, стоит у машины. Он смотрит поверх голов женщин за дом Вивасии, на колодец. Сам бледный, выражение лица – даже не описать.

Ола бросает на него суровый взгляд и направляется к Вивасии.

Ту бьет дрожь, она сцепляет руки, чтоб не тряслись.

– Я думала, вы останетесь с ней. – Голос Олы звучит резко, тон осуждающий.

Вивасия втягивает в себя воздух:

– Она… она…

Рут подается вперед и произносит слова, которые не удается выжать из себя Вивасии:

– Джеки в порядке?

Ола смотрит на нее испепеляющим взглядом.

– Я имею в виду, она… справляется? – добавляет Рут.

Домески вздыхает, как будто считает вопрос нелепым. Этот раздраженный вздох возвращает Вивасию к реальности.

Джеки жива.

– Ночью она захотела, чтобы я ушла. Я провела с нею какое-то время