Не будите мертвеца - Джон Диксон Карр

– Была некая притянутая за уши вероятность, что убийство совершила женщина. Полагаю, об этом вы не задумывались?

Доктор Фелл и Хэдли переглянулись. Доктор хмыкнул.

– Вы меня недооцениваете, – с грубоватым благодушием отозвался он. – Подобная догадка посетила меня одной из первых. Вы хотите сказать, что эта униформа непременно должна была натолкнуть нас на мысль о мужчине?

– Ну да. Но вы же понимаете, почему этого не может быть? Я имею в виду, – продолжал Кент, – те замшевые туфли. Прежде всего, едва ли женщина взяла бы разные туфли, она подобрала бы пару. Второе, и самое важное, она ни за что не выставила бы за дверь замшевые туфли, которые нельзя чистить кремом. Это все же указывает на мужчину. Я лично в состоянии осознать, что замшевые туфли не начищают, но для этого надо задуматься. А если бы я был на месте убийцы и просто стремился выставить за дверь какую-нибудь обувь, сомневаюсь, задумался бы я об этом в тот момент. Я схватил бы первые попавшиеся туфли, как, очевидно, и поступил убийца.

– Если только, – вставил доктор Фелл с удовольствием, – это не продуманный двойной кульбит. Убийца – женщина. Она хочет, чтобы мы считали, что убийца – мужчина; в этом, надеюсь вы понимаете, и кроется причина обмана. Она окончательно вводит нас в заблуждение, намеренно выбирая такие туфли, какие женщина никогда не выбрала бы.

Кент угрюмо поглядел на свою кружку.

– Понимаю, – признался он. – В художественной литературе это очень полезный прием, потому что с его помощью можно доказать почти все, что угодно. Однако в глубине души я так до конца им и не проникся. Помните тот знаменитый отрывок, в котором Дюпен доказывает, как возможно предсказать ход мысли человека, и в качестве примера приводит детскую игру в чет и нечет?[28] У вас есть мраморный шарик, зажатый либо в левой, либо в правой руке, и ваш приятель заберет шарик себе, если угадает руку, – и так до тех пор, пока у вас остаются шарики. Оценив умственный уровень противника, вы мысленно ставите себя на его место, прикидывая, как он себя поведет, и выигрываете все шарики. Так вот, ничего не получается, я пробовал. Не работает, потому что, даже если ваши умственные способности в точности на одном уровне, единственное, чем вы будете отличаться, – выбором стратегии. И если вы попробуете поиграть в какую-нибудь из подобных игр, когда ваш противник полагается исключительно на случай, вы выстроите такую замысловатую конструкцию, что забудете вообще, с чего начали… Вы же не думаете, в самом деле, что большинство убийц всегда поступают шиворот-навыворот? У них нет для этого времени, и я склоняюсь к мысли, что они очень не хотят, чтобы их поняли превратно.

На другой стороне комнаты распахнулась дверь, ведущая к конюшням, и вошел сэр Гайлс Гэй.

Судя по выражению его лица, он явно успел услышать последние слова и сейчас прокручивал их в голове. Вместе с ним ворвался холодный воздух, от которого заплясал огонь в камине. Церковные часы звучно отбили десять ударов. Подчиняясь им, последние посетители выходили из паба: было слышно, как хлопают двери и звучат пожелания доброй ночи. На Гэе была мягкая шляпа, сдвинутая на лоб, и тяжелое пальто «в елочку». Под мышкой он нес трость.

– Я немного опоздал, джентльмены, – произнес он официальным тоном. – Но вы должны меня извинить.

– Выпьете чего-нибудь? – спросил доктор Фелл, потянувшись к колокольчику. – Мы, как вам известно, сняли здесь номера и имеем право заказывать после закрытия.

– Да. Знаю, – отозвался Гэй, стягивая перчатки. Затем внимательно поглядел на них. – Вы предпочли отправиться сюда, лишь бы не пользоваться моим гостеприимством. Означает ли это, что вы не в силах сидеть за одним столом с человеком, которого собираетесь арестовать? В любом случае я не могу принять ваше предложение.

– Вопрос о вашем аресте не стоит, сэр Гайлс, – резким тоном сообщил ему Хэдли. – Вас попросили сообщить нам определенные сведения. По какой-то причине вам потребовалось несколько часов, чтобы «все обдумать». По настоянию Фелла мне пришлось согласиться. Теперь вам есть что сказать нам?

Гэй положил на стол свою шляпу и трость, неопределенно улыбаясь шляпе. Выдвинув стул, он с некоторой опаской присел и, как показалось, прислушался к завываниям в каминной трубе под холодным небом.

– Да, я готов рассказать вам всю правду. – Он развернулся. – Предупреждаю, вас она разочарует. После того как я закончу, вы, разумеется, вольны предпринимать любые шаги по вашему усмотрению. Все, чего я хотел, – времени на размышления. Мне нужно было вспомнить, действительно ли я когда-либо в жизни встречался с миссис Кент. Погодите! – Он вскинул руку. – Я понимаю, о чем говорят ваши улики, суперинтендант. Я понимаю, что, должно быть, встречался с ней, в том смысле, что где-то с ней пересекался. Сегодня днем вы не поверили мне, когда я объяснял вам, что, приехав в Англию, она могла просто сослаться на знакомство со мной, потому что так поступали многие, однако за год через офис заместителя генерального секретаря проходит такое ошеломляющее количество народу, что нужен не мозг, а целый каталог, чтобы упомнить хотя бы четверть из них. А голая правда по-прежнему такова: я не помню этой женщины. Я с особым тщанием прокрутил в уме все воспоминания, связанные с тем самым годом. Я тогда жил в Норфолке. С помощью своего дневника я сумел восстановить почти целый год. Миссис Кент никоим образом не вписывается туда. Никогда не имел я с ней никаких «дел» в том смысле, какой вкладываете вы, и у меня не было с ней никаких общих секретов, вынудивших меня ее убить. Вот вам мое последнее слово.

Повисло молчание. Хэдли в нерешительности, медленно барабанил пальцами по столу. Гэй говорил настолько искренне, что это подействовало даже на Хэдли.

– И это все, что вы можете сообщить?

– Нет, ничего подобного. Вот теперь последует мое признание. Это действительно я подложил фотографию в полотенца в ванной, точнее, я ее туда не подкладывал, потому что вовсе не заходил в ванную, а лишь притворился, будто нашел ее там. И это я уничтожил содержимое своего ящика, залив его красной тушью. Но это и все, что я сделал.

По каким-то неведомым причинам доктор Фелл довольно потирал руки. Хэдли изучал Гэя, который отвечал на его взгляд сардонической усмешкой.

– О да, получилось на редкость глупо. Вы именно это хотели сказать?

– Нет, – встрял доктор Фелл. – Есть кое-что поважнее. Это вы порвали остальные фотографии?

– Нет, не я.

– Хорошо. В таком случае, – произнес доктор Фелл, – мне