Она исчезла последней - Джо Спейн

– Позвольте вас угостить, – предлагает Ласси, все так же улыбаясь.

– Нет, благодарю, – говорит Алекс. – Я уже заказал.

– Ну, для вас все за счет заведения. Мы здесь, в «Коппе-Лодже» как одна семья, и Вики была одной из нас. Возможно, лично я не имел удовольствия пообщаться с ней, но настроения здешней молодежи для меня важны. Мы все ощущаем вашу утрату. Надеюсь, вам нравится предоставленный домик? Кстати, проживание в нем для вас также бесплатно.

У Алекса аж горько стало во рту от прихлынувшей желчи. Ласси продолжает дружелюбно улыбаться, и сторонний наблюдатель вполне мог бы сказать, что он просто плохо подобрал слова и в них нет никакой задней мысли, но чутье подсказывает Алексу: это мерзкий тип. У Ласси водятся грешки за душой. Непонятно почему, но Алекс в этом уверен.

Его охватывает непреодолимое желание ударить этого человека. Он представляет, как швыряет его на пол и превращает лицо в кровавую кашу.

Приходится глубоко дышать, сжимать и разжимать кулаки. Впервые за долгое время Алекс едва не озверел. А ведь столько времени старательно себя контролировал. Пытался стать другим человеком.

Нет, нельзя перечеркивать все это из-за этого мужика. Хватит одного удара, всего одного, чтобы тут же пожалеть об этом.

Вместо этого Алекс подходит к Ласси так близко, что дышит ему в лицо.

– Когда я узнаю, кто ее сгубил, то убью его, – шипит он.

Потому что знает, что так и будет.

Затем заставляет себя резко повернуться и уйти; сердце норовит выскочить из груди, а на глаза наворачиваются слезы. Выходя из бара, он знает, что все были свидетелями их разговора, и теперь провожают его взглядом.

Почти у самых дверей домика его нагоняет Ниам.

– Подожди, – зовет она, задыхаясь. Алекс останавливается и наблюдает, как девушка пробирается по глубокому слою свежевыпавшего снега.

– О чем вы с Ласси говорили? – спрашивает она.

– Ни о чем, – отрезает Алекс. – А что? Мне нужно о нем что-то знать?

Ниам опускает глаза.

– Ты сама дала мне наводку на этого парня, Миику, – говорит Алекс. – И если думаешь, что можешь быть еще чем-то полезна, расскажи все, что знаешь. Вы ведь были подругами, верно?

– Конечно, – колеблется Ниам. – Но я пока здесь работаю.

– Ты серьезно? Для тебя важнее удержаться на работе, чем помочь мне найти убийцу сестры?

Ниам опускает голову. Затем встряхивает ею.

– Пошли, – говорит Алекс. – Я чертовски замерз.

И они идут в его домик.

Коппе, 1998 год

Кайе все равно, дома ли его жена. Ей все равно, увидит ли кто, как она заходит к нему. Наплевать, если на улице разразится скандал. Ей нужна помощь. Ей нужна его помощь. Он втянул ее в эту передрягу. Вот пусть и помогает выбраться.

Ветер усиливается, и, выйдя из машины, она пытается натянуть капюшон. Миике Кайя сказала, что едет за покупками. Муж не ответил. Его молчание в последние сутки звенело между ними, как натянутая струна.

Кайя быстро идет по переулку к дому. И не огибает его, а подходит прямо к парадному крыльцу и стучит в дверь.

Он открывает, на его лице удивление.

При виде Кайи удивление превращается в страх.

Он торопливо тащит ее в дом.

– Что ты делаешь? – злится он. – Жена ведь только ушла. Ты видела, как она уходила?

Он надеется, что Кайя подтвердит: «Да, я сидела и ждала, пока твоя жена уйдет». Хоть какой-то знак, что она не просто так заявилась к любовнику в дом, наплевав, там его жена или нет.

Но Кайя качает головой и проходит мимо него на кухню.

Видит на кухонной стойке бутылку виски. Ей очень хочется налить себе стаканчик. Не повредит ли капля ребенку? А это еще важно?

Сейчас она уже не уверена, что ребенка следует оставить.

Она поднимает бутылку, но потом так же быстро ставит ее обратно. Вот же дура. Нельзя так думать. Это ее ребенок, что бы ни случилось.

– Кайя, – хрипит он встревоженным голосом. – В чем дело? Зачем ты пришла? Я как раз собирался в бар… вечер покера с ребятами… сейчас неподходящее время.

– Он знает, – заявляет Кайя. И смотрит, как любовник бледнеет, нет, даже не бледнеет, а зеленеет.

– Ты сказала ему?

– Нет, я ему не говорила.

– Тогда откуда он знает?

– Понятия не имею. Я только… Но он знает.

Цвет лица у любовника постепенно возвращается к нормальному. Мужчина садится за стол и жестом приглашает сесть и Кайю.

– Миика не мог знать, – утверждает он. – Мы были очень осторожны. Наверное, ты ему о ребенке рассказала. Ты именно это имела в виду? Он знает, что ты беременна?

И кивает на ее живот. Женщина вздрагивает от того, каким тоном он произносит слово «ребенок». Как о чем-то постороннем. Даже отталкивающем.

– Он догадался, – поясняет она. – Видел, как я выхожу из душа. И перестал со мной разговаривать. Я как раз собиралась ему сказать. Надеялась, что он не разберется в датах. Но он взглянул на меня и, клянусь, что-то прикинул в уме. Он же все дни проводит на ферме. Круглый год наблюдает рождение и смерть. Мне следовало сообразить, что он понимает в беременности…

– Кайя, он не чертов гинеколог. И не может определить день, когда ты забеременела, просто глянув на тебя. И еще. Ты же, наверное, все это время спала и с ним, раз полагала, что сможешь заморочить ему голову.

– Нет, не спала, – тихо возражает Кайя. В те месяцы, что она изменяла мужу, она успешно отшивала Миику. Работа в баре помогала. Обычно возвращалась домой, когда муж уже спал.

– Но несколько недель назад мы снова переспали, – продолжает она. – Я надеялась, времени будет достаточно. И не думала, что так быстро станет заметно. Сейчас у меня двенадцать недель. Он же не идиот. Может понять, к какому сроку я на вид ближе: шести неделям или трем месяцам.

– Так в этом состоял твой план? О господи. Почему ты просто не сделала то, что я сказал? Ты хоть представляешь, в какую задницу себя загнала?

Кайя хватается за край стола. Ей нужно куда-то пристроить руки, чтобы не ударить его.

– Загнала себя? Ты хочешь сказать – нас?

Любовник молча смотрит на нее, его лицо сочится снисходительностью.

– А чего ты надеешься добиться, Кайя, сказав мужу, что была со мной? Думаешь, я брошу жену? И мы заживем где-нибудь своим счастливым домком? Этого не будет. Ты останешься одна. Я, конечно, проведу несколько недель в опале, но жена меня простит. И знаешь почему? Потому что ты