Четвертая подсказка - Кацухиро Го

Тот, моргнув, беззаботно сказал:

– Вот как? Рад слышать.

Киёмия вспомнил, как сменявший его сыщик недоумевал: «На него можно сколько угодно орать, но этот гад даже не проснется!»

– Но позвольте, господин Киёмия, до одиннадцати часов ведь еще есть немного времени?

– Да, есть еще примерно двадцать минут.

– Значит, еще может быть, что где-то – ба-бах! – и произойдет взрыв.

– Не произойдет. – Киёмия поднял три пальца. – Мы же во всех трех местах бомбы обнаружили.

В одном детском саду, а затем еще в двух были найдены свертки. Нигде они не были тщательно спрятаны – вероятно, на территории детских садов их просто закидывали снаружи.

– Разумеется, мы всеми силами ведем поиски и сейчас. Во всех местах – вплоть до начальных и средних школ. Если где-то есть еще одна или две бомбы, их обнаружение – всего лишь вопрос времени. Даже если мы где-то что-то упустили, до отмены эвакуации есть еще время. Так что жертв не будет.

– Блестяще! Господин Киёмия, я в вас не сомневался!

На лице Судзуки расплылась улыбка, он слегка похлопал в ладоши. В его поведении невозможно было прочитать ни нетерпения, ни раздражения. Киёмия почувствовал облегчение от осознания того, что спокойно воспринимает поведение подозреваемого. Ну да, Судзуки – такое существо, у него не бывает даже разочарования. Он смотрит на происходящее как на телевизионное шоу. Участники шоу разгадывают загадки, а Судзуки хвалит их, когда они дают хорошие ответы. «Он человек другого вида, чем мы. Полузверь-получеловек. Правда, не телом, а душой».

– Таким образом, все взрывы, которые вы вначале предсказали, закончились.

После Акихабары Судзуки сказал Тодороки: «Будет еще три взрыва». Интерпретируя это естественным образом, «Токио доум» – это первый раз, начавший викторину Кудан – второй раз. Соответственно, Ёёги – третий.

Приближалось обеденное время, солнце становилось все ярче. Частички пыли кружились в проникавших в комнату полосках света. Киёмия подумал, что помещение недостаточно хорошо убрано. Перед возвращением в Главное управление надо будет сделать замечание.

Судзуки наклонил голову. Наклонил ее вправо, наклонил глубже, чем это было раньше.

– Но действительно ли на этом все закончилось?

– Неужели скажете, что есть следующая загадка?

Хотелось бы здесь поставить все точки над i. Семь бомб уже выявлено. Да, говорят, их относительно легко изготовить. И все же трудно представить, чтобы Судзуки реально запасся таким большим количеством ТАТП. Но если запас уже израсходован, то и разговаривать тут не о чем.

– Господин Судзуки, что вы предпочитаете? Продолжить игру? Или достойно признать свое поражение?

– Какое поражение? «Девять хвостов» еще не закончились.

– Что касается той игры, я не возражаю: будем считать, что вы выиграли.

– Как так можно? Неприятно, что вы произносите такие черствые слова. Мы же долго играли, дошли до этого места, и вдруг такое… Господин Киёмия, вот увидите: я отгадаю форму вашей души.

Похоже, никуда не деться, надо продолжать игру. С его психологической непробиваемостью поделать что-либо невозможно. Она не идет ни в какое сравнение даже с его наглостью. В любом случае расследование надо продолжать до тех пор, пока жилище Судзуки не будет найдено, а план его не будет раскрыт во всей полноте.

Восьмой вопрос Судзуки был по поводу взрыва в Ёёги. Если бомбы еще остались, тогда он, может быть, даст подсказку о них в девятом вопросе.

– Хорошо, пожалуйста, задайте ваш последний вопрос.

– Ничего, если следующим будет мой вопрос, а не ваш, господин Киёмия?

– Да, пожалуйста.

Сверкающие зрачки Судзуки резко приблизились к Киёмии. Он положил руки на металлический стол и произнес:

– Но ведь еще не закончен мой восьмой вопрос?

– В каком смысле?

– Мы не проверили правильность ответа. Поскольку еще не наступило одиннадцать часов. – Дыхание Судзуки ощущалось совсем близко.

– Считаете, что я солгал?

– Солгали?

– О том, что бомбы обезврежены.

– А! Это, полагаю, правда. Господин Киёмия, вы же не из тех, кто способен на такую ложь? Я это вижу. Я ведь тоже повидал множество разных людей. Правда, в большинстве своем это были люди, которые меня в упор не видели. Ну или, в лучшем случае, эксплуатировали меня как какого-то робота.

– А какую работу вы выполняли?

– Это ваш восьмой вопрос, господин Киёмия?

– Нет, я просто из интереса спросил.

Судзуки уставился на Киёмию. Казалось, он забыл, как надо моргать.

– Никакой значительной работы я не делал. Это же естественно. Я ведь и человек незначительный. В этом отношении мир устроен очень правильно. Значительные люди делают значительную работу, а тем людям, которые значительными не являются, достается работа, которой они достойны. Не могу вспомнить, у кого это было. Кажется, у какого-то иностранного музыканта. В его песне были такие слова: «Каждый получает то, что он заслуживает»… – Судзуки сделал паузу и приподнял край губы. – Тот факт, что вы, господин Киёмия, стали полицейским, а я не стал никем, это, полагаю, результат одного и того же закона.

– Людей, которые не стали никем, не бывает.

– Нет, бывает. Я, например, такой человек. И не только я. Таких, я уверен, довольно много. Они ничего не могут, ничего не создают, на них никто не обращает внимания. Они как булыжники на обочине. Согласитесь, люди, которые могут позволить себе хорошую обувь, не особенно задумываются, когда пинают булыжник ногой? Это же всего лишь булыжник. Человек без лица. Ноппэрабо, безликое чудище. Такое существо – вообще не человек. От общения с ним пользы не будет, может быть только вред. Поэтому все проходят мимо. Вы ведь тоже, господин Киёмия? Вы же проходите мимо тех, кто на обочине, правда? Вы и не интересовались ими никогда, разве не так?

– Я сыщик. Я побольше вашего повидал разных людей.

– В качестве преступников? В качестве подозреваемых? Или в качестве подозрительных личностей?

– А также в качестве потерпевших.

– Ну да, наверное… Но, полагаю, все думают так: «Ладно, какая мне разница».

«Эта его техника рассказа, это его постоянное самоуничижение! – Киёмия напряг мышцы живота. – Из-за этого в меня и лезут эти черные жучки».

– Прошу вас, задайте девятый вопрос.

– Пожалуйста, не торопите события. Я же сказал: мой восьмой вопрос еще не закончен.

– Закончен. Бомбы обезврежены.

– Получается, что и господин Киёмия тоже один из таких людей…

– Из «таких»? Из каких я людей?

– Вот из таких, которые проходят мимо. Кто нас даже взглядом не удостаивает.

– Может, прекратите уже? Какой смысл в нагромождении этих обиженных фраз? Да, вы правы. За долгие годы в человеческом обществе выработались нормы, позволяющие каждому получать то, что он заслуживает. Вот на эти