Неупокоенные кости - Лорет Энн Уайт

нужна ваша дружба! В том числе твоя, трусишка Мэри! Я буду жить, как я сама хочу. Захочу – вообще уеду из этого города. Собственно говоря, я уже решила… Уеду на хрен из этой вонючей помойки, только меня и видели. А хочешь, скажу, с кем я сегодня трахалась у бассейна? С Клодом, вот с кем! И уже не в первый раз, если тебе интересно!»

Мэри ощутила такую ярость, что готова была убить Аннелизу. И она хотела ее убить, но…

Что-то негромко стукнуло в оконное стекло. И еще раз. Мэри замерла, прислушиваясь. С улицы не доносилось ни звука. Может, это ветер, подумала она. Ветер поднимается и стучит веткой в стекло?.. Машинально она бросила взгляд на часы. Почти без четверти четыре. Минуты ползли как часы.

В стекло снова что-то звонко стукнуло. Мэри приподнялась на локте и наконец сообразила: кто-то бросает в ее окно мелкими камешками. Выбравшись из постели, она на цыпочках подкралась к окну и осторожно выглянула. Задний двор был залит лунным светом. Деревья раскачивались на ветру, и по лужайке бежали черные тени. Потом Мэри заметила среди стволов движение и удивленно выпрямилась. Она узнала Клода. Должно быть, он тоже ее заметил, потому что выступил из тени на освещенный луной пятачок.

Бесшумно отворив окно, Мэри перевесилась через подоконник и яростно зашептала:

– Что тебе надо?

В ответ он приложил палец к губам, потом знаками показал, что собирается забраться к ней в окно.

– Ты с ума сошел!

Но он уже подошел к стене и начал ловко карабкаться по деревянным шпалерам, цепляясь за рейки и стебли плюща.

– Клод, нет! Ты слышал, что я сказала?! – прошипела Мэри, борясь с подступающей паникой, но он уже почти поднялся к окну, и паника превратилась в ужас.

Ее отец и мать были дома. Если родители узнают, что она среди ночи впустила парня к себе в спальню, они ее просто убьют. Кроме того, кто, как не Клод, ее официальный бойфренд, трахал на вечеринке ее лучшую подругу и говорил ужасные вещи, способные в корне подорвать ее самооценку, растоптать достоинство, расшатать уверенность в себе и уничтожить все, чем она дорожила?

Клод добрался до окна и, перевалившись через подоконник, мешком свалился на пол спальни. Мэри отшатнулась. От него воняло. Пахло не просто по́том – от Клода исходила волна едкого, какого-то железистого запаха, к которому примешивался слабый аромат шампуня и цветочного мыла. Этот запах пугал Мэри, и она отступила на шаг назад.

– Ты хоть знаешь, который сейчас час?

Клод поднялся с пола и, сделав несколько шагов, тяжело опустился на кровать. В лунном свете его лицо казалось бледным и каким-то худым, словно он три дня не ел. Разбитые костяшки его пальцев кровоточили, и это испугало Мэри еще больше. Впрочем, одежда Клода была чистой, да и сам он явно успел принять душ.

– Что у тебя с руками? – спросила она шепотом.

– Мы подрались, – ответил он.

– С кем?

– С Робби. Я подрался с Робби.

Мэри потрясенно ахнула. Она знала, что на вечеринке оба много выпили, но известие все равно застало ее врасплох.

– Из-за чего вы подрались? Из-за Аннелизы?

Клод сделал попытку расчесать волосы пятерней, но они были еще влажными, и его пальцы застряли. Высвободив руку, он с силой потер ладонями лицо.

– Да. Она… она напилась и начала болтать что-то насчет того, будто я ее трахнул. Робби услышал и набросился на меня. А я даже не знал, в чем дело!..

Мэри сглотнула и пристально посмотрела на него. Кто из них лжет? Аннелиза ли солгала, когда утверждала, будто Клод занимался с ней любовью, или это он лжет ей сейчас?

– Ну а как было на самом деле?

– Что именно?

– Ты трахнул Аннелизу?

– Господи, Мэри, нет, конечно! Она вообще какая-то странная в последнее время. Вот уже несколько недель Аннелиза ведет себя так, словно… Никто не знает, какой бес в нее вселился.

Мэри медленно опустилась на кровать рядом с ним. Ей отчаянно хотелось верить каждому его слову.

– На вечеринке она с кем-то трахалась, это точно, – сказала она очень тихо, глядя на дверь спальни. Комната родителей была здесь же, на втором этаже в конце коридора, и Мэри боялась, что кто-то из них может проснуться.

Клод внимательно посмотрел на нее.

– Почему ты мне это говоришь?

– Мне сказал Дэррил… Он сказал, что видел их – Аннелизу и… еще кого-то. Это он попросил меня отвести Аннелизу домой, потому что она напилась и напрашивается на неприятности. Только поэтому я не поехала с остальными, чтобы продолжить в другом месте. В конце концов я ее уговорила, и мы ушли…

Мэри немного помолчала.

– По дороге Аннелиза сказала мне, что это ты ее трахнул…

Клод негромко выругался и снова потер лицо разбитыми руками. Когда он предпринял еще одну попытку расчесать волосы, Мэри заметила у него на виске – почти на линии волос – свежую ссадину или даже рассечение. Рана была довольно большой и глубокой, и Мэри подумала, что Клоду, возможно, придется обратиться к врачу, чтобы ему наложили швы. Потом она подумала, как могла появиться эта рана, и почувствовала, как усиливается тошнотворное, невыразимое никакими словами ощущение. Будто к ней подбирается что-то очень страшное.

– Это все вранье, – сказал Клод. – Она солгала. Я так и сказал Робби, и в конце концов сумел его убедить… Да и зачем мне это? На кой она мне сдалась?..

Он потер колени, и Мэри подумала, что он ни секунды не может посидеть спокойно. Да и руки у него тряслись, а в глазах блестели слезы. Она жалела Клода и всем сердцем ему сочувствовала, но это сочувствие неожиданно вступило в конфликт с инстинктом самосохранения. Мэри подумала, что всегда была слишком доверчива, слишком старалась угодить окружающим. Сейчас она понимала, какой это серьезный недостаток. Она могла наизнанку вывернуться, лишь бы другие были довольны и счастливы, и порой совершала поступки, которые причиняли вред ей самой.

– А зачем Аннелизе лгать мне? – спросила она осторожно.

– Понятия не имею. – Клод сделал попытку пожать плечами. – Кажется, Робби в конце концов осознал, что Аннелиза ведет себя неадекватно. Она как будто стремится сама себя уничтожить: пьет, вертит задницей направо и налево… – Он бросил на Мэри быстрый взгляд. – Говорят, она заигрывала с парнем, который готовит ее по математике.

– С Дэррилом? Не может этого быть!

– Еще как может. Этот ямаец довольно привлекательный. Ну ты сама знаешь…

– Он не ямаец, Клод. Он – канадец. А его родители