Изъян - Алекс Джиллиан

— Правда? — шепчу я, боясь спугнуть хрупкое ощущение. — Ты готов подумать об этом?

— Да, Ева, — утвердительно произносит он.

Я прикрываю глаза, позволяя себе крошечный вдох облегчения. Он услышал меня. Может, не признал вслух, но принял к сведению всё, что я сказала. Это уже победа.

— Послушай, может… тебе не стоит срываться? — предлагаю я, осторожно подбирая слова. — Останься, закончи свои дела. Насчет меня не волнуйся. Я в полном порядке. Сегодня немного психанула, но мы вроде как все выяснили… Нет причин менять свои планы.

На том конце снова повисает тишина, но, к счастью, длится недолго.

— Хорошо, — соглашается он. — Я задержусь на пару дней. Не дольше. Если честно, здесь адская скука. Не стоило, вообще, соглашаться. Лучшее бы и правда взяли отпуск и махнули куда-нибудь на острова. И вопрос с ребенком решился бы быстрее.

— Как… решился? — смущенно любопытствую я, имея в виду его деликатную проблему.

— Вариант есть, Ева. Не уверен, что он тебе понравится, но мы что-нибудь решим.

— Обязательно решим, — автоматически киваю в пустоту, мысленно обещая себе, что, когда Саша вернется, я расскажу ему всё. О клубе, о встрече с Хартом, о расследовании, о своих подозрениях. И мы обязательно… что-нибудь решим. Вместе.

— Отдыхай, Ева, — мягко прощается он. — Люблю тебя. Доброй ночи.

— И я тебя. Очень сильно. Доброй ночи, — шепчу я и отключаю звонок.

Экран гаснет, а вместе с ним гаснет и липкая тяжесть на груди. На месте усталости возникает щемящее чувство радости и облегчения. Я пробила брешь. Пусть маленькую, но брешь. А если есть первая трещина, будут и другие.

Это была последняя ночь, когда я заснула по-настоящему счастливой, с лёгким сердцем, полным надежд, когда тревоги и страхи отошли в сторону, оставив иллюзию светлого будущего.

Но чем ярче горят наши мечты, тем чернее пепел…

Глава 13

«Прими свой изъян — в нём источник силы.

Отвергни его — и он обратится против тебя.»

— из Катехизиса Ordo Simetra

Скарификатор

Кровь. Слишком много крови. Ее не должно было быть, но она есть… повсюду. Багровые кляксы на белоснежном постельном белье, на полу, на стенах, на моей одежде… Сладкий металлический запах с едкой примесью мочи пропитал пространство тесной спальни. Я чувствую эту вонь на себе и с трудом сдерживаю рвотные позывы.

Медленно разжимая пальцы, неотрывно смотрю в остекленевшие глаза. Полопавшиеся капилляры, закатившиеся зрачки, из глубокой раны на макушке до сих пор толчками выплескивается кровь вперемешку с мозговой жидкостью. Следы от моих рук отчетливо проступают на тонкой шее, в уголках губ пузырится розоватая слюна.

От отвращения мой желудок сжимается, к горлу подступает желчь. Желание пойти в ванную и смыть с себя нечистоты становится невыносимым.

Не сейчас. Позже.

Я должен собраться. Обдумать все. Убедиться…

Она мертва. Определенно мертва. То, что эта сука заставила меня с ней сделать — только ее вина. Я всего лишь хотел, чтобы она заткнулась, перестала кричать мне в лицо все эти гадкие слова. Мне пришлось заставить ее замолчать. Она сама напросилась, вынудила меня.

Я не собирался убивать ее сегодня. Не здесь. Слишком рискованно. А я не идиот, чтобы так подставляться.

Эта лживая дрянь все поняла… не знаю как. Я был острожен, как и всегда. Она чувствовала слежку, боялась, но на меня ничего не указывало. Вообще ничего. Я уверен.

Так что же пошло не так? В какой момент она догадалась?

Ничего не предвещало, мы спокойно разговаривали, а потом ее словно заклинило, а дальше… Дальше все вышло из-под контроля. Она набросилась на меня, дралась как одержимая, пыталась расцарапать мое лицо, но я оказался сильней, а ее кости — слишком хрупкими. До сих пор в ушах стоит мерзкий хруст, когда я вывернул ее запястья. Регулярные занятия спортом закалили мое тело, превратив его в смертоносное оружие. У нее не было шансов. Ни одного гребаного шанса.

Взгляд цепляется за металлическую статуэтку феникса, валяющуюся на забрызганной кровью подушке. Идиотка купила это убожество, когда вышла в печать ее дебильная книга. Считала, что уродливая фигурка будет символичным дополнением к моменту славы, а в итоге стала орудием убийства, испоганив мой идеальный отлаженный сценарий.

Я снова смотрю на ее лицо, искаженное посмертной гримасой, и морщусь от омерзения. Она могла уйти красиво, как другие до нее, но предпочла сдохнуть в луже собственной крови и мочи. И это бесит меня больше всего, потому что я не выношу грязь. В любом ее проявлении.

Мне нужно вернуть контроль, исправить… Не очистить, нет. Это невозможно.

Я должен убрать то, что она не имеет права носить на своей коже. Даже мертвая не имеет права. Скривившись, я стаскиваю с нее пижамные штаны и достаю из кармана лазер. Прибор немного скользит в окровавленных перчатках, механическое жужжание наполняет тишину, в воздухе появляется тошнотворный запах паленой плоти. Несколько минут скрупулёзной работы и от метки на внутренней стороне бедра остается только выжженное круглое пятно.

Удовлетворённо выдохнув, я стираю со лба выступившую испарину, окидываю взглядом результат своих трудов и до скрежета стискиваю зубы, поняв, что допустил еще одну серьёзную ошибку. Иглы. Я едва про них не забыл. Открыв припасенный футляр, с остервенением вонзаю их в неподвижное тело, пока не использую все до единой. И все равно не чувствую привычного облегчения. Я зол и заведен до предела. А значит охота продолжится… Нужно лишь осмотреться и выбрать новую цель. И на этот раз сделать все идеально.

Ева

Мне снова снится Илья. Но может быть это вовсе не сон, а одно из тех пугающе детализированных видений, что врываются в сознание на границе между забытьём и бредом. Я судорожно сжимаю пальцами край одеяла, когда он садится рядом и устремляет на меня пронзительный грустный взгляд.

— Чего ты хочешь? — рваным шепотом спрашиваю я.

Откинув со лба светлую челку, Илья пожимает плечами, уголки губ дергаются, но так и не складываются в улыбку. Мне хочется обнять его, согреть своим теплом и забрать из вечного ада, где огонь не греет, а выжигает дотла.

Почему он там? За что?

Разве погибшие дети не становятся маленькими ангелами? Мое подсознание могло воссоздать совсем другой образ, светлый, умиротворяющий, но почему-то выбрало этот, словно сотканный из глубинных кошмаров.

— Ты потеряла…, — он внезапно протягивает мне круглый предмет. Илья ни разу еще не появлялся без него.

Мои пальцы мелко дрожат, когда я забираю зеркальце из его