Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

Весь этот необычный обмен репликами происходил весьма эмоционально, но шепотом, и это уже начало утомлять всех присутствующих. Крутая лестница заскрипела, когда Г. М. стал подниматься по ней. На верхнем этаже лунный свет проникал через витые прутья балкона. Когда Г. М. уже почти поднялся, он замер и обернулся. Лунный свет отражался от стекол его очков и от старого цилиндра, который он надвинул поглубже на голову. Он вытянул свои полные руки, словно пытаясь загородить проход на лестницу. А когда обернулся, раздался тоненький, но пронзительный звонок у входной двери в квартиру третьего этажа.

– Полагаю, что в дверь звонит настоящий убийца, – тихо произнес Г. М. – Послушайте, мы сейчас заглянем внутрь через окна, которые специально для нас оставили открытыми. Если кто-нибудь произнесет хотя бы слово, пока мы будем находиться на балконе, я его убью. Хочу только сказать, что это квартира особы, ради которой и затевалась вся эта грязная схема практически с самого начала, особа, которая должна сегодня умереть. Идемте.

Его плащ исчез наверху. Над ними нависал козырек балкона. Лунный свет посеребрил черепицу на крыше и высокие окна до пола. Такие окна распахиваются как двери. И два из них оказались приоткрыты на пару дюймов. За окнами тяжелые розовые занавески, наверное в полдюйма толщиной, были слегка раздвинуты. Помимо плотных портьер, на окнах висел тонкий золотистый тюль. Он даже не колыхался на ветру и окутывал все туманной дымкой, создавая ощущение нереальности происходящего. Через эту тонкую газовую пелену они заглянули в тускло освещенную комнату.

Перед ними была спальня или будуар женщины, обставленный в стиле Франции восемнадцатого века. Стены, отделанные шелком, зеркала в тяжелых золотых рамах. Кровать, стоявшую слева, накрывал балдахин, похожий на шатер, – ткань складками падала с позолоченного деревянного кольца на потолке, где также висела тяжелая хрустальная люстра. Но из светильников в комнате были включены только два электрических бра в виде свечей на стенах. Спиной к окну сидела, вероятно, хозяйка квартиры, но высокая спинка кресла полностью скрывала ее.

Послышался звонок убийцы. Из-за спинки кресла послышался голос, предлагающий войти. Раздался шум шагов – кто-то шел через другие комнаты.

Сердце у доктора Сандерса билось так сильно, что он испугался, как бы не упасть. В это мгновение Г. М. схватил его за руку и подтащил к щели между занавесками. Прямо напротив него находилась дверь в комнату. Она открылась, и на пороге появился гость.

Ридл не выдержал и нарушил приказ Г. М. Прерывистым дрожащим шепотом он заговорил над ухом Сандерса:

– Я знаю, кто это, сэр. – Казалось, он едва сдерживал крик. – Я часто видел ее здесь, в квартире мачехи. Это мисс Хилари Кин.

Глава девятнадцатая

Туманная атмосфера нереальности происходящего за золотым тюлем, два электрических бра в виде свечей, отбрасывающих тусклый свет на обитые шелком стены, шаги и голоса, заглушаемые толстыми коврами и шторами, – все это, словно опиум, дурманило разум тех, кто наблюдал за происходящим с балкона.

Хилари смотрела на окружающую ее роскошь с легким осуждением и смущением. Она как будто запыхалась, на щеках играл легкий румянец, возможно, оттого, что слишком быстро поднималась по лестнице. В одной руке она держала квадратный сверток в коричневой бумаге. На ней был темно-зеленый твидовый костюм, явно сшитый на заказ, и мягкая шляпка, надвинутая на глаза. Несмотря на осуждающий вид, ее улыбка казалась совершенно искренней.

Из кресла, в котором сидела хозяйка квартиры – ее мачеха, – послышался радостный приветственный возглас:

– Хилари, дорогая моя! Как мило, что ты пришла!

С этими словами хозяйка вскочила с места.

Сандерс слегка склонил голову набок и увидел отражение миссис Джозеф Кин в одном из высоких зеркал, висевших на стенах комнаты. Она была миниатюрной, пухленькой и невероятно миловидной блондинкой с длинными волнистыми локонами, ниспадавшими на плечи, чувственными губами и маленькими сияющими глазами. Женщина выглядела лишь немногим старше Хилари и рядом с ней казалась просто крошечной. Одета она была в богато украшенный кружевом пеньюар, облегавший ее тело блестящими шелковыми складками. Подбежав к Хилари, она звонко расцеловала ее в обе щеки.

– Как поживешь, дорогая Синтия? – поинтересовалась Хилари, позволяя целовать себя.

– Я знала, что ты придешь! – с триумфом в голосе заявила Синтия. – Я обещала, что здесь никого больше не будет, так и есть! Хилари, ну ты и негодница! Я столько дней пыталась с тобой встретиться…

– Но ты же вернулась только в воскресенье, – возразила Хилари. Она сделала паузу и спросила с любопытством в голосе: – И как тебе Ривьера?

– Божественно! Совершенно божественно!

– Могу себе представить.

– Да, так и было. Я встретила милейшего… Ах, это не важно. Ты ведь знаешь, что я хочу от тебя услышать. Расскажи мне об этом Пеннике. Хилари, ты становишься знаменитой. Все те ужасы, про которые пишут в газетах… Просто не понимаю, что с нами происходит? А ты оказалась в самом центре событий, да еще таких интригующих! И это еще не все. Пенник! Говорят, ради тебя он что угодно готов сделать, что он тебя обожает и просто души не чает.

– Вероятно, так и есть.

– Стелла Эрскин видела вас двоих вчера вечером в «Боронони». Стелла сказала, что он у всех на глазах взял тебя за руку и поцеловал ее. Честное слово! Тебя это не взволновало? Неужели? Это же все равно что пойти на свидание с Гитлером или Муссолини, ты ведь понимаешь, о чем я? Хилари, мне теперь прохода не дают, как только узнают, что мы с тобой родственники. Но мне ты расскажешь обо всем первой, правда? Ты ничего не утаишь от меня?

– Дорогая Синтия, ты все узнаешь. Я ведь обещала.

Синтия радостно потерла руки:

– Умничка, Хилари! Проходи, садись. Мне уже не терпится обо всем узнать. Он милый? Он уже… Ну ты же понимаешь, о чем я? Говорят, это прямо настоящая большая страсть, как в романах о французских королях, которые теряют голову и затевают что-нибудь грандиозное! – Она на мгновение нахмурила лоб, но затем легко улыбнулась. – Стелла считает, мне нужно быть осторожной. Она утверждает, что слышала, как Пенник говорил, будто мне не место на этом свете, ведь я забрала деньги твоего отца или что-то в этом роде. Абсурд какой-то! Правда, дорогая? Но не стой так, прошу тебя. Положи свои вещи. И что там у тебя в руке?

– Маленький подарок для тебя.

Синтия широко распахнула глаза и зарделась от радости:

– Для меня? О Хилари,