Дорога к Тайнику. Часть 2 - Мария Владимировна Карташева

случилось. Так вот её кто-то сюда вызвал и не нужно быть мега психологом, чтобы понять, что меня пытаются полностью удалить из расследования. Причём делают это ненавязчиво, значит не нужна шумиха, и не пристрелили, а только ранили, значит не нужно, чтобы меня полностью заменили.

Малинин положил трубку, вздохнул, посмотрев на стул, где недавно сидела Соня, и прикрыл глаза: завтра новый сложный день, а он уже давно не супергерой и ему требуется отдых.

* * *

Унге, забравшись с ногами, сидела на подоконнике и рассматривала смешной рисунок на жёлто-голубых носках. Ей нравился строгий стиль в одежде, но всегда хотелось, какого-то побега от официоза, и она подсмотрела у одного из героев детективного сериала этот трюк с носками. Хотя на мультяшных героев она не решилась, но ей вполне хватало весёлых тучек с кривыми моськами. Сегодняшнее нападение на машину Малинина было крайне тревожным, потому что теперь точно было понятно, что кто-то, грубо говоря, слил информацию, а так как кроме их команды и очень ограниченного круга сотрудников никто не знал, куда и зачем поехал Малинин и кого везёт, то, значит, в броне секретности была брешь.

Она ещё не до конца разобралась, какая роль во всей этой истории была отведена Олесе, её покойному отцу и двум матерям, но сейчас казалось было самое время, чтобы сесть за разбор записей. Унге прислушалась к затишью в коридорах общежития, глянула на часы, посмотрела, как стрелка сонно проползает, показывая третий час ночи, и включила ночник. Вернувшись мыслями к разговору с настоящей матерью Олеси, Унге открыла подробный отчёт о проделанной работе, который она списала с надиктованных записей.

Унге вспомнила приятную двухкомнатную квартиру, мелкий цветочек на обоях, которые отдалённо напоминали дешёвый яркий ситец, зелёные джунгли из домашних растений, уютную крохотную кухню. Лариса Николаевна усадила Унге за стол, быстро сварила кофе и достала из холодильника домашний тортик с застывшим шоколадным кремом и печально проронила:

— Олесю ждала, но она что-то задерживается. Наверное, с отцом опять за границу улетела. Так, расскажите, по какому случаю внутренние органы интересуются моей красоткой?

— Лариса Николаевна, я честно даже не знаю с чего начать, — Унге на секунду задумалась. — Я только что разговаривала с женщиной, которая тоже называет себя матерью Олеси.

— Нет, — Лариса потрясла головой и провела по рано начавшим стареть щекам, — Анжелика так представляется, когда ей удобно. Я не против. На бывшего мужа я не претендую, он мне и даром не нужен, а для Олеси он делает много. Мне большого труда стоило добиться от него, чтобы дочка стала вхожа в его дом, как в свой собственный. Ну, посудите сами, я простой инженер. Что я могу ей дать? — она пожала плечами. — А отец — человек крупного формата, у него есть деньги и связи. Ну и потом, сама Анжелика прямо настаивала на том, чтобы Олеся общалась с отцом. Она, даже таясь от него, как-то ко мне приехала, рассказала кто она, — женщина, перехватив взгляд Унге, поправилась. — Мы к тому времени, как он с новой женой познакомился, уже долгое время в разводе были. У меня к Анжелике претензий нет, она, можно сказать, и скрепила отца с дочерью. Другая бы наоборот, а она пока не свела их вместе, так и не успокоилась.

— Стоп, — сказала Унге. — То есть Олеся — это ваша дочь! Верно?

— Девушка, простите, у вас имя сложное, — смутилась женщина, — безусловно, моя.

— Тогда, значит, я принесла вам очень плохие новости, — проговорила Унге.

Сейчас она вспоминала, как окаменело лицо женщины, после того, что она ей сказала, как сухонькие пальцы пытались набрать нужный номер, как долго в рыданиях тряслась голова, лежащая на столе.

— Анжелика, почему ты мне не сказала?! — кричала Лариса в трубку, когда прошёл первый шок. — Ты совсем из ума выжила? Моя девочка неизвестно где, а что ты творишь?

В дверь Унге тихонечко постучали, она сначала испуганно вскинулась, потом выдохнула и подумала, что вокруг довольно много сотрудников внутренних органов и, наверное, если бы ей кто-то хотел причинить вред, то вряд ли бы стал стучать.

— Привет, — на пороге стоял Медикамент. — Только закончил возиться с упырём Красуцким и мальчишкой. Пацана жалко, совсем молодой ещё.

— А куда Лашников с ним ехал?

— Это знакомых племянник, — без разрешения пройдя в комнату и водрузив на стол пакет с продуктами, сказал Денис. — Прости за наглость, но ты не могла бы что-нибудь пожрать сообразить. А то я просто с ног падаю. Лашников прямо с головы не слезал, пока я Сапонина осматривал. Единственное что могу сказать — он и правда под землёй провёл долгое время или в закрытом помещении. Кожа сухая, бледная, лёгкие точно давно воздуха свежего не видели.

— Понятно. А я бьюсь над родственными связями Олеси, — Унге задумалась. — Скажи, пожалуйста, ничего странного в анализах Бондарева не нашлось?

— Нет. Но меня всё равно что-то смущает. В конце концов, есть такие токсины, которые, после того как отслужат свою службу, уже и не найти, — Медикамент развёл руками и потыкал пальцем в пакет. — Я заслужил ужин?

— Ах, да, конечно, — спохватилась Унге и стала доставать сэндвичи, пиво и чипсы. — А что я должна приготовить? — она недоумённо на него посмотрела.

— Ничего, должна просто составить компанию. Сейчас Мамыкин припрётся. Нерей работает, а Лашников, после последних событий, ушёл в глухую оборону и даже не берёт трубку. Написал, что хочет побыть один. Ну а Малинину и Береговому пиво точно нельзя.

— Понятно. А Соня?

— Она в больнице дежурит возле Малинина.

В этот момент в дверь снова постучали, и в комнату вошла Софья. Она остановилась посредине, глянула на лежащие пластиковые коробки и проговорила:

— Не помешаю?

— Конечно, нет, — Унге сделала пригласительный жест. — Денис только что пришёл, сейчас Мамыкин подтянется.

— Как там наш отважный полковник? — спросил Медикамент.

— Пришёл в себя, шутит, уже пытается работать, — пространно ответила Софья.

— Может, не стоило оставлять его одного? — как бы между прочим заметила Унге.

— Он не один, к нему жена приехала, — вяло обронила Соня и, повертев в руках бутылку пива, решительно её открыла, посмотрев на вошедшего Мамыкина. — Мне просто необходима перезагрузка, — она резко опрокинула горлышко бутылки в рот и за один раз осушила почти половину. — И ещё мне кажется, что все мы топчемся на одном месте, кружим вокруг да около и ни черта не делаем.

— У тебя есть конкретные предложения? — Мамыкин вяло пожевал бутерброд, а потом, вздохнув, начал придирчиво сверять сроки годности.

— Да, у меня есть предложение разобраться во всём этом мракобесии. И