Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Она следовала за ним по пятам, не снимая перчаток, чтобы держаться за поручень.

По лестнице невозможно было подняться, не скрипя и не стоная под своим весом, и Лэнс считал это преимуществом.

Клара сказала: «Мы разбудим весь район».

Добравшись до вершины, Лэнс остановился и на мгновение замер, прислушиваясь к тишине. Нужно было включить ещё одну лампочку, и эта мигала и дрожала, пока ветер завывал на улице, напрягая линии электропередач.

«Подожди», — прошептал Лэнс, поднимая руку.

Он бесшумно подошёл к двери квартиры, снова прислушался, затем вставил ключ и повернул его, открыв тройной засов, который установил сегодня же. Раздался резкий металлический лязг, ещё более резкий и громкий в тишине коридора, и дверь распахнулась.

«Подождите», — снова сказал Лэнс, затем быстро оглядел квартиру — кухню, спальню, ванную. Он вернулся через мгновение. У двери стоял шкаф, он открыл его и заглянул внутрь.

«Все чисто», — сказал он.

"Вы уверены?"

"Очень смешно."

«Ты как ребенок, которого пора укладывать спать», — тихо сказала она.

«Мне нравится оставаться в живых».

OceanofPDF.com

5

Риттер больше никогда не видел мужчину в костюме, не узнал, кто он, и даже не пытался. Когда он позвонил по номеру с карты на следующий день, трубку взяла женщина.

«Можешь называть меня Лорел», — сказала она.

«Ладно, Лорел. Как это должно работать?»

«Британцы уже занесли вас в список погибших», — сказала она.

«Пропал без вести. Предположительно погиб».

«Как мило, не правда ли?»

«Все так и есть», — сухо сказала она.

Он всё ещё был в полевом госпитале и звонил ей по спутниковому телефону, который ему специально предоставили американцы. «Полагаю, вы знаете, что у меня есть семья», — сказал он.

«Я в курсе».

«И что же обо всем этом должна думать моя жена?»

«Ну, судя по тому, что я слышал, в этом плане дела обстоят не так уж и гладко».

«Что это должно означать?»

«Она, во-первых, твоя бывшая жена», — сказала она, подчеркнув слово «бывшая». Затем она подождала, видимо, пока Риттер заговорит, но он промолчал. Она продолжила: «Тебе заплатят за твою работу. Неотслеживаемые платежи на номерной счёт в швейцарском банке. Никто никогда не узнает…»

«А как же моя дочь?» — спросил он.

«Конечно, — сказала женщина. — Я понимаю, что вы хотели бы, чтобы о ней позаботились».

« А ты?» — недоверчиво спросил он. «Я рискну и скажу, что ты не мать».

Она на секунду замялась, смутилась, а затем сказала: «Давайте постараемся сделать это профессионально».

Он уже почти решил повесить трубку, когда разговаривал с ней, — если они собирались поручать ему работать с таким типом дурачка, это не сулило ничего хорошего для миссии.

— но он бы не зашёл так далеко, если бы уже не принял решение. Он знал, чего хочет. Безопасности. Не для себя, а для своей семьи.

Именно поэтому он и позвонил. «Просто скажите мне, что будет с моей семьёй», — сказал он.

Правительство США гарантирует их безопасность. Вам больше никогда не придётся о них беспокоиться.

«Они подумают, что я умер».

«Только до тех пор, пока продолжается операция».

«Я не хочу, чтобы моя дочь росла под защитой какой-то программы».

«Конечно, нет. Это не то, что мы предлагаем».

«И я не хочу, чтобы она росла в Америке».

Еще одна пауза, затем: «Понятно».

«Это проблема?»

«Наши программы, как правило, финансируются из США».

«Моя дочь — англичанка. Найдите способ обеспечить её безопасность в Англии.

Понял?"

«Что-нибудь можно устроить».

«У нее будет круглосуточная охрана?»

«Она получит всё, что ей нужно. Она будет в безопасности».

«Вы это гарантируете?»

«Что за ней будут следить?»

«Что за ней будут присматривать, и если со мной что-то случится, о ней позаботятся. О ней и её матери. Вот моя цена».

«Я гарантирую это».

«Я не хочу, чтобы она росла одна».

"Конечно, нет."

«Я ее не бросил».

«Понял, мистер Риттер».

«Вот почему я это делаю. Для неё».

«Если британская армия прикажет тебе умереть, ей ничего не будет».

«Ты не прикажешь мне умереть?»

«Если мы это сделаем», — категорично заявила женщина, — «мы позаботимся о ней».

Риттер вздохнул. Тогда он почувствовал, что она говорит правду, и знал, что нет смысла играть в игры. Если он собирался принять предложение, он должен был сказать ей. «Когда всё это закончится, — сказал он, — когда всё закончится, что будет ждать меня по ту сторону?»

«Мы будем производить платежи ежемесячно на ненумерованный счет...»

«Могу ли я вернуться к своей семье?»

«Если ты так решишь».

«Почему бы мне не решить это?»

«Будущее — странная штука, мистер Риттер. Я считаю, что лучше не предсказывать его слишком точно».

Он понимал, что она ему говорит: по сути, чтобы он навсегда попрощался с семьёй. Ему следовало бы оценить честность — он не из тех, кто любит, когда ему пускают пыль в глаза, — но это было нелегко. «Понятно».

сказал он.

«Правда в том, мистер Риттер, что когда человек умирает, когда его официально считают погибшим, часто лучше, чтобы он таковым и оставался».

«Лучше всего для кого?»

«Для всех».

«Не будите спящую собаку», — сказал он в трубку.

«Никто не хочет, чтобы мертвецы восстали из своих могил, мистер Риттер».

«Ты ведь не приукрашиваешь вещи, правда?»

«Я хочу, чтобы вы доверяли тому, что я говорю».

«И что именно вы говорите?»

«Я предлагаю тебе работу. Контракт. Это опасно. Ты можешь не вернуться».

«И на какой объем обязательств мы рассчитываем?»

«Давайте разберемся с этим по дням, хорошо?»

«Я ведь все равно не смогу уйти, как только ты нацепишь на меня свои крючки, не так ли?»

«Мы бы так не сказали».

«Нельзя просто так показать ЦРУ средний палец и уйти. По крайней мере, если они этого не хотят. Особенно, когда они следят за твоей семьёй».

«Вам придется нам довериться, мистер Риттер».

И вот в чём загвоздка. Доверие. Этот скользкий угорь. Риттер не был дураком. Он вошёл с открытыми глазами. Он знал, что никаких гарантий нет. Он…

Он понимал, что если согласится на эту работу, пуля вполне может его найти. Он не учел, в отличие от Волги и Вилготского, что пуля могла быть выпущена ЦРУ.

«Это не мы жаждем смерти», — сказал Вылготский.

«Надеюсь, вы не предполагаете, что я так считаю», — сказал Риттер. «Потому что я голосую за то, чтобы мы сбежали сейчас,