Убийство в подарок - Карен Дюкесс

Теперь природа в сельской местности пышнее, чем в мой прошлый приезд. За окном такси проплывают ярко-зеленые пастбища, кусты и деревья, весь пейзаж выглядит сочным, набухшим влагой, словно на него только что обрушился потоп. Настоящая благодать после засухи в Буффало, где, последовав совету мистера Гроуберга, я установила оросительную систему, чтобы не волноваться, не забудет ли семья, снимающая мой дом, поливать сад.

Мы останавливаемся на светофоре возле пункта проката велосипедов, где молодая пара сажает малыша в корзину на багажнике. Оба чмокают ребенка в щечки, а потом наклоняются, чтобы поцеловать друг друга. Доброе предзнаменование, за которое я мысленно выражаю благодарность. Я прилетела в Англию без обратного билета. У меня есть дедово наследство и плата от арендаторов, а еще я рассчитываю на небольшое жалованье за работу на полставки в «Книжке и мормышке»: меня взяли на замену Элис Свит, она же Глэдис Кроун, чей моноспектакль имел громадный успех в Эдинбурге. Ким сомневается, что я свыкнусь с ролью наемного работника, после того как управляла собственным бизнесом, но, с увлечением принимая у меня дела в оптике, она даже не заметила, что меня печалит только одно: насколько легко мне оказалось оставить прежнюю жизнь позади. Впервые я собираюсь искать свой путь, вместо того чтобы плыть по течению.

– Уверена, что тебе сюда, ласточка? – осведомляется таксист.

Машина стоит на краю широкого поля. Я узнаю коттедж по фотографии, но сейчас он выглядит у́же и выше и больше похож на амбар. Деревянная дверь производит впечатление неприступной, на фасаде единственное маленькое окошко. «Жилище» кажется неприветливым.

Универсальный ключ, как обещалось, под ковриком. Дверь еще массивнее, чем я представляла, и открывается прямо в кухню, которая, несмотря на низкий потолок и обилие пыли, приятно удивляет. Длинный основательный деревянный стол, полки, заставленные старыми керамическими тарелками, два белых буфета и маленькая электрическая плитка. Я уже вижу, как готовлю здесь на завтрак болтунью из яиц от собственных кур, которых до этой минуты даже не планировала выращивать. К холодильнику высотой мне по плечо приклеена записка от Жермен: она оставила мне молоко, яйца, хлеб и масло, нарезку ветчины, яблоки и кофе. В дверце стоит бутылка белого вина.

Кроме кухни, на первом этаже располагается только гостиная. Там имеются кожаный диван, накрытый пахнущим затхлостью шерстяным одеялом, а также кресло-качалка, маленький шаткий стеллаж, а в плетеной корзине возле дровяной печки сложены несколько большущих старых подушек. Крутые узкие ступени ведут в спальню с громоздким комодом и вполне приличным матрасом. Окна маленькие, но вид на холмы – лучше не придумаешь.

Я рада, что повременила с приездом до конца весны; теперь у меня в запасе полно дней с хорошей погодой, чтобы привести коттедж в порядок. Эмити и Уайетт обещали приехать и помочь. Эмити будет здесь в июле, чтобы присутствовать на переписи лебедей и официальном открытии Хэдли-холла после ремонта. Уайетт, который теперь очень востребован как чтец аудиокниг, выкроит неделю в сентябре и вернется в Дербишир потребовать свой приз: роль мертвого тела в сериале «Шедевры детективного жанра». Говорит, что тренируется принимать позу мертвеца.

Первый день я провожу за уборкой: выбрасываю побитые молью одеяла, отскребаю крохотную ванну. Заезжает Жермен с новыми чистящими средствами и подержанной утварью, а также стеганым одеялом, комплектом постельного белья, плетеным ковриком, полотенцами. Во второй вечер она привозит блюда из индийского ресторана, и мы едим карри, запивая его пивом. На следующий день возле коттеджа останавливается пикап. Викарий Салли выгружает для меня велосипед с корзиной, чтобы я могла ездить по округе, пока не куплю машину. Я до сих пор не отважилась навестить деревню: слишком боюсь того, что меня там ждет.

На четвертое утро я пытаюсь выдернуть в саду лозу глицинии, когда ворота вдруг скрипят.

– Мне кажется, бой неравный.

На солнце волосы Дева ослепительно блестят. Он как будто стал выше.

– По отношению ко мне или к глицинии?

– Я подразумевал тебя, – говорит Дев, – но вижу, что ты сильнее, чем я думал. Весьма отважно с твоей стороны удариться в садоводство.

– Скажи, да?

И чего я боялась?

– Глициния очень цепкая. – Он закатывает рукава. – Нужно копать глубже. – Дев тянется за лопатой: – Позволишь?

Я отхожу в сторону и наблюдаю, как он окапывает самый большой корень. Ставит ногу на лопату и давит на нее. Передвигается вокруг ствола, вонзая в землю лопату и нажимая ногой, вонзая и нажимая.

– Ты не обязан мне помогать, – замечаю я.

Дев останавливается.

– Знаю.

– Я пытаюсь развить у себя способность к садоводству. Как говорится, зеленые пальцы. Большой уже позеленел. Видишь?

Он втыкает лопату в землю и берет мою руку. Переворачивает ее ладонью вверх, разглядывает, гладит подушечку большого пальца.

– Не вижу прогресса, – объявляет Дев.

– Серьезно? Не замечаешь зеленоватого оттенка?

Не знаю, чувствует ли он, как дрожит моя рука в его крепкой и надежной ладони.

Мы трудимся сообща: вдвоем сжимаем деревянный черенок лопаты, вонзаем штык в землю и поддеваем корни, чтобы вытянуть их наружу. Я с трудом сдерживаюсь, работая бок о бок с Девом. Наконец корневище вылезает таким огромным и тяжелым узлом, какого я и представить не могла. Мы оттаскиваем глицинию на край сада.

– Чуть не забыл, – говорит Дев. – Я принес тебе фотографии. – Он вынимает из кармана рубашки конверт. – У моей мамы их целые коробки: снимки из семидесятых, когда твоя мама была девочкой. Я подумал, тебе будет интересно узнать побольше о ее здешней жизни. На верхней, как мне сказали, твоя бабушка.

– Правда?!

Понимает ли он, как мне дорог этот подарок? На снимке бабушка выглядит чуть моложе, чем я сейчас. Она держит велосипед, с корзиной конечно, голова закинута назад от смеха. Она выглядит высокой, как и я, и у нее густые непослушные волосы, как у меня. Я легонько провожу пальцем по ее лицу. Жаль, что нельзя опустить ей голову и заглянуть в глаза.

– Чудесно, – выдыхаю я.

– Я знал, что этот снимок тебя особенно впечатлит.

– Мне нравится ее внешность, – говорю я.

– Мне тоже, – соглашается Дев. – Она похожа на тебя.

Я столько всего хочу сказать, но меня охватывает трепет из-за присутствия Дева, помноженный на эмоции от старых фотографий. Я проглядываю снимки, собираясь позже рассмотреть их хорошенько. Картинки из другой жизни – как, собственно, и есть на самом деле. Дети на качелях, толпа учеников на школьной ярмарке, мальчишки, играющие у реки. Я задерживаюсь на снимке девочки со светлыми волосами, заплетенными в две тоненькие косички; она держит за руку девочку постарше.

– А это особенное фото, – говорит Дев. – Младшая – твоя мама.

Худенькая, с выступающими коленками, слегка чумазая, волосы