Тайная академия слуг - Ким Иын

На пятый день после родов все ее тело сгибалось от невыносимой боли, особенно внизу живота, из которого то и дело выходили сгустки крови. Взяв себя в руки, она с трудом вставала и прикладывала младенца к груди. Пока ребенок сосал грудь, снова начали выходить сгустки крови.

В один день у Сохён случился понос – несмотря на то, что она прошла обследование и лечение в больнице, он не прекращался и в последующие дни. На теле выступили крупные красные пятна. Стоило только поднять это хрупкое маленькое сморщенное тельце, как из него вытекала желтая водянистая масса.

Юджин знала, что груднички иногда умирают из-за того, что для взрослого тела было бы пустяком. Напуганная и не знающая что ей делать, она лишь крепче прижимала ребенка к груди и плакала. Плача, смотрела на небо через маленькое окошко. Бледная белая луна постепенно поднималась, становясь все больше и желтее, а серый мрак, сгоняющий уходящее солнце, будто сдавливал все вокруг, нависая удушающей тьмой.

Перелопатив всевозможную информацию, Кан Юджин купила чай, который, как говорили, помогает при поносе у младенцев. Она сменила грязный подгузник, протерла раздраженную кожу на ягодицах и поставила воду кипятиться. Пока та закипала, она снова поменяла подгузник – понос все вытекал из ребенка. Остудив слегка настоянный чай, начала поить им малышку. Поочередно давала грудное молоко и чай всю ночь.

Только задремав, Юджин проснулась и тут же проверила ребенка, который спал у нее на руках. Младенец наконец-то заснул и тихо сопел. Диарея прекратилась. Однако красные пятна всё еще не прошли.

– После этого лучше не становилось – не было ни момента, когда я могла бы расслабиться. Стоило ее лобику стать чуть на градус теплее обычного, я всю ночь не могла спать, поднимись температура еще немного, и я стремглав неслась в больницу. Я уже потеряла счет своим утренним походам в отделение неотложной помощи. Я много плакала: смогу ли одна поставить ребенка на ноги?..

Рассказывая о Сохён, Юджин несколько раз всплакнула. Дочурка понемногу росла под неусыпным взором матери. На фотографии она выглядела такой маленькой и хрупкой – глаза на мокром месте, а нос и маленькие губки покраснели, – казалась нежным и ранимым ребенком, которому сложно будет справиться с жизненными трудностями.

Где же сейчас Кан Юджин? Всё ли в порядке с Сохён? Хан Соджон с тяжестью на душе вспомнила, как Юджин попросила ее позаботиться о девочке, случись с ней что-то.

– Когда Кан Чжунсок вернулся из США после учебы, он не предпринял ни единой попытки разыскать свою мать. Почему же? – спросил Чо Инсок.

Как можно было, добившись успеха благодаря матери, инсценировавшей свою смерть и вынужденной всю оставшуюся жизнь быть в положении «мертвой души», отвернуться от нее? Как можно быть таким бессердечным? Ученицы в негодовании перешептывались.

– Таково было желание самой матери. Она не хотела становиться слабым местом для своего сына – встречи с ней могли бы разоблачить его. Если б стало известно, что мать, объявленная умершей, на самом деле жива, жизнь Кан Чжунсока, а с ней и репутация его фирмы, была бы разрушена. Вот что значит материнская любовь…

Именно она объединяла в их поступках мать Кан Чжунсока, которая «похоронила» себя ради сына, и Кан Юджин, решившуюся на дерзкий побег ради своей дочери Сохён. Хан Соджон решила, что во что бы то ни стало найдет Сохён. Но почему она вдруг думает об этом? Значит, уже решила для себя, что Юджин нет в живых? Надежды на то, что она жива, были достаточно призрачными. «А если так, то мне придется взять на себя заботу о Сохён. Нужно будет не только найти ее, но, возможно, заботиться о ребенке всю оставшуюся жизнь». Все-таки дала обещание…

Перед глазами встал образ Сохён, вот-вот готовой заплакать. «Смогу ли я стать для нее мамой?» Хан Соджон, которая сама никогда не имела матери, знала, каково это – расти без нее. «В конце концов, я и сама одна. Абсолютно одна, без опоры и поддержки, сирота в этом огромном мире… Даже если выйду отсюда, я останусь одна навсегда. Возможно ли, что мы с Сохён станем друг для друга спасением?» Соджон горько усмехнулась. «Размечталась… Как будто забыла, что, выйдя отсюда, попаду прямо в тюрьму».

Нужно все изменить. Перевернуть всю ситуацию в свою пользу. Хан Соджон знала: единственное, что ей нужно для этого, – насилие. Если допустить, что она сможет окончить Академию, изменить свою личность и попасть в дом крупного бизнесмена, став там хозяйкой, что будет? А то, что все проблемы будут решены. Если только она сможет занять первое место – при этом нещадно топча всех, кто встанет у нее на пути. Тогда она и Сохён смогут выжить. Это единственный путь к спасению.

Чо Инсок продолжил:

– Он всю жизнь мучился чувством вины за то, что мать «умерла» из-за него. Работал до изнеможения, считая, что обязан оправдать шанс, полученный «ценой ее жизни». Поэтому совсем не уделял внимания своей жене – и в итоге три года назад они развелись. Его две дочери остались с матерью. Вся страна обсуждала огромную сумму алиментов. Сейчас он живет один, ни с кем не встречается. Только путешествует по выходным со своей собакой Лэсси.

На экране возникли кадры, где Кан Чжунсок играет с Лэсси, а затем сменились пейзажами побережья.

– Это побережье в Кохыне, провинция Южная Чолла, – сказал Чо Инсок. – Весной этот край превращается в сказочный мир, наполненный цветами вишни. Если в Хадоне на вишневой аллее во время цветения толпы народу, то там все по-другому – тихо и уединенно.

На лицах учеников читался немой вопрос: почему вдруг речь зашла о Кохыне?

– Там и находится мать Кан Чжунсока, – заключил преподаватель.

Глаза слушателей расширились от удивления.

– Она работает кухаркой в маленькой придорожной забегаловке, куда в основном захаживают рыбаки и разнорабочие.

На экране появилось видео, запечатлевшее пожилую женщину за работой на кухне кафе. В приоткрытую заднюю дверь залетали лепестки вишни и тихо оседали на ее седую голову.

Женщина прервала работу, подняла голову и на мгновение посмотрела на небо, следуя взглядом за направлением ветра. Затем снова опустила голову и вернулась к своим делам.

– Травма Кан Чжунсока – это его мать. Даже своей бывшей жене он никогда об этом не рассказывал. Каждый вечер пьет в одиночестве, вспоминая мать, и иногда плачет.