Искатель, 1999 №6 - Юрий Дмитриевич Маслов

— Здравствуйте! — Климов предъявил удостоверение.

— Он вас ждет, — улыбнулась девица. — Но… — Она развела руками. — К нему неожиданно нагрянула посетительница… Садитесь. Я угощу вас кофе.

— Спасибо. — Климов расположился за журнальным столиком и, заметив, что девица поглядывает на него с явным любопытством и доброжелательным огоньком в глазах — клюет, — решил воспользоваться благоприятной ситуацией. — Надеюсь, посетительница не займет у Макса Ивановича много времени? — спросил он, взглянув на часы.

— Не волнуйтесь, через пару минут он ее выгонит, — хмыкнула девица. — Я ее предупреждала, говорила, что нам требуется профессионал, но она уперлась, у нее, видите ли, два высших образования!

— Она насчет работы? — догадался Климов.

— Да, нам нужен репортер с улицы.

Климов заинтересованно улыбнулся — буду, мол, очень благодарен, если вы поясните свой ответ. И Наташа — так звали секретаршу — моментально откликнулась на его просьбу.

— Нам нужна девочка с панели, — доверительно прошептала она, — с горячей линии, чтобы репортаж шел с места событий, прямо из котла, в котором варятся и клиент, и проститутка одновременно. Только в этом случае читатели познают истину: чего желает клиент — его требования, и о чем мечтает проститутка — ее условия работы. А то мы ходим вокруг да около, а открыто заявить о проблеме боимся — духа не хватает.

— Мы просто его еще не испустили, — усмехнулся Климов.

— Кого? — округлила глаза Наташа.

— Совковый дух.

Наташа заразительно расхохоталась, прикрыла рот ладошкой.

— Если вы действительно так считаете, то…

Договорить Наташа не успела. Дверь с треском распахнулась и на пороге появилась взбешенная кобылица в джинсовом костюме. Поправив очки, она взглянула на Климова и с негодованием воскликнула:

— Вы только подумайте, его не устраивает, что я никогда не работала на панели!

— У вас еще все впереди, мадам. — Климов встал, поклонился и прошел в кабинет главного редактора, плотно прикрыв за собой дверь.

Макс Иванович, по-видимому, слышал брошенную Климовым фразу, поэтому его крупное загорелое лицо прямо-таки сочилось от удовольствия. Он встал, застегнул вельветовый, в рубчик, пиджак, поправил светло-коричневый платок, заправленный под воротник белоснежной рубашки, и, ознакомившись с удостоверением Климова, вежливо указал на кресло.

— Я догадываюсь, что вас к нам привело, — проговорил он, выкладывая на стол пачку сигарет. — Разговор будет долгим?

— Все зависит от вас, Макс Иванович. От вашей откровенности.

Макс Иванович, наверное, был в душе немножечко актер. Он встал, положил ладонь на лежавший перед ним на столе том Большой советской энциклопедии и четким звучным голосом произнес:

— Клянусь говорить правду, правду и только правду!

Климов улыбнулся и жестом усадил редактора на место.

— Макс Иванович, вы — журналист, сами ведете всякие там журналистские расследования, поэтому… Расскажите мне о покойной то, что вы сами считаете нужным.

— А вы тоже думаете, что это убийство на почве ревности?

— Это одна из моих версий. Но ее надо доказать — найти человека, который бы подтвердил, что весь этот сыр-бор на даче разгорелся именно из-за него.

— Не завидую вам, — подумав, произнес Макс Иванович. — Любовников у нее было хоть отбавляй.

— Меня интересует последний.

Макс Иванович печально вздохнул и принялся рассматривать свои ухоженные, покрытые бесцветным лаком ногти. Наконец, спросил:

— Разговор без протокола?

— Без.

— Его зовут Курт Вебер.

— Немец?

— Да. Наш журнал выходит на двух языках — русском и немецком. Вебер — один из учредителей, представляет наше издание в Германии.

— Где он сейчас?

— Вчера улетел домой. Тринадцатичасовым рейсом Москва — Франкфурт-на-Майне.

— Его кто-нибудь провожал?

— Нет.

Климов потер переносицу.

«Убийство произошло в одиннадцать сорок пять… Если он схватил «левака», то вполне мог успеть».

— Вы не могли бы сейчас ему позвонить?

— Нет проблем. — Макс Иванович придвинул к себе телефон, набрал цифровой код. — Что я ему должен сообщить?

— О трагической смерти семьи Турусовых. — Климов запнулся и, подумав, добавил: — Скажите, что они погибли в автомобильной катастрофе.

Макс Иванович говорил с Вебером минут десять — сухо, односложно, без эмоций, отвечая на вопросы короткими «да» или «нет». Лицо его выражало глубокую скорбь и озабоченность — кожа на скулах натянулась, образовав горькие складки у губ, под глазами явственно выступили темные, похожие на бурдюки с вином мешки.

«Такие вещи сообщать нелегко, — посочувствовал ему Климов.

— Особенно родным или близким людям».

— В среду, — сказал Макс Иванович, очевидно сообщая о дне похорон. — Я пришлю за тобой в аэропорт машину. Всего доброго, Курт. До встречи!

— Он прилетит на похороны? — спросил Климов.

— Да. И у вас будет возможность с ним побеседовать.

«А ты, Макс Иванович, малый не промах: заранее подсовываешь мне человечка, у которого, по всей вероятности, достаточно крепкое алиби».

— Спасибо. — Климов удовлетворенно кивнул, откинулся на спинку кресла. — Я думаю, Вебер тут ни при чем.

— Вы правильно думаете. У Курта прекрасная квартирка в Москве, там он с Краевой и встречался, так что катить за город, где к тому же можно было нарваться на мужа… не вижу смысла.

— И все-таки это случилось, — угрюмо проговорил Климов. — Кто мог заменить Вебера?

— Я мог бы вам назвать несколько фамилий, но… — Макс Иванович доверительно, точно сообщая некую тайну, качнулся вперед. — Представьте: человек ни в чем не виноват, а слух поползет, за версту впереди него, ему потом не отмыться…

— Макс Иванович, Турусов в ночь перед убийством дома не ночевал… Как по-вашему, у кого он мог быть в гостях?

— Чтобы ответить на ваш вопрос, необходимо хорошо знать человека. А мы виделись всего два раза — на его свадьбе и его пятидесятилетии. И, как вы понимаете, дружеских бесед не вели — не до меня ему было.

Минут через двадцать после серии обтекаемых вопросов и столь же обтекаемых ответов Климов, сообразив, что напрасно теряет время, задал вопрос, который к делу в общем-то никакого отношения не имел, но который пришел ему в голову, когда он, бросив взгляд на книжные полки, увидел несколько видеокассет.

— Макс Иванович сейчас принято особые торжества снимать на видео. У вас пленочка случайно не сохранилась?

И попал в цель. Макс Иванович нехотя встал, взял с полки и протянул Климову кассету.

— Это пятидесятилетие именинника, ну и, естественно, триумф его жены.

— Кто снимал?

— Наш фотограф Борис Ефимович Грибовский.

«Это уже кое-что».

— При первом удобном случае верну. — Климов изобразил дружескую улыбку, пожал редактору руку и, не забыв воткнуть за обшивку кресла булавку с пластмассовым наконечником — микропередатчик, вышел из кабинета.

По дороге домой Климов заехал в агентство «Лучник». Скоков и его мозговой центр — Красин, Родин, Волынский и Яша Колберг — обсуждали какую-то проблему, связанную