Искатель, 1999 №6 - Юрий Дмитриевич Маслов

— Их отстреливать надо, а не искать, — сказал Климов, присаживаясь к столу. — Чаем угостите?

— Если скажешь, зачем пожаловал, — улыбнулся Скоков.

— На работу к вам наниматься.

Лицо Скокова окаменело.

— Ты что, серьезно?

— Не знаю. — Климов плеснул себе в стакан чаю. — Бывший следователь по особо важным делам, а ныне заключенный Можейко, которого я отлавливал несколько лет, прислал на имя зам. начальника МУРа телегу, в которой доверительно сообщил, что вор в законе Сидоров по кличке Тойота, приговоренный к пожизненному заключению, бежал при перевозке из зала суда в «Бутырку» не без моей помощи. Панкратов вызвал меня и спросил: не беспочвенное ли это заявление. Я ничего не ответил, но посмотрел на него так, что он выгнал меня в отпуск до, так сказать, проверки этой фальшивки.

— И все?

— А разве этого мало?

— Успокойся. Твой зам Смородкин связался со мной, а я — с Егоровым из ФСБ, который сейчас занимается преступностью в правоохранительных органах. А Егоров тебя в обиду не даст.

Климов охнул и приложил ладонь к сердцу.

— А кроме чая у вас ничего нет?

— Кефир. — Скоков посмотрел на Родина, затем перевел взгляд на Красина и, сообразив, что его не поймут — слишком велика была радость Климова, — распорядился: — Яша, налей отпускнику сто пятьдесят.

Яша испытывал к Климову явную симпатию, поэтому с удовольствием выполнил приказание, да еще по собственной инициативе сварганил приличную закуску — бутерброд с ветчиной.

— Еще одна просьба, — сказал Климов, закусив. — Одолжите мне на несколько дней Колберга.

— Зачем? — резко спросил Скоков.

— Ремонт в квартире задумал, а одному как-то несподручно.

— По малярным делам я ему не начальник, — отмахнулся Скоков. — Пусть сам решает.

— Яша, ты решился? — вытерев платком губы, спросил Климов.

Колберг натянул кожаную куртку и, обращаясь в пространство, изрек:

— Не успеешь расправить крылья, как тебе тут же напоминают, что ты маляр.

— А я думал, вы шутите, — сказал Яша, когда Климов припарковал машину у магазина «Стройматериалы». — У вас что, потолок обвалился?

— Крыша поехала, — усмехнулся Климов. — А если серьезно… Во время отпуска меня будет навещать…

— Дама?!

— Женщина, которая мне небезразлична. Поэтому я хочу, чтобы моя берлога выглядела соответственно моему служебному положению.

Яша недоуменно пожал плечами.

— А я думал, с милым рай и в шалаше.

— Я тебе не вождь мирового пролетариата. — Климов втолкнул Якова в магазин и скомандовал, загибая на левой руке пальцы: — Водоэмульсионная краска, клей, обои, линолеум под дубовый паркет, ну и всякое подсобное барахло — кисти и так далее… Понял?

Через полчаса они были дома, и Яков, переодевшись в старые джинсы и застиранную рубашку, которую ему любезно предоставил хозяин, принялся чистить и размывать потолок. Климов же стал отдирать старые обои, но при этом напряженно думал, каким образом ему внедрить своего человечка в редакцию журнала «Я и Мы», ибо нутром чувствовал, что следы преступления, которое свершилось в доме Турусовых, начинаются именно там, в редакции, и оставила их Краева или ее сообщник. Он был убежден в этом, и, надо сказать, убеждение зижделось не на пустом месте — кто-то, даже, может быть, сама жена Турусова Краева, был очень заинтересован в смерти художника. И все-таки это была пока лишь версия, которую требовалось доказать.

— Катька! — вдруг вскрикнул Климов, хлопнул себя ладонью по лбу. — Катерина Митасова! Как же я, старый осел, мог про нее забыть!

— Кто такая? — словно нехотя поинтересовался Колберг.

— Яша, наберись терпения, через пару минут я тебе все объясню, — сказал Климов, направляясь к телефону.

С Екатериной Митасовой Климов познакомился при обстоятельствах довольно-таки необычных. С точки зрения обывателя, естественно. Однажды его вызвал Скоков — в те времена он еще работал в МУРе — и приказал возглавить следственно-оперативную группу. Климов удивления не выказал, но в дверях все-таки обернулся и спросил:

— А у них что, дежурный опер напился?

Обычно полковник приходил в негодование, когда его приказы обсуждались или подвергались анализу, но в этот раз, как ни странно, сдержался, охотно пояснил:

— Дело деликатное, и сверху дали указание, чтобы все было в рамках…

— Сор из избы не хотят выносить?

— Сегодня ты умнее, чем вчера, — язвительно заметил полковник. — Топай. Тебя ждут.

Климов приехал на место происшествия и обалдел: роскошная квартирка, свежий труп и прекрасная с застывшим в неестественной улыбке манекена лицом незнакомка.

— Что здесь произошло? — спросил он, стряхнув оцепенение.

И получил вполне вразумительный, произнесенный механическим голосом ответ:

— Этот идиот не нашел ничего лучшего, как умереть от счастья в моей постели.

— Охотно верю, — сказал Климов и жестом приказал судмедэксперту и фотографу приступать к своим обязанностям.

— Признаки насильственной смерти отсутствуют, — сообщил судмедэксперт. — Парень отправился в путешествие, даже не сообразив куда и на какое время — обширный инфаркт. — И, кивнув на один из приоткрытых ящичков комода, подмигнул Климову.

Климов заглянул в ящичек, увидел гору презервативов японского и французского производства и невольно улыбнулся, выразительно посмотрев на хозяйку. Но она даже не почувствовала его взгляда, сидела, положив ногу на ногу, и своей неподвижностью и застывшим выражением лица гораздо больше напоминала покойника, чем сам покойник.

«Уж не свихнулась ли?» — мелькнула мысль.

— Вам плохо?

— Нет, все нормально, — ответила Митасова, не изменив позы.

Климов распорядился отправить труп в анатомический театр Первого мединститута, отпустил ребят и, когда они остались с хозяйкой с глазу на глаз, спросил, кивнув на ящичек с презервативами:

— И давно вы этим занимаетесь?

— Простите… Чем?

Климов поморщился и, поразмышляв — удобно это или нет, выпил рюмку коньяка, который в количестве двух бутылок находился на журнальном столике.

— Давайте без этого… — сказал он, выразительно щелкнув пальцами.

— У меня будут неприятности? — неожиданно спросила Митасова.

— Если ваш клиент отправился в мир иной самостоятельно, то, думаю, все обойдется. Хотя…

— Договаривайте.

— Вы замужем?

— Нет.

— Этот господин ваш постоянный клиент?

— Да.

— А вообще…

— Я — женщина незамужняя.

— В таком случае вас могут поставить на учет… — Климов чуть не сказал: в блядский отдел — так неофициально назывался в МУРе «2-й отдел по раскрытию половых преступлений», но вовремя спохватился, выпил еще рюмку коньяка и добавил: — Как проститутку.

— А можно этого избежать? — спросила Митасова. — Я ведь все-таки клиентов на дому принимала, не нарушала, так сказать, общественный порядок.

— Если будете со мной откровенны, — произнес Климов.

— Хорошо. — Митасова решительно тряхнула головой, и ее белокурые волосы веером рассыпались по сторонам. — Отца не помню. Мать умерла, когда мне было семь лет. Попала в детский дом. Хороший, как я теперь понимаю…

— Чем?

— Бассейн, отлично оборудованная спортплощадка,