Разрешаю умереть - Питер Джеймс

– В ином случае Шерил предлагает вегетарианский вариант, и он пользуется большой популярностью.

Патерностер не ответил.

64

4 сентября, среда

Рой и Клио снова сидели в зале для родственников рядом с отделением интенсивной терапии. На полу у ног Клио стояла пустая хозяйственная сумка. По предложению Имельды Брэй они принесли из дома любимую одежду Бруно и передали ее психологу.

Какое-то время Грейс читал форму согласия, лежавшую перед ним на столе, а затем отвлекся и взглянул на часы: без малого 13:00. В обычном случае он задумался бы, не пора ли пообедать, но сегодня у него не было аппетита. Грейс отхлебнул воды из принесенного кем-то пластикового стаканчика. Принятое решение по-прежнему бередило душу. Правильно ли он поступает? Грейс достал из кармана телефон и снова загуглил слово «кома», а затем «смерть мозга».

– Не мучай себя, любимый, – сказала Клио, хотя занималась тем же.

– А ты? Разве не мучаешь себя? – Грейс посмотрел на телефон у нее в руке.

– Не хочу, чтобы этот день возвращался к нам в кошмарах, – покачала она головой. – Чтобы сегодня – или не сегодня – один из нас проснулся с вопросом «А что, если…», только и всего.

– У меня на уме то же самое.

– Итак, – Клио посмотрела ему в глаза, – вся твоя работа вращается вокруг сбора улик для предъявления в зале суда. Не стоит ли нам сыграть в ролевую игру?

– То есть?

– Ты будешь адвокатом Бруно, а я сыграю роль прокурора. Попробуй оспорить дело о пожертвовании органов. Мою вступительную речь ты уже выслушал.

– И в ней говорилось, что у Бруно нет ни единого, ни малейшего шанса на выживание?

– Да.

Грейс смотрел на нее, пытаясь найти весомый аргумент.

– Говорят, медицина – весьма неточная наука, – произнес он, запинаясь. – Всегда есть вероятность, что врачи ошиблись с диагнозом.

– Исходя из того, что вам известно, детектив-суперинтендант Грейс, каковы шансы, что Бруно выздоровеет? Сто процентов? Пятьдесят? Двадцать пять? Один? Меньше одного процента?

Довольно долго Грейс молчал.

– Меньше одного процента.

– Вы служите в полиции не первый год. Скольких подозреваемых вы отпустили, исходя из подобной вероятности, что они невиновны?

Впервые за несколько часов Грейс улыбнулся, пусть и невесело.

В этот момент дверь отворилась, и в зал вошла Имельда Брэй в сопровождении Шарлотты Элизабет, координатора по трансплантации органов.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Брэй.

– Ужасно, – взглянул на нее Грейс.

Он взял ручку, выданную вместе с формулярами, проставил на документах подпись, дату и передал бумаги координатору.

– Проверьте, все ли в порядке.

– Да, все верно, – сказала Элизабет, просмотрев формуляры.

– Попробуйте сосредоточиться не на чувстве утраты, а на осознании той пользы, что принесет ваше великодушие, – мягко посоветовала Брэй. – Это тяжелый период, и вы будете горевать, но мы окажем помощь и поддержку. Ну а теперь… Не хотите ли войти в палату и попрощаться с Бруно?

Грейс пытливо посмотрел на Клио. Та ответила грустной улыбкой и единственным кивком.

Оба встали.

65

4 сентября, среда

Через несколько минут Клио и Рой – ему казалось, что подошвы налиты свинцом, – вошли в отделение интенсивной терапии. За ними следовали Брэй и Элизабет. Пройдя мимо трех коек с пациентами, все остановились у ширмы, за которой лежал Бруно. Их впустили, после чего с шелестом задернули тканые занавески.

Грейс смотрел на сына, совсем крошечного среди всей этой аппаратуры, и его внутренности скручивались в тугой узел. Бруно одели в красную рубашку с символикой его любимой футбольной команды «Бавария Мюнхен», громадной белой буквой «Т» с четырьмя белыми квадратами поменьше и двумя крошечными эмблемами, продублированными на шортах.

С закрытыми глазами бледное лицо мальчика, обрамленное взъерошенными волосами, казалось воплощением спокойствия. Рой Грейс наклонился, поцеловал сына в лоб, и Клио сделала то же самое.

– Эй, парень, – сказал Грейс. – Здесь папа и Клио. Ты меня слышишь?

Никакой реакции – ни на лице Бруно, ни на дисплеях приборов. Будто мальчик спит глубоким сном.

– Эй, парень! – повторил Грейс, теперь громче, отчаянно надеясь, что Бруно хоть как-то откликнется, что его мозг еще жив, что мальчик выкарабкается, что из безвыходного положения все же найдется какой-то выход.

Ничто не изменилось.

Через несколько минут Имельда Брэй жестом пригласила их выйти за ширму.

Вместе с Шарлоттой Элизабет они снова миновали других пациентов и остановились у поста дежурной медсестры – там, где Бруно не мог их услышать.

– Теперь мы оставим вас наедине, – тихо сказала Брэй. – Дайте знать, когда будете готовы.

Обе женщины удалились.

Рой и Клио вернулись к постели Бруно. Его бабушка и дедушка уже попрощались и ушли. После первоначальных сомнений они согласились с решением Роя пожертвовать органы Бруно для пересадки, понимая, что их внук поможет другим, и находя в этой мысли некоторое утешение.

Опустившись на стул у кровати, Клио достала из сумочки гель для волос, гребешок и расческу, после чего занялась растрепанными после операции волосами Бруно, методично приводя их в порядок.

Грейс с одобрением улыбнулся. Он внимательно смотрел на лицо сына, пытаясь не замечать окружавшей его аппаратуры, которая отслеживала состояние Бруно и поддерживала в нем жизнь, пусть даже и номинально.

– Хочешь побыть с ним наедине? – прошептала Клио, закончив причесывать мальчика.

– Спасибо за предложение, но нет. Я рад, что ты рядом. – Он повернулся к сыну. – Послушай, дружище! Не хочу, чтобы между нами остались недомолвки. Я люблю тебя всем сердцем, и хотя узнал о твоем существовании совсем недавно, это не уменьшает силы моих чувств. За короткий срок ты многому научил и меня, и твою приемную маму. Быть чудаковатым, не таким, как все… Это нормально. Но теперь, сынок, тебе предстоит самый важный шаг в жизни, и мы всегда будем гордиться тобой. Ты подаришь свои органы тем, кто нуждается в них сильнее тебя, и будешь вечно жить в этих людях, наших мыслях и сердцах.

По их с Клио щекам покатились слезы.

– Мы любим тебя, Бруно, и безмерно тобой гордимся. Теперь же покойся с миром, сын. Доброй тебе ночи и спокойного сна.

Ответа не последовало. За ширмой попискивала аппаратура.

Несколько минут Грейс смотрел на Бруно, желая, чтобы тот открыл глаза, и понимая, что этого не случится. Поглядывал на приборы – не изменились ли показатели, не замигала ли какая-нибудь лампочка. Нет, ничего.

Заплаканная Клио встала, жестом велела Грейсу остаться, а сама выскользнула за ширму.

Грейс коснулся неподвижной правой руки Бруно.

– Прощай, малыш. – Он тяжело вздохнул. –