Разрешаю умереть - Питер Джеймс

Но через каких-то два месяца после отставки, купаясь на Тенерифе, Дик скончался от сердечного приступа.

«Смерть, – подумал Грейс, – слишком сильно зацепила его своей косой».

Своевременное напоминание о том, что в сравнении с представителями других профессий среди отставных полицейских едва ли не самая высокая смертность. Вот у тебя имеется удостоверение – один старый коп называл его «бесплатным пропуском на лучшее шоу планеты», – но вдруг ты сдаешь «корочку» и в тот же день снова становишься гражданским лицом. Превращаешься в самое заурядное чмо.

На пенсии многие сотрудники места себе не находили. Тридцать лет, а то и больше, они обладали исключительной властью и пользовались всеобщим уважением. Но этим тридцати годам свойственно испаряться в мгновение ока, и вот ты уже на вечеринке в приватном зале какого-нибудь бара, щедрые коллеги платят за выпивку, а бывший сослуживец произносит речь, превознося твои достижения и подшучивая над просчетами. Может, посмотришь любительское видео со своими взлетами и падениями, и все. Утром проснешься с больной головой и подумаешь: а кто я вообще? Бывший коп?

Такова их судьба. Некоторые, подсуетившись, прекрасно чувствовали себя на высокооплачиваемых должностях по борьбе с набирающей обороты киберпреступностью или в роли гражданских консультантов, но другие пребывали в растерянности, будто комнатные растения, что когда-то цвели обворожительными цветами, а теперь навсегда оказались в тени и задавались вопросом, куда подевался солнечный свет.

«Все там будем». Эта фраза накрепко засела в голове. Быть может, Томас Гринхейзен смотрит на них с Клио и думает о том же – что однажды они станут клиентами фирмы «Гринхейзен и сыновья»? Желательно до того, как название изменится на «Гринхейзен и внуки».

Насколько искрення его печаль? Может, первый экзамен распорядители похорон сдают на актерское мастерство? Не слишком ли циничная мысль?

– Благодарю вас, – вежливо ответил Рой Грейс.

– Прошу ко мне в кабинет. Могу ли я предложить напитки – чай или кофе?

– Мне бы крепкого кофе с молоком, – попросил Грейс.

– А мне, если можно, мятного чая, – добавила Клио.

– Да, конечно. Без проблем.

Они проследовали в кабинетик с большим матовым окном, несомненно маскирующим вид на катафалки на заднем дворе. Гринхейзен, сняв телефонную трубку, велел некоему Джону принести напитки, после чего пригласил Роя и Клио пройти к столу с четырьмя удобными на вид креслами. Когда Клио усаживалась, Грейс заметил на стене обрамленный рамкой сертификат, где утверждалось, что Томас Эдвард Гринхейзен является сертифицированным специалистом Британского института бальзамировщиков.

Распорядитель похорон сел, положив перед собой айпад, и стал уточнять данные касательно Бруно: полное имя, дату рождения, домашний адрес и место смерти. Ответы он прилежно вбивал в планшет наманикюренным указательным пальцем.

– Теперь позвольте спросить, не связан ли Бруно с какой-нибудь церковью или религиозной организацией, в чьей традиции он предпочел бы организовать свои похороны?

Грейсу вспомнилось, как после исчезновения его первая жена некоторое время провела в рядах сайентологов, а затем ненадолго примкнула к другой немецкой секте, хотя его познания об этом периоде жизни Сэнди оставались весьма ограниченны.

– Нет, – ответил он. – Хотя мне так и не довелось поговорить с ним на тему религии. Не сочтите странным, но он жил со мной лишь с тех пор, как скончалась его мать. Вряд ли у него имелись религиозные предпочтения. Мы с женой решили, что похороны пройдут по-христиански, но без фанатизма. Под какую-нибудь воодушевляющую музыку. Быть может, песни на немецком языке?

– Идеальный выбор, сэр, – сказал Гринхейзен. – И, с учетом возраста Бруно, осмелюсь предположить, что у него были любимые певцы или группы.

– Да, верно подмечено, – согласился Грейс. – Об этом мы еще подумаем.

– Уверен, что все пройдет прекрасно, – кивнул распорядитель. – Тем более что на церемонию непременно придут многие из его юных друзей.

Рой и Клио переглянулись, но промолчали.

– По телефону я уже говорил, что службу и погребение мы хотим провести в той же церкви, где я взял в жены его мать и где она похоронена – в Патчеме, в приходе Всех Святых, – сказал Грейс.

– Выбор в высшей степени удачный, поскольку их нынешний викарий – весьма просвещенный человек. В отличие от некоторых, – добавил Гринхейзен. – Вы же понимаете, о чем я?

– О том, что его набожность не выходит за границы здравого смысла? – улыбнулась Клио.

– Вот именно. Имеются ли у вас насущные вопросы?

– Пожалуй, – ответил Грейс. – Органы Бруно пожертвованы на трансплантацию. Не вызовет ли это затруднений или задержек с похоронами?

– Что ж, это зависит от коронера. Насколько понимаю – а если ошибаюсь, поправьте, – водителя машины, сбившей вашего сына, уже допросили насчет подробностей этого несчастья?

– Верно, – подтвердил Грейс.

– В таком случае вероятность судебного преследования…

– По согласованию с коронером вчера проведено вскрытие тела в присутствии патологоанатома защиты, мистера Эшли Брауна, – перебил его Рой. – Причина смерти установлена, и в самом скором времени тело Бруно выдадут для похорон.

– Это хорошие новости. В таком случае ничто не мешает определиться с датой. И в качестве скромного утешения хочу сообщить, что в случае работы с детьми такого возраста мы не берем плату за базовые опции похорон.

– Неужели? – изумился Рой.

– Поверьте, отчасти мы осознаем глубину страданий, переживаемых родителями, и поэтому вам не придется платить за доставку тела, катафалк, стандартный гроб, работу носильщиков и распорядителя похорон. В большинстве церквей тоже откажутся от платы, хотя, боюсь, к могильщикам это не относится. Музыка предоставляется безвозмездно. Потребуется оплатить лишь дополнительные услуги.

– Очень щедро с вашей стороны… – заметил Рой Грейс.

– Это самое меньшее, что мы можем сделать, – изобразил сочувственную улыбку Гринхейзен.

– Но я хочу, чтобы Бруно похоронили по высшему разряду, – договорил Грейс.

– Что вы называете «дополнительными услугами»? – спросила Клио.

– Цветы, объявления в газетах и печать листовок с порядком литургии. Каменщики возьмут плату за надгробие и, если вы того пожелаете, за внесение имени Бруно в надпись на могильной плите вашей покойной жены. Это же касается особых запросов – голубей, катафалка на конной тяге и так далее.

Какое-то время все молчали.

– Вы не могли бы пояснить, что входит в понятие «стандартный гроб»? – спросил Грейс.

– Это гроб, отделанный шпоном по вашему выбору. Хотя при похоронах ребенка родители иногда предпочитают бумажную обклейку, и за нее мы вынуждены выставить счет. Бумагу могут окрасить в яркий цвет, к примеру любимый цвет покойного, или напечатать на ней любые изображения. Какие угодно: фотографии, виды, иллюстрации или картинки с любимыми персонажами. Я дам ссылки на несколько сайтов, где можно почерпнуть идеи. Быть может, у Бруно была любимая игрушка? Телесериал, футбольная команда?

– Как насчет цветов команды «Бавария Мюнхен»? – Рой