Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Какая кассета? Я ничего не понимала. Та, с записью сеанса, которую Джен забрала из кабинета отца? И что она собиралась с ней делать? Зачем Ганн рассказал о ней Кейси? И что дал ему Кейси взамен?

Я достала ручку и нацарапала на обратной стороне: „Я буду“, пытаясь скопировать почерк Джен. Засунула пачку с запиской обратно в горло Цербера и придавила камнями, чтобы точно не улетела. Наши шансы казались такими же бесплотными, как этот листок бумаги. Даже если Ганн придет, смогу ли я убедить Джен бежать? Или будет уже слишком поздно и ребенка забрать не получится? По крайней мере, я смогу рассказать ему о ребенке. Может, он сможет убедить Джен оставить девочку.

Я уже повернулась идти обратно, но обнаружила, что все еще держу голову ангела в руке. Гладкая щека легла в ладонь, будто была отлита для нее. Я сунула ее в карман и пошла обратно к поместью. А когда добралась, увидела, что дверь в башню открыта, а смотрительницы нет. Я зашла внутрь, ступая осторожно, и остановилась у подножия лестницы послушать. Сначала ничего не было слышно, только тихое бормотание, которое вполне можно было принять за курлыканье гнездящихся у зубцов башни голубей. Но потом я различила слова.

– Ты уверена, что хочешь отдать ребенка на удочерение? – спрашивал отец.

– Уверена, что хочу отдать ребенка, – ответила Джен.

Я похолодела, как каменная стена, на которую опиралась. Джен собиралась отдать ребенка. Я не могла этого допустить. Той ночью я дождалась, пока все уснут, и выбралась наружу, прислушиваясь к собакам. Я бросила им горсть мясных обрезков, которые нашла на кухне и в которые добавила растертые в порошок транквилизаторы, которые мне давал отец. И побежала в лес. Оказавшись на Тропе, я уже наизусть знала дорогу к кладбищу. Добежав до Цербера, я без колебаний сунула руку ему в пасть. Там нашелся пухлый пакет, завернутый в пластик. Внутри оказались деньги и удостоверение личности – водительские права штата Пенсильвания с фотографией Джен – одной из тех, что делал Кейси, но имя стояло „Джейн Кори“.

„Встретимся в полночь на Хэллоуин, – говорилось в записке, на этот раз написанной почерком Кейси. – И обязательно принеси с собой кассету“.

Я дважды просмотрела документы. Но второго удостоверения для меня не было. Джен мне солгала. Она планировала взять имя с надгробия и сбежать, без меня и ребенка…»

– Это неправда. – Я встаю, все еще прижимая к себе блокнот для стенографии, хотя перестала писать несколько минут назад. – Джен не ушла без меня.

Вероника склоняет голову ко мне, шрамы на ее лице дергаются, будто там еще есть глаза, которые пытаются прочитать эмоции на моем лице.

«Или они там все же есть?» – с ужасом думаю я. Глаза Вероники скрыты за шрамами?

– История еще не окончена, Агнес, – произносит она, уже не стараясь сделать вид, что не знает, кто я такая. Ну конечно, вдруг понимаю я, она знала – с тех самых пор, как я написала ей письмо и подписала своим именем – именем мертвого ребенка с кладбища. Вот почему она захотела, чтобы я приехала. Она знала, что я дочь Джен, и хотела рассказать историю со своей точки зрения, но это все ложь.

– Для меня закончена, – отвечаю я. – Джен уехала со мной и оставила вас. Поэтому вы так на нее злитесь? Поэтому изображаете ее бессердечной…

– Я никогда не называла ее бессердечной, – возражает Вероника. – И я на нее не злюсь…

– Ну, а она злится, – говорю я. – Она часто кричала, что ее историю у нее украли. Вы опубликовали книгу, которую она продиктовала вам, под своим именем, а когда она вернулась сюда, натравили на нее собак!

– Что? Я никогда… – Лицо Вероники смертельно побелело. – Когда?

– Не знаю, но помню это. Я думала, это сон – кошмар, но с тех пор, как я здесь, вспоминаю, как бежала по Тропе, а за нами гнались собаки. И я нашла ее записку в пасти Цербера, в которой она умоляла вас увидеться с ней…

У Вероники вырывается странный смешок, резкий, как будто механический.

– Увидеться? Я не могу никого увидеть, Агнес, из-за того, что она сделала – но все равно я бы с радостью приняла ее. Вот что я пытаюсь вам сказать.

– Вы пытались настроить меня против нее, против моей матери, сумасшедшей, – но это не сработает. Это все ваша вина. Но сейчас она здесь. Она вернулась, и когда я ее найду, мы расскажем миру, как все было на самом деле.

– Она здесь? – спрашивает Вероника, крутя головой, как будто может почувствовать присутствие в комнате.

Я вскакиваю, прижимая блокнот к груди.

– Да. Я видела ее у дома. Она боялась подойти ко мне из-за тех ужасных слов, которые я наговорила ей в прошлую встречу, но теперь я собираюсь найти ее, и когда найду, мы наконец узнаем правду.

Губы Вероники дрожат, она будто пытается что-то произнести, но я разворачиваюсь и ухожу – мне уже не интересно ничего из того, что она может сказать.

Глава двадцать девятая

Поднимаюсь наверх, все еще сжимая блокнот. Беру свой рюкзак, в который еще вчера уложила одежду, туда же прячу и ноутбук, на случай, если больше не вернусь. После моего срыва меня, скорее всего, уволят. Питеру Симсу прикажут выгнать с территории, а если бы они все еще держали собак, то спустили бы и их на меня.

«Все в порядке», – говорю я себе, спускаясь по винтовой лестнице, возможно, в последний раз. Я готова уйти. Это не то продолжение, за которым я пришла, но на основе того, что рассказала мне Вероника, я с помощью мамы смогу написать ее версию истории. Кертис Сэдвик ее прочитает и захочет опубликовать. И именно моя книга спасет издательство «Гейтхаус». Возможно, только возможно, этот шанс – рассказать ее историю – спасет и мою мать тоже.

Летиция маячит у подножия лестницы, наверняка чтобы сообщить мне, что я уволена. Но вместо этого она спрашивает:

– Собираетесь в город на парад?

– Да, – отвечаю я, вспомнив вызов Кровавой Бесс. Перед отъездом вполне могу посмотреть, кто стоит за этим профилем в соцсетях. – Я слышала, зрелище великолепное.

– Их всех съедает любопытство, – фыркает она. – Они устраивают посмешище из семейной трагедии. У нас с Питером будет