Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

К ужасу Вивасии, Джеки не протестует.

Спускаясь с холма, Вивасия ругает себя. О чем она только думала? Зачем позволила матери Келли подняться туда?

Что с ней не так?

Почему она такая… глупая?

Вивасия яростно встряхивает головой, чтобы вышвырнуть из нее слова Чарльза. Они так глубоко засели в ней, и так часто он оказывался прав.

Она глупа. Скоро за ней придет полиция, и что тогда будет с детьми? Джеки внуки неинтересны. Неприятны только лишь оттого, кто их отец.

Они попадут в систему опеки, их будут передавать из рук в руки и выпустят, когда им исполнится восемнадцать.

Вивасия скулит и затыкает кулаком рот.

Джеки, поглощенная собственным горем, не замечает этого.

Когда они спускаются почти до самого подножия холма и их взорам открывается Волчья Яма, Вивасия немного отстает. Прищурившись, смотрит на Джеки, на ее сутулую фигуру, тяжело, будто под тяжкой ношей, опущенные плечи.

Они идут по дороге, и Джеки уже готова свернуть к своему дому, но тут Вивасия протягивает руку и тихонько прикасается к ее запястью.

– Пойдем ко мне, – предлагает она. – Там никого. Рут поведет детей гулять.

Джеки едва заметно колеблется. Однако Вивасия не желает упускать свой шанс. Она берет руку Джеки и слегка сжимает ее.

В прихожей, где мать Келли бывала тысячу раз, Вивасия ощущает, как старый коттедж принимает ту в свое лоно. Стоит мертвая тишина, никаких признаков Рут или детей. Тревога щиплет Вивасию. Где они? Куда Рут увела их? Вдруг дети рассказали все доброй, дружелюбной незнакомке, которая оказалась рядом, когда они проснулись?

Она бежит наверх, бросается в комнату детей и видит пустые кровати.

Потом слышится смешок снаружи. Вивасия открывает окно и выглядывает в сад.

Вот они. У Рут в руках скакалка. Она крутит ее и прыгает так невозмутимо и со знанием дела, как будто она сама – ребенок, а не женщина, которой за семьдесят.

Даллас и Роза таращатся на нее. Как и Вивасия, они словно не верят своим глазам.

Вивасия тихо закрывает окно, спускается вниз, проходит на кухню мимо Джеки, которая так и стоит в прихожей, и включает чайник.

Достает гранулированный кофе, насыпает три полные чайные ложки, чтобы был хороший, крепкий, ищет чашки и молоко, скорее ощущая присутствие на кухне Джеки, чем слыша ее. Обернувшись, видит, что Джеки уставилась на стоящий посреди кухни стол. По мнению Вивасии, так и должен выглядеть настоящий семейный стол: липкие пятна от пролитого пару дней назад за завтраком сока, сломанный пополам одинокий карандаш, брошенная резинка для волос, которую Вивасия безуспешно пыталась использовать, причесывая Розу…

Джеки грузно опускается на стул и смотрит в стену перед собой.

Вивасия думает о том клочке бумаги с написанным на нем именем Джеки. Лицо ее горит, ей стыдно, что она его утаила.

Я – чудовище.

Чайник со щелчком выключается. Обе женщины вздрагивают. В тот же момент раздается легкий скрип открываемой террасной двери. Первой появляется Рут, и, когда она понимает, кто сидит за столом, на ее лице в равной мере отображаются и тревога, и радость.

Джеки, повернув голову и увидев три фигуры в дверях, резко отворачивается и сжимает руки в кулаки.

То, что было запланировано, происходит – принудительная встреча, но теперь Вивасия в замешательстве: Джеки сердито смотрит на нее, Рут стоит в дверях, загораживая проход Розе и Далласу.

Молчание нарушает Рут.

– Сделать вам чая? – наконец зайдя на кухню, спрашивает она. По пути приобнимает Джеки и произносит: – Мне очень жаль.

Джеки не двигается и никак не реагирует на объятие Рут.

Долго тянется тишина. Джеки, сидя на стуле, выпрямляет спину.

– Кофе, – говорит она вдруг, но, вообще-то, рявкает: – Я буду кофе!

Вивасия выдыхает.

Теперь она как на иголках. Будущее детей зависит от того, что произойдет дальше.

– Входите, дети, – говорит Вивасия, радуясь тому, что ее голос звучит почти как обычно.

Правильно было бы представить их друг другу. Да, нужно это сделать, чтобы придать естественности этой сцене. Но в ней нет ничего неестественного.

Рут в очередной раз проявляет сообразительность.

– Дети, – зовет их она, – помогите мне накрыть на стол. Первый, кто отнесет коробку с печеньем, получит на одну штуку больше.

Близнецы молнией бросаются к ней; они уже совсем не те апатичные, недокормленные заморыши, какими явились сюда. Вивасия, проведя с ними достаточно времени, понимает: сейчас ими движет не голод, а детское желание выполнить задание и получить в награду угощение.

Роза действует быстрее и решительнее, она – вожак. Проскользив по полу ногами в носках, она пытается затормозить рядом с Рут, однако, немного не рассчитав, врезается Рут в бедро. Та комично изображает, что потеряла равновесие. Роза едва слышно смеется, хватает коробку с печеньем и осторожно тащит ее на стол, Даллас идет следом.

Вивасия присаживается на стул и смотрит на Джеки. Та не сводит глаз с Розы, но при этом выражение лица у нее какое-то неопределенное.

Подходит Даллас, прислоняется к сестре. Роза аккуратно берет из коробки три печенья. Одно передает Далласу. А дополнительное, «победное», разламывает пополам и половинку тоже сует брату.

Вивасия слышит вздох Джеки. И пользуется моментом.

– Дети, – говорит она, – это Джеки. А это, – поворачивается к их бабушке, – Роза и Даллас.

Джеки снова вздыхает, теперь взгляд ее сосредоточен на столе.

Подходит Рут и ставит перед Джеки кружку. В воздухе разливается аромат свежего кофе.

Джеки берет кружку в руки, поднимает глаза на детей и говорит им:

– Привет.

Голос у нее хриплый, и произнесенное одно-единственное слово почти не слышно, его заглушает смех Розы.

Дети не отвечают, но бросают на нее любопытные взгляды.

Вивасия не хочет переусердствовать. Если она станет слишком давить, продержит малышей на глазах у Джеки слишком долго, не перекроются ли мысли о том, кто их мать, мыслями о том, кто отец?

Тревожное волнение осязаемо. Вивасия представляет, что оно распространяется, как вирус, переносится по воздуху и окутывает Джеки. Вивасия бросает взгляд на Рут. Ей лучше знать, что чувствует Джеки. Насколько той тяжело видеть детей своей дочери, которые одновременно являются детьми человека, фактически ее убившего.

На глаза Вивасии наворачиваются слезы.

«Нет, – напоминает она себе. – Это сделал не он, а я».

Рут встречается с ней взглядом и тут же произносит, обращаясь к детям:

– Эй, ребята, мы с вами полили только половину сада. Вы поможете мне со второй?

Роза и Даллас как один поворачиваются. С печеньем покончено. Они выбегают на террасу, а оттуда – в сад.

Вивасия бросает на Рут благодарный взгляд.