Похищенная девушка - Джозефина Тэй

звонок. Вы курите? – Он открыл сигаретную пачку и придвинул ее к мистеру Ланге. – Милфорд сто девяносто пять. Вы не откажетесь отобедать со мной, мистер Ланге? Тетя Лин? Сразу после обеда я должен ехать в Лондон… Да, с ночевкой. Будь душенькой, собери для меня, пожалуйста, небольшой саквояж. Спасибо, дорогая. Ничего, если я приведу на обед гостя?.. О, хорошо… Да, спрошу. – Прикрыв трубку рукой, он сказал: – Моя тетушка – на самом деле кузина – желает знать, любите ли вы пирожные.

– Мистер Блэр! – широко улыбнулся мистер Ланге и обвел рукой свое тело. – Вы спрашиваете датчанина?

– Он их обожает, – оповестил Роберт собеседницу. – Между прочим, тетя Лин, ты чем-нибудь занята сегодня?.. Думаю, тебе стоит сходить в церковь Святого Матвея и воздать хвалу… Прибыл твой ангел Господень.

Восторженный вскрик тети Лин донесся даже до слуха мистера Ланге:

– Роберт! Неужели!

– Во плоти… Нет, очень опрятный… Очень высокий, красивый и идеально соответствующий этой роли… Ты ведь приготовишь для него вкусный обед?.. Да, нашим гостем будет именно он. Ангел Господень.

Положив трубку, он посмотрел на развеселившегося мистера Ланге.

– А теперь, мистер Ланге, пойдемте-ка в «Розу и корону», пропустим по кружечке ужасного пива.

Глава 21

Три дня спустя, когда Роберт отправился во «Франчайз», чтобы отвезти Шарпов в Нортон, он обнаружил, что место украшено как будто к празднику. На крыльце стояли два нелепых горшка с желтофиолями, а мрачная прихожая вся пестрела цветами, точно церковь, убранная к предстоящему венчанию.

– Невил! – пояснила Марион, обведя рукой все это великолепие. – Он сказал, дом должен выглядеть празднично.

– Жаль, я об этом не подумал, – признался Роберт.

– Учитывая, как прошли последние несколько дней, удивительно, что вы вообще не разучились думать. Если бы не вы, сегодня нам было бы нечему радоваться!

– Если бы не человек по имени Белл, хотите сказать.

– Белл?

– Александр Белл. Изобретатель телефона. Если бы не его изобретение, мы бы так и продолжали блуждать во тьме. Я не скоро смогу спокойно смотреть на телефонный аппарат.

– Вы чередовались?

– О нет, у каждого из нас был собственный. Кевин со своим служащим у себя в конторе, я в его квартирке в районе кладбища Святого Павла, Алек Рэмсден и трое его парней у него в конторе – да и везде, где можно было беспрепятственно пользоваться телефоном.

– Вас было шестеро.

– Семеро, но телефонов шесть. И они нам пригодились!

– Бедный Роберт!

– Поначалу было весело. Нас одолевал охотничий азарт. Мы знали, что на правильном пути. Успех был уже почти у нас в руках. Но когда мы убедились, что ни один из Чэдвиков, которых мы нашли в телефонном справочнике, не имеет никакого отношения к Чэдвику, который двадцать девятого марта уезжал в Копенгаген, и что авиакомпании известно только то, что двадцать седьмого марта он заказал из Ларборо два билета на самолет, мы поумерили пыл. Правда, сведения из Ларборо нас ободрили. Но затем мы едва не увязли. Выяснили, что именно мы продаем Дании и что она у нас покупает. Мы поделили между собой…

– Товары?

– Нет, продавцов и покупателей. Датская турфирма оказалась просто даром Божьим. Они дали нам столько информации. Кевин, его помощник и я занялись экспортом, а Рэмсден и его ребята – импортом. С этого момента пришлось долго и нудно пробиваться к управляющим и у каждого спрашивать: «Не работает ли у вас человек по имени Бернард Чэдвик?» Вы не представляете, сколько существует фирм, где не работает Бернард Чэдвик! Но теперь я намного больше, чем раньше, знаю об экспорте в Данию.

– Не сомневаюсь!

– Мне так опротивел телефон, что, когда позвонили мне, я не сразу взял трубку. Едва не забыл, что звонить можно в обе стороны. Телефон стал для меня своего рода инструментом, посредством которого я мог задавать вопросы фирмам в разных концах страны. Некоторое время я просто смотрел на аппарат и лишь потом сообразил, что мне тоже могут звонить.

– А звонил Рэмсден.

– Он самый. И сказал: «Нашли! Он закупает фарфор для фирмы “Брэйн, Хэвард и Ко”».

– Я рада, что его нашел именно Рэмсден. Это ему в утешение, коль скоро девчонку он разыскать не сумел.

– Да, он заметно повеселел. После этого мы бросились беседовать со свидетелями, доставать повестки для их вызова в суд и все прочее. Но завтра в Нортоне нас ожидает прекрасный результат. У Кевина просто слюнки текут от нетерпения.

– Если бы я нашла в себе силы пожалеть эту девчонку, – сказала миссис Шарп (войдя, она бросила саквояж на столик из красного дерева так небрежно, что тетя Лин упала бы в обморок), – то сделала бы это на скамье лицом к лицу с враждебно настроенным Кевином Макдермотом.

Роберт заметил, что саквояж, когда-то элегантный и дорогой – вероятно, артефакт той эпохи, когда она только вышла замуж, – выглядел теперь отчаянно изношенным. Роберт решил, что, когда он женится на Марион, то прежде всего подарит матери невесты чемоданчик – маленький, легкий, изящный и дорогой.

– Я никогда не смогу даже на мгновение пожалеть эту девчонку, – отозвалась Марион. – Пришибла бы ее, как моль в шкафу, разве что моль мне всегда жалко.

– Что она вообще намеревалась делать? – спросила миссис Шарп. – Планировала ли она возвращаться к семье?

– Вряд ли, – ответил Роберт. – По-моему, ее до сих пор переполняют гнев и обида из-за того, что дома она больше не в центре внимания. Как давным-давно сказал Кевин, преступление начинается с эгоизма и безграничного тщеславия. Нормальная девочка, даже излишне эмоциональный подросток, возможно, почувствовала бы, что брат, уже не считая ее самым важным человеком в своей жизни, нанес ей болезненную рану, но она примирилась бы с этим, поплакав, посидев с мрачным видом, поспорив. Может, решила бы уйти в монастырь, ведь в арсенале подростка полдюжины способов примириться с жестокой реальностью. Но эгоистичные натуры вроде Бетти Кейн не способны на примирение. Она, как и любой преступник, рассчитывает, что мир будет подстраиваться под нее. Преступник всегда уверен, что это его обидели.

– Очаровательное создание, – иронично заметила миссис Шарп.

– Да. Даже епископ Ларборо не сумел бы придумать аргумент в ее защиту. На сей раз его обычные отговорки об «окружающей среде» не подходят. У Бетти Кейн было все, чем он предлагает лечить преступника: любовь, свобода развивать свои таланты, образование, надежное положение. Если задуматься, для епископа это трудная задачка, ведь он не верит в наследственность. Он считает, что преступниками не рождаются, а становятся, а значит, их можно реабилитировать. По мнению епископа, «дурная кровь» – всего