Спросите у бабушки Сидзуки - Ситири Накаяма

Мадока молча кивнула.

– Однако, когда он на какое-то время покинул место происшествия и затем вернулся, провели тест и следов алкоголя не обнаружили. И если допустить, что вернулся другой человек, то все сходится. Более того, в протоколе осмотра места происшествия отсутствует одна часть. Это наводит на мысли, что имело место сокрытие информации всей полицейской организацией.

Сделав паузу, Кацураги стал наблюдать за Мадокой. В ее круглых, как и следует из ее имени[78], глазах читались растерянность и неконтролируемое возмущение.

– Это жестоко…

Кацураги был согласен с этим. Человек, который убил ее родителей, управляя автомобилем в нетрезвом виде, повесил вину на кого-то другого и продолжает спокойно жить. Кацураги невыносимо было представлять, что она может чувствовать.

– Этот Саэгуса…

– М?

– Получается, он невиновен в этом преступлении. Алкоголь он не пил и за рулем не был. Тем не менее на него повесили это преступление. Конечно, он в итоге не попал в тюрьму, но лишь потому, что он офицер полиции. Наверняка в окружении всякое говорили, и на продвижении по службе это сказалось…

Кацураги почувствовал себя так, будто ему дали пощечину.

Он все еще абсолютно не понимал эту девушку. И ему еще многому можно было у нее поучиться. Она не говорила о своей ненависти к преступнику или о несправедливости уклонения от наказания. Для нее в приоритете стояло сочувствие к человеку, на которого переложили вину.

Кацураги не был религиозным человеком, но с тех пор, как они с Мадокой начали встречаться, ему время от времени хотелось поблагодарить Бога.

Он действительно был рад, что встретил эту девушку.

Что ж, сейчас он мог сделать для нее только одно.

– Я уверен, что существует не так много людей, ради которых Саэгуса мог пойти на такое, или тех, кто мог повесить это преступление на него… Позволь мне еще немного покопаться в этом деле. Я обязательно найду настоящего преступника.

Кацураги сам удивился, сказав это вслух. Он не мог поверить, что это его собственные слова. Ведь его принципиальной позицией было не бросать слов на ветер и не обещать то, в чем он не уверен на сто процентов.

– Благодарю, – сказала Мадока, покорно поклонившись.

«Ох, хоть мы и стали так близки, она все еще держится со мной официально! Может, я излишне стараюсь?» – пронеслось в голове Кацураги.

Тем не менее ощущение, что кто-то подталкивает его в спину, было на удивление приятным. Необходимость быть для нее полезным и гордость за то, что она может на него положиться, толкали его вперед.

Проблема была лишь в том, сколько времени он сможет потратить на это. Сейчас он был связан по рукам и ногам расследованием убийства президента. Пока это преступление не будет раскрыто, он не сможет полностью погрузиться в следствие по делу супругов Такидзава.

Пока Кацураги размышлял над этим, Мадока ткнула его в нос.

– Кацураги-сан! Какое дело ты сейчас расследуешь?

– Ой, я что, что-то сказал?

– Я и раньше тебе говорила – у тебя все на лице написано. Сейчас на секунду у тебя появилось такое выражение, будто ты в очень затруднительном положении.

Мадока мило улыбнулась, увидев панику Кацураги.

«Ее интуиция, конечно, хороша и очень выручает, но иногда мне кажется, что она хороша даже чересчур». Почесав затылок, Кацураги от безысходности засмеялся.

Сделав жест рукой, призывая Мадоку приблизиться, он стал говорить тише:

– Главный следователь Такарабэ сказал мне привлечь к расследованию и тебя, так что я обо всем расскажу. Дело в том, что меня подключили к расследованию убийства президента Парагунии.

Как только он это произнес, Мадока воскликнула, прикрыв рот рукой:

– Врешь!

– Мне нет смысла лгать о чем-то подобном.

– Я не об этом. Когда мы с бабушкой вчера смотрели новостной репортаж об этом убийстве, она сказала, что, возможно, тебе поручат это расследование.

– Телохранители президента сказали мне, что в Японии есть ведьмы. Но я и подумать не мог, что они так близко…

– Эй, это уже слишком!

– Ты хочешь сказать, что твоя бабушка, которая, не отходя ни на шаг от дома в Сэйдзё, может в секунду разгадать любую загадку, будь то подмена пули, игра с переодеванием или убийство в тайной комнате, не ведьма?

– Угу.

– По твоим рассказам, она определенно веселая и добрая женщина. Но вероятно, вы с ней слишком близки, чтобы ты могла заметить, что Сидзука-сан, без сомнений, ведьма. Ведь дела, которые вгоняют в печаль своей абсурдностью великих сыщиков из Первого следственного отдела, она играючи распутывает, всего лишь услышав детали с твоих слов.

Мадока растерянно молчала. Кацураги не мог насмотреться на выражение ее лица и понимал, что частенько сам заставляет ее впадать в замешательство.

– Ну что ж, тогда могу я услышать подробности дела об убийстве президента?

Как обычно, стоило Кацураги начать говорить, как Мадока предельно сконцентрировалась. Она вперилась в него взглядом и не шевелилась, казалось, взглядом она сможет просверлить дыру в его лице.

Интересно, она когда-нибудь задумывалась, сколько терпения нужно двадцатипятилетнему холостяку, чтобы выдержать пристальный взгляд больших глаз? Даже после близости эта магия никуда не исчезла. Наоборот, она будто стала в несколько раз сильнее. Получается, внучка ведьмы – тоже ведьма?

Как только Кацураги удалось, борясь с искушением, закончить свой рассказ, Мадока тут же подняла руку.

– Вопрос: первая леди и телохранители полностью опровергли версию убийства из личных обид, но почему?

– Что значит «почему»?

– Я совершенно не могу в это поверить.

– Я тоже. И не только следственный штаб, но и все люди в мире, похоже, того же мнения. Но на данный момент у нас нет какой-то полезной информации о том, что происходит в самой Парагунии. Правдивы ли показания супруги президента о том, что из наследников есть только малолетний сын; как устроена армия этой страны; сколько человек было убито в результате чистки, которую организовал президент в прошлом, – ни на один из этих важнейших вопросов у нас нет ответа. Да и насколько можно доверять информации, раскрытой Парагунией мировому сообществу?

– У них абсолютно вся информация контролируется, да?

– Да. А чем меньше данных о противнике, тем он страшнее. Кстати, в ходе следствия мы обычно изучаем отношения жертвы с окружением и таким образом сокращаем круг подозреваемых, но в этот раз эти взаимоотношения настолько туманны, что никакой толковой информации выудить не удалось. Похоже, несмотря на то что Великий Король Ужаса умер, все держат рот на замке, опасаясь его тени.