Мертвая цепочка - Николай Иванович Леонов

которая в это время только вернулась из уборной и поправляла прическу, услышав речь подруги, вытаращила глаза и словно бы подала какой-то знак, который Гуров распознать не успел, так как сидел спиной. Но Варвара, высказав все накопившееся как на духу, после этого притихла.

— Для чего оборвали связь со следствием?

— Мы боялись, что после смерти Сицкого каким-либо образом все обнародуется, поэтому и ушли в затишье. Хотели уехать по обратным билетам поскорее, чтобы все это прошло мимо нас. Мы и так за свою жизнь хапнули с лихвой, куда еще-то.

Льву Ивановичу в голову пришла интересная мысль:

— Так, эскортом вы занимались в Екатеринбурге, верно?

— Да.

Виктория вновь присела напротив Гурова, заинтересованно пытаясь понять, о чем он будет толковать. Поверить в ее спокойствие не позволяли нервные движения пальцев — девушка, переживая, пощелкивала ногтями друг о дружку. Язык тела рассказывал о ней сейчас больше, чем напускная невозмутимость.

— Как вы за пару дней отыскали клиентов в столице? Если я правильно понял, вы сами упомянули, что даже в вашем родном крае конкуренция высока. Что уж говорить о Москве?..

Дубинина расслабилась.

— А-а-а, так это тоже работенка Сицкого. Он нам этих своих знакомых бизнесменов и подсунул, заранее, так сказать, подготовился, гад. Говорил, мол, ребят этих давно знает и «просто покрутитесь на пилоне, потанцуете, узнаете друг друга поближе, а на следующий день сопроводите ребят на вечеринке, лицом посветите, в бумажках по завершении распишитесь да заберете свою часть котлеты». Мужики же, с его слов, все одинаковые и с малых лет друг с другом соревнуются, у кого игрушки лучше — у кого самолет, у кого тачка, кому навороченный кораблик родители подарили на день рождения, а у кого автомат новый. Так вот, мол, когда мальчишки вырастают, ничего не меняется, только к игрушкам добавляются и женщины. У кого помоложе, пофигуристее да посексапильнее. Но, честно говоря, это должна была быть наша с девочками последняя вылазка… мы накопили сумму неустойки по договору и хотели на днях ее отдать худруку и уволиться, надеясь, что тот сжалится и даст нам хоть какие-нибудь рекомендации для дальнейшей работы в искусстве. Все же… нам нравилось быть участницами чего-то такого… возвышенного… — Девушка пальцами показала в воздухе кавычки. — Мы бы не бросили просто так театр, правда… да и другая работа была бы ни к чему. Если бы все повернулось к нам другой стороной монеты! — завершила монолог девушка, смотря расфокусированным взглядом в одну точку на полу.

— Мерзость, — пробормотал себе под нос Гуров. — Как в чан с грязью окунулся, чесслово, а не про человека пробил.

Оценивать ситуации сквозь призму личностных убеждений в его работе было неправильным и даже, можно сказать, непрофессиональным. Но и игнорировать то, что такие же нутром, как Сицкий, по земле ходят даже не в количестве десятка человек… это напрягало.

Когда ты в структуре не пять и даже не десять лет, очерстветь душой — раз плюнуть. Когда через день ты встречаешь людей, которых и людьми назвать — язык не поворачивался, то волей-неволей теряешь веру в добродетель и порядочность. Сталкивался полковник и с совсем уж запредельными мерзостями — особенно цепляли его всегда преступления, связанные с детьми. Бывало и такое, что совсем молодые ребята портили себе жизнь, по глупости оступались и влетали на долгий срок, было всякое… но Гуров понял, что самое важное — все-таки остаться человеком. Где-то смахнуть слезу, утешая горюющую мать, где-то убрать за скобки эмоции, ведь необходим холодный ум, а порою и посочувствовать детдомовским девчонкам, которые стараются жить эту жизнь, хотя она и отчаянно ставит им подножки.

И почему-то в этот миг Лев Иванович вспомнил свою супругу. Среди всех мерзостей жизни она, как лучик солнца, сейчас кружилась в его воспоминаниях под проникновенную мелодию. Ее звонкий смех, блестящие и наполненные жизнью глаза, добрые руки, которые всегда опустятся на его плечи, а затем притянут ближе и успокоят. «Да… если бы не ты, Маша. Неизвестно, насколько каменным было б мое сердце».

Дима помог Сомовой выйти из бассейна и, придерживая ту за плечи, усадил девушку, укутав в плед. После чего приоткрыл форточку под потолком, чтобы немного проветрить помещение. С улицы потянул свежий воздух. Гуров вздохнул, подытоживая свои впечатления:

«Девушки без связей и без корней. Из олимпийской школы. Работали в клубе, после чего Сицкий их там заметил. Предложил работу. Обещал много платить, в итоге вышло наоборот — платил мало, а нагружал много. Уволиться невозможно — грозился неустойкой в крупную сумму денег, причем это уже второй случай, замеченный за Сицким. Девушки пошли в эскорт. Сицкий благодаря Эльс узнал об этом и, подделав часть материалов, стал шантажировать. Трио и здесь стало работать через Сицкого. Дамы накопили нужную сумму, чтобы разорвать связи с худруком, но тут, внезапно, на гастролях его убивают, очевидно, те, кто гоним местью. Против девушек те факты, что убийство совершенно группой, — в этом я уверен точно. Также то, что деньги из сейфа Сицкого похищены, а сами дамы втихаря хотели умотать, и даже не факт, что обратно на Урал. В противовес — характер произошедшего наталкивает на людей, связанных с медициной, от которой те, похоже, далеки. Однако, возможно, у Чернозуб, Сомовой и Дубининой имеются знакомые с этой стези?»

— Не то слово, мерзость, — природно-грубоватым голосом подтвердила Виктория Дубинина. — Скажите, а мы можем идти? Нам бы подготовиться к перелету, мы толком не спали, да и еще не отошли от отравления.

— Не спешите, дамы. Сейчас я посовещаюсь со своим помощником, а там уж решим, что да как.

На самом деле все, что требовалось Гурову сейчас, — веские и неопровержимые зацепки, а лучше всего — доказательства непосредственной причастности участников дела для того, чтобы можно было предъявить фигурантам официальный статус подозреваемых или, что еще лучше, обвиняемых. Однако на данный момент все мышеловки, что он расставил, оставались пустыми, отчего наводили на мысль, что он ищет не там. Находясь в статусе свидетелей, граждане могут свободно менять свое местоположение, что невероятно усложняет всю ситуацию. Время поджимало.

Отойдя в сторонку, Гуров полушепотом спросил:

— Дим, есть что? — Димка, пока Гуров общался с девицами, успел «подцепиться» к их телефонам. И вот уже минут двадцать, устроившись в уголке, что-то делал на собственном гаджете, пытаясь вытащить полезную следствию информацию.

— Обошел защитные пароли прогой по подбору кодов, стащил данные на ноут… да, нужно будет еще тщательно все проштудировать, но-о-о…

— Не томи!

— Простите, Лев Иванович. Нечем вас обрадовать. На первый взгляд все чисто.

— Совсем ничего? Может, подчистили?

— Не, из удаленных у Чернозуб фотки интимного характера, которые отправляла Истрину, а тот