Врата тайны - Ахмет Умит

Либо внешне стань таким,

Каким являешься внутри.

Либо внешнему под стать

Внутреннее измени.

Солнцем милосердным, жалостливым стань,

Покрывалом ночи ты изъяны спрячь.

Будь щедр и беспристрастен, как в роднике вода.

По скромности, смирению сравни себя с землей.

Всему являй терпенье, как к суше – океан.

А в гневе же терпеньем напомни мертвеца.

Либо внешне стань таким,

Каким являешься внутри.

Либо внешнему под стать

Внутреннее измени.

Ангелина закончила говорить и мягко улыбнулась:

– Помните, мы с вами читали это стихотворение.

Экскурсанты дружно закивали. Шикарно одетый мужчина с окладистой бородой, сжимавший в руке резную трость, показал на напечатанные строчки и спросил:

– Это фарси или турецкий?

Ангелина отвечала ему со спокойствием опытного преподавателя:

– Это турецкий. Фарси записывается арабицей. Это перевод, конечно, ведь сам Руми писал на фарси.

Похоже, что Ангелина была не просто гидом. Она была своего рода духовным лидером этой небольшой группки людей. Явно хорошо знала турецкий, раз смогла с ходу перевести стихотворение на английский. Наверное, изучала и фарси. Выходит, Мевляну знают и на Западе? А мне казалось, что им интересуются только мусульманские мистики или вечные бунтари, вроде моей мамы. Ну или какие-то маргиналы. Эти же туристы были скорее представителями британского среднего класса.

Ангелина заметила, что стоявший позади всех здоровенный рыжеволосый мужчина уже приобрел билет, и обвела своих подопечных обеспокоенным взглядом курицы-наседки:

– Ну что, все готовы? Все все купили?

Английские пенсионеры, словно ученики начальной школы, дружно подняли вверх свои билеты. Ангелина улыбнулась и показала на турникет:

– Сейчас мы с вами окажемся во внутреннем саду. Но прежде мне хотелось бы кое-что вам рассказать. – Она указала на ворота: – Это ворота дервишей. Как вы видите, сейчас это главный вход в музей, но прежде через них внутрь заходили только дервиши ордена мевлеви. Кроме этих ворот, есть еще ворота челеби, ворота наглецов и ворота умолкнувших. Ворота челеби называются так благодаря роду Руми. Дети по мужской линии получали титул «челеби», а дети по женской – «унас челеби». После того как прах Мевляны был погребен в этом мавзолее, его родственники стали выкупать дома и особняки в округе. Ворота челеби выходят как раз на ту сторону, где располагались эти постройки. Ворота наглецов были устроены для тех дервишей, кто нарушил устав, но не раскаялся в своем проступке. Под покровом ночи, скрытно от горожан их прогоняли из обители через эти ворота. Ворота умолкнувших выходят на «кладбище трех», по которому мы с вами бродили этим утром. В ордене мевлеви кладбища называли приютом умолкнувших. Отсюда и название.

Столь подробные знания Ангелины об истории ордена только убедили меня в том, что она была духовным предводителем этой группки людей. Должно быть, сейчас они совершали что-то вроде религиозного паломничества. Возможно, и я могла узнать от нее что-то новое. Было бы неплохо тихонько присоединиться к этой группе. Эти мысли пронеслись в моей голове, пока я покупала билет в кассе.

Когда я наконец-то забрала свой квиток у молодого парнишкибилетера, англичане уже давно выстроились перед древним шадырваном посреди двора. В этом вымощенном мрамором небольшом садике с парой надгробных камней по углам и без них было много народу. Я смогла различить еще немца, пару японцев и несколько групп турецких туристов. Такая толчея играла мне на руку. Я спряталась за здоровым рыжим мужчиной определенно ирландского происхождения и стала слушать Ангелину.

– А сейчас представьте, что на месте мавзолея находится розовый сад…

Мои соотечественники дружно повернули головы в сторону увенчанного зеленым куполом строения.

– Вокруг вас в изобилии цветут красные, розовые, желтые, белые розы, вы вдыхаете воздух, наполненный прекрасным цветочным ароматом…

Кто-то из англичан громко ахнул, будто действительно почувствовал запах роз, увидел их цвет. Ангелину явно порадовало такое внимание группы.

– Да, семьсот лет назад на этом месте располагался розовый сад дворца сельджукских правителей. Когда умер отец Джеляледдина Руми, султан всех улемов Бахаэддин Велед, его похоронили в этом саду. После смерти Бахаэддина его поклонники пришли к Мевляне. «Мы хотим построить мавзолей над могилой султана всех улемов», – сказали они. Руми поблагодарил их и ответил: «Друзья, может ли быть мавзолей лучше, чем сам небесный свод?» После таких слов поклонники, устыдившись, ушли прочь. Но много лет спустя, в тясяча двести семьдесят третьем году, когда умер сам Мевляна Джеляледдин Руми, его сын Султан Велед согласился построить мавзолей над могилой отца. Так и появился Куббе-и-Хадра, или Зеленый купол, который вы видите перед собой. Он покоится на четырех толстых колоннах, похожих на ноги слона, их воздвиг архитектор Бедреддин из Тебриза. С той поры членов семьи Руми и их близких друзей хоронят в этом мавзолее. А сейчас давайте зайдем внутрь и посмотрим на последний приют Мевляны поближе…

Ближе к дверям толпа стала еще плотнее, поскольку перед тем как зайти внутрь, нужно было надеть полиэтиленовые бахилы, что занимало некоторое время. Я немного отстала, а когда наконец-то смогла протиснуться в двери, меня встретил тихий звук нея и плотный запах старой материи, земли и дерева. Я вошла в помещение, освещенное желтым светом так, что казалось, будто стены его – из чистого золота. На стенах висели прекрасные образцы арабской и персидской каллиграфии, которой так старался подражать мой отец. Группа Ангелины остановилась чуть впереди, перед серебряными дверьми. Я незаметно подошла к ним.

«Это место – Кааба влюбленных.

Пришедший сюда с изъяном обретет совершенство…» —

эту надпись над дверным проемом старалась разъяснить своим подопечным Ангелина.

– Автор этих строк – персидский поэт Джами, – сказала она тихо, так, чтобы ее могли расслышать только те, кто стоял вблизи, – изобразил же их на бумаге известный каллиграф Йесаризаде Мустафа Иззет-эфенди с подобающим вложенному в них глубокому смыслу изяществом.

– А что значит «избавятся от боли и страданий»? – спросил бородач с тростью. – Мы в каком-то магическом пространстве? Волшебство этого места может излечить наши недуги?

Ангелина рассмеялась, но по-доброму, не пытаясь унизить собеседника. Мне был знаком такой смех, я слышала его от отца, Шаха Несима, Руми и Шамса. Это был смех людей, которые понимают, что любой, даже самый дурацкий вопрос надо воспринимать всерьез и уметь на него спокойно и терпеливо ответить.

– Давайте разберем, – сказала