Крик в темноте - Оливия Нортвуд

Гамильтона. – Тед был самодостаточен и никогда ни от кого не зависел. Классический психопат, как из учебника. Моим коллегам было интересно с ним работать. Вы же, несмотря на социальный статус, всю жизнь были ведомым, выполняли поручения друзей, делали то, чего они хотели, только бы они в вас не разочаровались. – Генри положил папку на стол и раскрыл ее. – Лишний вес, гиперопекающие родители, проблемы с ногами, отчего вам приходилось носить специальные растягивающие скобы. Полагаю, в детстве и в подростковом возрасте у вас не было друзей. Конечно, ближе к выпуску из школы все наладилось, но вас игнорировали по привычке. – Уайтхолл доставал из папки детские фотографии Томаса Гамильтона, внимательно наблюдая за его реакцией. – Родителям вы не говорили, они ведь считали, что их мальчик пользуется популярностью у сверстников. В университет вы, конечно, поступили совсем другим человеком. И почти сразу обзавелись компанией друзей. Для вас была важна эта причастность хоть к чему-то, ведь так? Но то, что вы делали, вы делали не только, чтобы удержать друзей, я прав? Вам доставляло это удовольствие. Вы наконец-то получили власть над девушками, которые отказывали вам в юности.

Грейс украдкой рассматривала фотографии на столе, пытаясь скрыть удивление от того, какую работу проделал Генри. Пухлый, угрюмый мальчишка со снимков слабо напоминал сегодняшнего Томаса с подтянутой фигурой и маслянистым тяжелым взглядом.

– Так вы уже считаете, что вывели меня на чистую воду?

– Вы в наручниках. Ваш арест выглядел практически как чистосердечное признание. К чему противиться, Томас? – Уголки губ Джеймса поползли вверх, он провел пятерней по непривычно коротким волосам и откинулся на спинку стула. – Почему вы не сбежали, как Гроссман?

– А вы считаете в этом есть смысл, детектив? Я видел тело Джейми. До того, как с ним поработал танатопрактик.

– Вы осознаете, что все вами сказанное пойдет в протокол? Вы по-прежнему отказываетесь от адвоката? – Грейс опасалась, что в какой-то момент он перестанет говорить или откажется от показаний.

– Я пока еще ничего не сказал, мисс.

– Детектив Келлер, – поправил его Джеймс.

– Детектив Келлер. – Томас повторил по слогам, улыбаясь Грейс.

От его слащавости Грейс передернуло. Она не могла долго смотреть ему в глаза. Под его хищным взглядом Грейс чувствовала себя очередной жертвой, загнанной ланью.

– На жестком диске Мэтью Реймонда криминалисты нашли видеозаписи с изнасилованием и убийством восемнадцати девушек. Но мы знаем, что жертв было больше. Как минимум на одну. Вы помните Дейдру Хьюз? Поход в горы, выпивка, несчастный случай. Вот только это не было несчастным случаем. – Грейс взяла себя в руки, вспомнив, что в этой комнате она – охотник, а не наоборот. – Джессика Стоун осталась жива. Но вы отняли у нее разум, все равно что убили. И это только те девушки, о которых мы знаем. Но сколько их было на самом деле? Убитых? Изнасилованных и запуганных вашими деньгами, влиянием и силой? Мы знаем, что вы были на тех видео, знаем, что вы делали. У нас есть показания свидетеля.

– Гроссман?.. – неверяще спросил Томас севшим голосом. – Вы задержали его?

– Свидетель пожелал остаться анонимным.

Блефуя, Грейс не рассчитывала, что допрос свернет в это русло, но так было даже лучше. Если Гамильтон решит, что его предал друг и уже все рассказал, он будет сотрудничать.

Допросная погрузилась в молчание, Грейс слышала треск люминесцентных ламп под потолком, тяжелое дыхание троих мужчин, окруживших ее, и негромкое покашливание лейтенанта МакКуина за дверью. Он подавал сигнал, что хочет с ней поговорить. Но Грейс тянула время. Когда напряжение достигло предела и она уже была готова сдаться, Томас Гамильтон заговорил:

– Я готов ответить на ваши вопросы. Без адвоката.

– Но?.. – Джеймс сложил руки на груди и сжал челюсти.

– Но, – улыбнулся Гамильтон, – у меня будут условия.

– Условия? – Голос Нортвуда оставался спокойным, поэтому, когда он выключил диктофон, резко наклонился вперед, схватил Томаса за ворот халата и приложил к столу, Грейс и Генри вздрогнули. – Послушай, мне плевать, куда ты там обратишься после. Плевать на карьеру. Плевать, сколько апелляций ты подашь за ненадлежащее обращение во время допроса и применение силы. Можешь подать в суд по правам человека или лишить меня работы. Но ты не будешь ставить мне условия. Ты понял, долбаный кусок дерьма? – Схватив Гамильтона за шею сзади, Джеймс прижал его щекой к столешнице.

– Джеймс! – Грейс встала и коснулась плеча Нортвуда.

В допросную вошел лейтенант МакКуин.

– Детектив Нортвуд, немедленно прекратите.

– Ты насиловал и убивал девушек, просто потому что хотел. И ничто не заставит меня пошевелить хоть пальцем, чтобы твоя задница в шелковом халате сидела в комфортных условиях. Ты расскажешь все, как было, прямо сейчас, или я вызову государственного защитника, и тебе в любом случае придется рассказать. Ты меня понял?

– Пошел ты, – сдавленно прошипел Гамильтон.

– Чего вы хотите, Томас? – МакКуин подошел к столу и оттащил Джеймса от подозреваемого.

– Мои родители, – смахнув со лба волосы, сказал Гамильтон. Его лицо раскраснелось, кожа на скуле стесалась, кровь собралась в капли и растворилась в бороде. – Они не должны знать, за что меня судят. Я хочу, чтобы заседание было закрытым. Никакой прессы.

– Это не нам решать. – МакКуин покачал головой и поджал темные, полные губы, стирая пот со лба. – К тому же это абсурдно. При возможностях ваших родителей им не составит труда самим выяснить подробности.

– В таком случае не пускайте их ко мне. Я не хочу их… Не хочу никого видеть.

– Это мы, пожалуй, можем. Что еще?

– Все.

Несколько капель крови сорвались с его подбородка и упали на голую грудь.

– Вы уверены, что отказываетесь от адвоката на допросе?

– Адвокат будет в суде. Сейчас это ни к чему. На видеозаписях были мои глаза и, скорее всего, мелькала татуировка. Нет адвоката, способного оспорить криминалистическую экспертизу.

Было еще кое-что, о чем Гамильтон предпочел промолчать. Если он обратится к адвокату, обо всем тут же узнают его родители, имеющие доступ к его счетам. Он, вероятно, хотел оттянуть этот момент.

– Отлично, – выдохнул МакКуин и убрал платок в карман брюк. – Продолжайте, детективы.

Гамильтон просчитался. Он не сбежал из страны, решив, что дома будет безопаснее, но не заметил, как захлопнулась ловушка, стоило ему оказаться внутри. Гамильтон нанял частную охрану, расставив плечистых парней по периметру многоэтажного дома, но он знал, что Брюэра и Голдберга не спасли ни деньги, ни особняки. А Реймонду и, возможно, Гроссману не помогла попытка сбежать. Когда в его апартаменты вломились полицейские, он уже был сломан и почти безумен. У него не вышло прикинуться невиновным. И теперь он хотел