Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

она избегала упоминаний о своих планах на сегодня. Понятно почему. Она моя лучшая подруга – о’кей, моя единственная подруга, – и мы всегда удивляем друг друга. Это наша фишка. Мы случайным образом дарим друг другу подарки, и всегда с наклеенными маленькими игрушечными глазками. Утром я принесу ей чашку кофе с двумя большими пластиковыми глазами, приклеенными к крышке. Через несколько недель она принесет мне пончик с глазами сверху. Бомбочки для ванны. Карандаши. Чехлы для телефонов. Косметика. Подарки, большие и маленькие, все с забавными приклеенными глазками, чтобы рассмешить друг друга. Но с тех пор, как два месяца назад я забила ее машину воздушными шариками с игрушечными глазками, она ничего не подарила мне взамен. А значит, она определенно планирует что-то грандиозное, и я подозреваю, что это произойдет сегодня вечером.

На этот раз молниеносной реакции не последовало. Я ухмыляюсь. Хорошо, дайте мне почитать. Скоро Эрика расскажет о своих планах. Я услышала, как она говорила о музыкальном фестивале, когда зашла в кабинет английского во вторник. Она остановилась, как только заметила меня, и я прекрасно все разыграла. Она понятия не имеет, что я все слышала. Дорога до города займет не менее тридцати минут, и еще десять – на парковку. Плюс время собраться всем вместе… По моим расчетам, в течение следующего часа она будет вынуждена признаться и прислать фотографию билетов, на которых изображены глаза. Может быть, к тому времени я буду знать, смогу ли позволить себе учебу в колледже в следующем году. Слишком много ожиданий хороших новостей одновременно. Не могу этого вынести. Я бросаю телефон обратно на кровать и сосредотачиваюсь на чистой странице блокнота, лежащего передо мной.

Мое портфолио и заявка на получение стипендии для писателей имени Дорена Уильямса были поданы несколько месяцев назад, так что никто не заставляет меня заполнять эту страницу. Но поэзия меня расслабляет. Обычно. Но не сегодня. Получить поздравительное электронное письмо означало бы уехать из штата и поступить в любую гуманитарную школу, которую я захочу, но удивительно, как большие деньги могут задушить все мои творческие способности так же быстро, как слухи разрушают репутацию в средней школе. Мои родители не знают, что я хочу поступить в Университет Тринити. Я никогда не смогу сказать отцу, сколько это стоит. Все же лучше, когда его глаза остаются на месте. Но эта стипендия все изменит. Это не просто деньги, это инвестиции. Это означало бы, что кто-то читает мою работу и думает: «Она того стоит». Боже мой. Мое сердце замирает от приглушенной вибрации, доносящейся со стороны моей подушки. Я тянусь за телефоном, но колеблюсь. Вероятно, это Эрика. Но, может, и нет. Может быть, это внук Дорена Уильямса или он сам – или, что более вероятно, один из членов правления – сообщает мне, что мои работы произвели на них неизгладимое впечатление и они никогда еще так не радовались возможности вложить деньги в молодого писателя. При этой мысли у меня пересыхает во рту. Я прижимаю телефон к груди. Закрываю глаза. Делаю глубокий вдох и…

– Фу-у-у, – Грейс вбегает в нашу комнату и осматривает пол, не скрывая отвращения. – Что ты делаешь?

– Ничего, – отвечаю я, перекладывая телефон на колени.

– С этим? – Она морщит нос и указывает на миску рядом с моим блокнотом, одновременно вытягивая шею, чтобы заглянуть за край моей кровати.

– Ем. – Я беру тонкий ломтик желтого болгарского перца и обмакиваю его в соус «ранч». – Хочешь?

Грейс давится:

– Ты хочешь, чтобы меня снова вырвало на твою кровать?

– Нет, спасибо, мне хватило того, что было после вечеринки у Александры, – я с аппетитом откусываю кусочек перца.

Она устремляется в свою часть комнаты, а я бросаю быстрый взгляд на телефон, все еще ожидая очередного сообщения от Эрики. Но это не оно. Это электронное письмо. Это электронное письмо от Дорена Уильямса! Это письмо из Фонда Рене Уильямса!!!! Грейс приподнимается на краю своей кровати и медленно произносит:

– Ты не видела мою… майку?

– Что? – Я поднимаю испуганный взгляд, не готовая открывать письмо, когда в комнате есть кто-то еще. Мне нужно побыть одной, невзирая на то, какие новости меня ждут, хорошие или плохие.

– Мою волейбольную майку, – повторяет она, распахивая дверцу шкафа. – Ты ее видела?

– Нет, – отвечаю я, молясь, чтобы она не слышала, как колотится мое сердце. – Может, она в стирке?

– Нет, я думала, что она в сумке с прошлой недели, но теперь не могу ее найти. – Она внимательно рассматривает себя в зеркале и собирает длинные каштановые волосы в высокий хвост.

– Тренер убьет меня, если я сейчас же не соберусь и не приду на игру вовремя.

– Дай-ка мне. – Я успокаиваю свои нервы с помощью телефона, подпрыгиваю, встаю на колени и тяну сестру за руку, отчего ее волосы рассыпаются по плечам.

– Ты меня спасла. – Она принимает свою обычную позу на полу, а я кладу ноги по обе стороны от ее плеч, затем начинаю быстро водить расческой по волосам. Этот ритуал существует с тех пор, как мне исполнилось семь. Раньше Грейс всегда плакала, когда мама безуспешно пыталась ее расчесать. Тогда я взяла дело в свои руки. Под моими прикосновениями всхлипывания старшей сестры сменялись улыбкой.

Через минуту коса спустилась по плечам Грейс, аккуратная, без единого выбившегося волоска. За это время мне пришлось всего двенадцать раз подавить рвотные позывы от нарастающего внутри волнения.

Она встает и возобновляет свои поиски, роясь в ящиках, а затем отбрасывает в сторону покрывало.

– Этот литературный фонд объявляет сегодня о выборе стипендиатов, верно? Ты что-нибудь слышала?

– О, м-м-м, нет, – вру я. Мы с Грейс делим комнату, ванную и даже кое-что из нашего гардероба, но я не хочу делиться с ней этим. Крупица надежды теплится во мне, то чувство, что вся моя тяжелая работа дала плоды, и электронное письмо, ожидающее меня на моем телефоне прямо сейчас, будет той новостью, которую я так долго ждала. Но облако сомнений мешает мне быть честной.

– Если ты напишешь о себе, я уверена, им понравится, – говорит она.

Я стараюсь улыбаться. Ей легко говорить. Все любят Грейс. Не зря на эти выходные она строит планы сразу с двадцатью друзьями, а я все еще жду вестей от одного-единственного.

Снизу доносится мамин голос:

– Мэдди! Я имею в виду, ГРЕЙС! Кто бы ты ни была!

Грейс закатывает глаза. Всякий раз, когда мама нервничает, она называет не то имя, что вызывает еще больший стресс, и так продолжается бесконечно. Мама появляется в дверях и швыряет