Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов

– Вывезли только часть, – отвечал Марьин.

– Вот как… Вы не помните, сколько именно? – повернулся Каппель к управляющему.

– Вывозили на четырех грузовиках. Это будет приблизительно четырнадцать миллионов рублей золотом.

– Немало.

Подошли к бронированной двери хранилища, подле который стоял все тот же сухонький старичок, служивший еще при императорах. На двери сургучовые печати.

– Позвольте, я начну, – произнес управляющий. Вытащив из кармана длинный ключ, он вставил его в верхнюю замочную скважину и дважды провернул. – Ну а теперь ваше слово Порфирий Игнатьевич, – обратился Марьин к контролеру, заметно взволнованному.

Доброхотов дрогнувший рукой вставил ключ в замочную скважину и попытался провернуть.

– Что-то у меня не открывается… – Попытался вновь. Опять незадача! – Да что же это такое, – разнервничался он окончательно.

– Не торопитесь, Порфирий Игнатьевич, спокойнее, – постарался успокоить контролера управляющий. – Все как обычно.

– Даже не знаю, что со мной сделалось… – В толщине двери раздался щелчок. – Кажется, получилась, – с облегчением проговорил он, провернув ключ.

Третьим был кассир, полный дядька лет сорока, чье лицо, несмотря на прохладу в помещении, покрылось крупной испариной. Не удержавшись, струйка сорвалась с его крутого лба и залила глаза.

Некоторое время он не мог отыскать ключом замочную скважину, виновато посматривая на невозмутимого управляющего. Наконец, ключ дважды щелкнул, сообщив о том, что замок открылся.

– Теперь ваша очередь, Матвей Григорьевич, – сказал управляющий охраннику.

– Как скажете, Петр Александрович, – покосившись на подполковника Каппеля, произнес охранник. Прокрутив дважды большое колесо, вмонтированное в дверное металлическое полотно, он приоткрыл хранилище. – Пожалте, господа.

– Скажу вам, не самая надежная охрана, – заметил Каппель, глянув на старика.

– То же самое сказали и большевики…

– Не сомневаюсь.

– Матвей Григорьевич работает в банке уже сорок лет. Со своими обязанностями справлялся хорошо. Чего ж его увольнять?

– Видно, не так уж и хорошо, если большевики все-таки вывезли часть золота. – Посмотрев на своих солдат, распорядился: – Выводите деда из банка, закончилась его государева служба. А вы двое встаньте у входа и никого не впускайте.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

– Да как же это так… верой и правдой… на старости лет, – попытался воспротивиться старик, но, подталкиваемый белогвардейцем, обреченно потопал по коридору.

Прошли в верхнее хранилище. Заложив руки за спину, Владимир Каппель без эмоций прошел вдоль стеллажей, на которых было разложено золото. Останавливался порой, разглядывая ящики, сложенные друг на друга, после чего двигался дальше. Вдруг он остановился и поднял с пола небольшой золотой браслет, усеянный бриллиантами; осмотрел его со всех сторон и, неодобрительно покачав головой, произнес:

– Клеймо Вигстрема… Одного из мастеров фирмы Фаберже. Не думал, что столь изысканные вещи могут валяться на дороге, – аккуратно положил изделие на громоздкий металлический ящик.

– Хотелось бы мне, чтобы это украшение оказалось единственной потерей государственных золотых запасов.

Подполковник Каппель прошел до конца помещения и, развернувшись к управляющему, коротко резюмировал:

– Впечатляет. Пройдемте в нижнее хранилище. Надеюсь, что оно столь же богато?

Спустились на два пролета и, открыв бронированную дверь, вошли в огромный зал, заставленный в центре ящиками, которые были сколочены из крепких дубовых досок и в которых находились похожие на кирпичи десятикилограммовые слитки золота. Вдоль стен лежали друг на друге пузатые мешки из крепкой холщовой ткани, забитые золотыми монетами и слитками поменьше.

– Много. Я бы даже сказал, что очень много, – негромко произнес Каппель. Увиденное потрясло и его. – На какую сумму все это золото?

– Около миллиарда рублей золотом.

– На такую сумму можно отстроить половину России… Сейчас к вам подойдут особо уполномоченные Комитета Учредительного собрания Лебедев и Фортунатов, чтобы провести ревизию банка, – распорядился подполковник. – И поэтому нам потребуется ваша помощь.

Едва кивнув, управляющий Петр Марьин, отвечал:

– Можете быть спокойны. Я привлеку лучших специалистов.

– Через три дня я заберу золото и переправлю его в более безопасное место. А пока подготавливайте его к эвакуации.

– Одного вашего распоряжения недостаточно. Должно быть письменное распоряжение, – возразил управляющий.

– А вы молодец, Петр Александрович. Не каждый посмеет возражать. Тем более в нынешних условиях. Я это ценю. Будет вам письменное распоряжение.

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ИЗ САМАРЫ В КАЗАНЬ ПРИШЛО ДВА ПАРОХОДА. Они причалили к берегу и издали два продолжительных гудка, объявляя о прибытии. Часом позже из банка в сопровождении вооруженных офицеров Генерального штаба выехало десять грузовиков с золотом. Немного позади для усиления сопровождения следовала тачанка, запряженная двумя лошадьми, и волокла за собой полковую пушку.

Когда стало понятно, что из-за большого объема погрузка золотого запаса может затянуться, решили привлечь водителей трамваев. Под страхом расстрела их отконвоировали к банку, где уже стояли груженные золотом трамваи, и велели им свезти золото на пристань. Водители, осмотрев вагоны и шаткие трамвайные пути, неодобрительно покачали головами, а потом перекрестились и сели в кабины. Напоследок громким трескучим сигнальным звоном заставили сойти с рельсов солдат, вздумавших выкурить на них табачку. И потом аккуратно, неторопливо, чувствуя шаткость вагонов, водители устремились к устью Казанки.

– Владимир Оскарович, разрешите мне последовать в Самару вместе с золотым запасом.

– Голубчик мой, Петр Александрович, в этом нет никакой нужды, – устало произнес подполковник Каппель. – Груз охраняют офицеры Генерального штаба. Эти черти лучше умрут, чем отдадут золото большевикам… Или кому бы то ни было другому.

– Я не могу поступить иначе, это моя обязанность как управляющего Государственным банком. Судьба российского золота – это моя собственная судьба. Я находился при золотом запасе России еще при императоре Николае Втором, оберегал золото при большевиках, хотел бы сопровождать его и сейчас. Извините меня за цинизм, правители империи приходят и уходят, а интересы России всегда остаются неизменными – быть великой державой. И золотой запас поможет ей стать такой же великой, каковой она была и в прежние столетия.

– Это не цинизм, дорогой мой Петр Александрович, скорее всего, это высшая степень патриотизма. Во всяком случае, я так не умею. Езжайте, что с вами поделаешь! И да сохранит вас Бог!

Поблагодарив, управляющий Петр Марьин поднял с земли кожаный саквояж и неловко захромал с тростью в сторону парохода, слегка покачивающегося на волнах.

К ночи погрузка золотого запаса была завершена. Два парохода, вместившие в себя драгоценностей[104] на сумму более шестисот пятидесяти миллионов рублей, заметно просели. И после трех продолжительных гудков плавно под марш «Прощание славянки» отчалили от пристани.

ПОДПОЛКОВНИК КАППЕЛЬ РАЗМЕСТИЛСЯ В ГУБЕРНАТОРСКОМ ДВОРЦЕ, где какой-то год назад проживал последней губернатор Казанской губернии Петр Михайлович Боярский[105], прослуживший на этом посту трудных четыре года. После прихода к власти Временного правительства и упразднения губернской власти полномочия руководителя края передали председателю Казанской губернской земской управы полковнику Молоствову. После его скоропостижной смерти недолгое время