«Морской чёрт» выходит на берег - Владимир Васильевич Каржавин

Свежий ветер с моря ворошил волосы. Шум легкого прибоя смешивался с криком чаек. Из перекинутой через плечо спортивной сумки Брайтнер достал небольшую плоскую флягу:

— Есть предложение отметить. Не возражаете?

— Нисколько.

Эвальд Брайтнер разлил коньяк в небольшие рюмки-стаканчики.

— За возрождение "Зеетойфеля"!

…После они долго гуляли по берегу. Ройтман рассказывал, пояснял, Брайтнер слушал:.

— Следующий цикл испытаний: 2 человека — рулевой и пассажир. А затем — рулевой, пассажир и груз.

— А как было в 44-м?

— Также, только в виде груза были две мини-торпеды.

— Что ж, надеюсь, все получится. На земле, куда должен ступить пассажир "Зеетойфеля", еще осталось много ценного, что не успели вывезти в последний год войны. Но для этого нам надо проложить дорогу — дорогу по морю до Восточной Пруссии. А потом можно и до Восточной Германии. Вот только насчет пассажира вопрос…

Ройтман подавил глубокий вздох:

— Это моя головная боль. Для испытаний пассажиров предостаточно. А вот кандидатов для высадки на русский берег нет.

— Охотно верю, — согласился Брайтнер. — Единственный кандидат вы, Пауль. Вы знаете расположение тайника, знаете, как его открыть.

Ройтман остановился. То, что он услышал, его больно кольнуло. Тайник, который он в спешке создал 20 лет назад, ему иногда снился по ночам. Особенно в годы, проведенные в тюрьме.

— Я думал об этом. Но сначала надо убедиться, что тайник существует. Может быть, там все сравняли с землей. Да и с русским у меня слабовато.

Тем временем Брайтнер снова достал из сумки флягу:

— Есть предложение повторить. Тем более, у меня есть для вас вариант решения проблемы.

— Не возражаю, Эвальд, но, как показывает жизнь, ваши предложения обычно заканчиваются приказами.

Брайтнер рассмеялся, потом разлил содержимое фляги в стаканчики. Выпили.

— Хороший коньяк, — похвалил Ройтман.

— Французский.

— Так в чем же суть решения проблемы?

— Могу предложить кандидата в пассажиры.

— И кто же это?

Вместо ответа Брайтнер спросил:

— Когда вы намерены появиться в Гамбурге?

— Где-то через неделю. Но, если надо, могу и раньше.

— Вот тогда и узнаете кандидата в пассажиры, — улыбнулся Брайтнер и снова достал флягу.

1962 год, сентябрь. Гамбург

— Вы здесь первый раз? — спросил Брайтнер, когда они прошли ворота зоопарка.

— Первый… Из зрелищ я предпочитаю футбол, — поморщился Ройтман. — Но знаю, кто такой Хэченбек и что он создал один из лучших в Европе зоопарков.

— Да, Карл Хэченбек это личность. Благодаря ему еще в далеком 1907-м здесь впервые в мире отказались держать животных в клетках, переведя в вольеры. Для них выделены просторные участки, в которых обустроены привычные природные ландшафты. Если есть желание, мы можем пройтись по дорожкам. И вы увидите, как на равнине, обустроенной под африканскую саванну, свободно разгуливают зебры и антилопы. Для львов оборудовано живописное ущелье со скалами и естественными укрытиями. Павианы и другие обезьяны живут среди каменистых горок, по которым можно прыгать и карабкаться.

— Вы, Эвальд, так хорошо знаете зоопарк, что вполне могли сойти за гида, — констатировал Ройтман. — Но чувствую, вы меня привели не для того, чтобы любоваться тиграми, жирафами или обезьянами. И даже слонами… не удивлюсь, если и слоны здесь есть?

— Есть, да еще какие! Обученные! Хотите верьте, хотите нет, но в 1943-м, когда после бомбежек Гамбург лежал в руинах, слоны помогали расчищать развалины в центре города.

— Не может быть…

— Может, дорогой Пауль, может. Вернее, было… Но хватит вас интриговать. Слонов и тигров мы посмотрим в другой раз. А сейчас пройдем в так называемый "тропический лес" — места обитания крокодилов, пауков, ящериц и змей.

— А ядовитые змеи тоже на воле? — спросил Ройтман.

— Что вы, что вы, они содержатся в специальных стеклянных клетках, называемых террариумом.

— С детства питаю отвращение к змеям, — посетовал Ройтман. — Однажды, мне тогда было лет семь, я, гуляя по лесу, чуть было не наступил на лежащую на дорожке большую змею, которая, как потом пояснили, была безобидным ужом.

— Полозом, наверное…

— Да, полозом. У нас в лесах Баварии они нередки. Но… драпал я от него так, как, наверное, Арман Хари не бегал на римской Олимпиаде.

Брайтнер рассмеялся. Потом тронул собеседника за плечо:

— Вот мы и пришли.

Террариум представлял собой одноэтажное строение из серого камня и на фоне зеленеющих аллей и вольеров выглядел мрачным. Но внутри царил образцовый порядок: два ряда стеклянных клеток с крышками, походивших на сухие аквариумы. В клетках создано подобие среды обитания с нагревательной лампой. Под каждой клеткой табличка с указанием вида пресмыкающегося, места и особенности обитания.

Было много посетителей, в основном школьников. Среди их звонких голосов выделялся голос гида — немолодой женщины в очках: "Песчаная эфа, среда обитания — пустыни Средней Азии и Северной Африки… Габонская гадюка — одна из самых ядовитых змей Экваториальной Африки…"

Ройтман подавил вздох отвращения.

— Да не смотрите вы на этих гадов, — успокоил его Брайтнер. — Лучше гляньте вон на того человека в сером комбинезоне с резиновым фартуком, который чистит пустую клетку. Он вам никого не напоминает?

— Стоп! — невольно воскликнул Ройтман. — Да это же… это же Исмаилов — Гюрза, один из лучших моих агентов в прошлом!

— Почему в прошлом?

Увиденное было столь неожиданным и впечатляющим, что Пауль Ройтман молчал. А Брайтнер повторил:

— Почему в прошлом? Нас интересует настоящее. Вот вам кандидат в пассажиры "Зеетойфеля". Работайте, желаю удачи!

Смеркалось, посетителей уже не было. В слабом свете фонарей было видно, как из центрального входа в зоопарк вышел человек. Ничем не примечательный, он устало зашагал к расположенной невдалеке остановке автобуса.

Пауль Ройтман пошел следом. Их разделяло всего несколько метров, как вдруг человек остановился и обернулся:

— Добрый вечер, господин Ройтман.

От неожиданности остановился и Пауль. Потом подошел:

— Здравствуй, Исмаилов. Рад встрече. А ты?

— Я уже давно ничему не рад.

— Раз ты обернулся, значит, узнал меня сегодня днем?

— Конечно. Два почтенного вида господина зашли поглядеть на змей — это сразу бросается в глаза. Кстати, человек, который с вами зашел, тоже мне знаком. Имени его я не знаю, но помню, в военные годы он приезжал инспектировать нашу школу.

— Что ж, рад, что у тебя хорошая память, — Ройтман посмотрел вокруг. — Есть предложение посидеть и вспомнить былые годы. Ты после работы, наверное, голоден?

— Не без этого…

— Поужинаем в ресторане?

В ответ Исмаилов провел рукой по своему старенькому пиджаку, от которого попахивало чем-то не особенно приятным:

— В таком-то виде в ресторан?

— Если хочешь, пойдем в недорогую закусочную. Она здесь за углом.

…Они сели за отдельный столик, Ройтман заказал